– Ну, ты вчера выступила! Как настоящий даос! – воскликнул сотрудник службы коммуникации отдела готового платья.
– Да, – подтвердил коллега из парфюмерного отдела. – Замечательно воплотила дух даосизма.
Вечером Алиса задумалась об этих странных трактовках. И ведь никто, абсолютно никто не увидел в ее действиях влияния христианства.
Конечно, упомянуть даосизм было куда моднее, чем христианскую веру. Иисус, несомненно, давно уже устарел. А в профессиональном кругу Алисы очень ценился имидж. Однако ее заинтриговали заблуждения коллег, и захотелось докопаться до сути.
Она зашла в книжный магазин, где ей посоветовали прежде всего книгу основоположника даосизма Лао-цзы «Дао дэ цзин». Она вернулась домой, отпустила няню, наскоро поужинала с Тео и уложила его спать. Поль, как всегда, придет поздно.
Алиса уселась на диван, поставила на низкий столик дымящуюся чашку с зеленым цитрусовым чаем и взяла в руки загадочный труд.
В предисловии издатель отмечал: Лао-цзы был архивистом при дворе династии Чжоу в шестом веке до нашей эры. Однажды он решил покинуть империю Чжоу, чтобы не стать свидетелем ее упадка. Когда он входил в Западные ворота Великой Китайской стены, стражник попросил оставить ему запись учения. Так появилось на свет «Дао дэ цзин».
Алиса углубилась в чтение. Это был сборник наставлений под номерами. Всего в него вошло восемьдесят одно поучение, каждое занимало отдельную страницу. Можно быстро прочесть. Однако с первых же строчек стало ясно: надо смешать виски с кока-колой. По сравнению с зеленым чаем средство, конечно, устаревшее, зато гораздо более эффективное, чтобы расслабиться и не дать разболеться голове.
Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао.
Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.
Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем – мать всех вещей.
Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну дао, а кто имеет страсти, видит его только в конечной форме.
Оба они одного и того же происхождения, но с разными названиями.
Вместе они называются глубочайшими. Переход от одного глубочайшего к другому – дверь ко всему чудесному.
Ладно.
О’кей.
Что, если включить телик? Какой-нибудь американский сериал или реалити-шоу, чтобы забыться?
Нет уж, вперед. Сделаем небольшое усилие.
Алиса отпила глоток чая.
Вторая страница.
Пробежав начало, она была готова закрыть книгу, чтобы не заснуть, но тут один абзац привлек ее внимание.
Совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам; вызывая изменения вещей, не осуществляет их сам; создавая, не обладает; приводя в движение, не прилагает к этому усилий; успешно завершая, не гордится. Поскольку он не гордится, его заслуги не могут быть отброшены.
Забавно, это похоже на то, что происходит с ней! Она тоже помогала Жереми, не прилагая к этому усилий. Создавая, не обладала результатами действия. Что же получается: сборник изображает ее как совершенномудрую! Хорошая, однако, книга!
Алиса стала читать дальше, по диагонали проскакивая места, где наставления казались отвлеченными или мутными, а подчас необъяснимыми. В потоке загадочных фраз она выудила несколько интересных мыслей, и это вдохновило продолжать.
В один прекрасный миг в ней вдруг зародилось новое чувство: ощущение дежавю. Таинственные слова, которые она пробегала глазами, напомнили другие, столь же загадочные. Она много раз их читала и перечитывала, не понимая по-настоящему, зачастую они казались настолько странными, что казались смешными.
То были слова Иисуса.
Как же так могло получиться? Ведь их разделяли шесть веков, тысячи километров, в то время редко кто путешествовал, а книгопечатание еще не изобрели…
Потрясенная своим открытием, она кинулась искать Библию и стала заново листать «Дао дэ цзин», чтобы обнаружить все похожие места.
По мере того как она их отыскивала и отмечала, стали ясны истинные размеры находки. Удивление переросло в настоящий восторг.
Иногда суждения Иисуса казались эхом слов Лао-цзы, словно он отвечал китайцу.
Лао-цзы: Я сердце глупого человека. О, как оно пусто!
Иисус: Блаженны нищие духом…
В других речениях мысли учителей перекликались.
Лао-цзы: Чем больше он отдает другим, тем больше имеет сам.
Иисус: Давайте, и дастся вам.
Даже самые темные и непонятные фразы были близки.
Лао-цзы: Кто берет на себя грязь царства… может быть повелителем мира.
Иисус: Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить…
Подчас одна и та же идея выражалась по-разному.
Лао-цзы: Посему премудрый человек желает нежелания…
Иисус: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.
И снова – призыв к смирению.
Лао-цзы: Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы.
Иисус: Если Я Сам Себя славлю, то слава Моя ничто.
Лао-цзы: Когда совершенномудрый желает возвыситься над народом, он должен ставить себя ниже других. Когда он желает быть впереди людей, он должен ставить себя позади других.
Иисус: Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится.
Оба сетовали на то, как трудно донести до людей свои взгляды.
Лао-цзы: Мои слова легко понять и легко осуществить. Но люди не могут понять и не могут осуществить.
Иисус: Что вы зовете Меня: «Господи! Господи!» и не делаете того, что Я говорю?
Оба предупреждают, как опасна жажда материальных благ.
Лао-цзы: …нет большей опасности, чем стремление к приобретению богатств.
Иисус: Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!
Порой эту мысль они выражают с помощью похожих метафор, очень близкими выражениями.
Лао-цзы: Коли золото и яшма заполнили покои, никому не под силу их сберечь.
Тот, кто кичится богатством и знатностью, сам навлечет на себя беду.
Подвиг совершен, слава явилась, а сам скрылся – вот Закон небесного дао.
Иисус: Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
