Они припарковались в живописной деревне и направились к ресторану «Сен-Мартен», что стоял напротив романской церкви с великолепной четырехгранной колокольней. Шапез был настоящей старинной деревней с каменными домами, крытыми черепицей нежных тонов. Многие строения украшали башенки и галереи, вокруг разрослись глицинии и бигнонии.
– Ты часто сюда приезжаешь? – спросил Жереми.
– Очень часто. Обожаю этот ресторан!
Они уселись на террасе и сделали заказ.
Им сразу принесли изысканное белое вино. В Бургундии принято пить аперитив.
Алиса подняла бокал:
– За грех чревоугодия, который мы совершаем сегодня!
Они чокнулись, Алиса отпила глоток. Ммм… Божественно.
– Лучше, чем церковное вино, правда?
Жереми в ответ только улыбнулся.
Воцарилось молчание.
– Я встретила твою маму…
Никакой реакции.
– Она… знаешь, она очень беспокоится о тебе, – сказала Алиса.
– Мамы всегда волнуются.
Тишина.
На другой стороне улочки прозвонил колокол, звук медленно затихал. В деревне было настолько спокойно, что казалось, будто время остановилось. В конце марта воздух еще был свежим, но солнце нежно согревало лица, светлый камень колокольни и арки фасада.
Алиса помолчала и ринулась, как в омут:
– Я тоже беспокоюсь о тебе.
– У меня все хорошо, – поспешно ответил он.
Она хмыкнула:
– Жереми, не нужно быть психологом, чтобы понять, что все не так уж хорошо.
Поначалу Жереми отмалчивался, но Алиса мало-помалу его разговорила. Он не выдержал и рассказал о своей беде: в приходе осталось так мало верующих, что служение теряет смысл. Поле деятельности кюре сузилось до столь смехотворных размеров, что он чувствует себя бесполезным. К тому же наставления Христа не достигают цели – прихожане вовсе не следуют им в повседневной жизни.
Алиса могла только посочувствовать напастям друга: кто же сможет продолжать пастырское служение, если оно не приносит плодов?
Когда он наконец излил душу, наступило долгое молчание. Церковь напротив ресторана казалась уснувшей, хотя солнце ярко освещало ее.
– Я могу кое-что сделать для тебя, – начала Алиса. – Если ты согласен, я готова полностью пересмотреть твою маркетинговую стратегию. Это моя работа.
– Мою маркетинговую стратегию?!!
Он чуть не поперхнулся.
– Это не ругательство, знаешь ли…
– Дело касается церкви, Алиса, а не предприятия. Мне нечего продавать.
– Я просто изучу, как ты говоришь с людьми, и посмотрю, как твои слова можно адаптировать к их ожиданиям.
– К их ожиданиям? – переспросил он отчужденно.
– Послушай, точно существует средство расшевелить людей, как-нибудь иначе их зацепить.
Жереми поднял бровь и грустно усмехнулся:
– Я тронут твоей добротой, но как ты надеешься помочь в вопросах, в которых сама ничего не смыслишь? Ты даже в Бога не веришь…
Алиса хмыкнула.
– Никаких проблем, – солгала она. – Я привыкла вторгаться на неизведанные территории. В этом суть моей работы. Надо только знать несколько приемов. Нет ничего проще.
По его виду она поняла, что он сомневается, и вдохновенно продолжала:
– Ты что, думаешь, я специалист по лапше? По пастам для тартинок? По автомобилям? Нет! Но это не помешало мне помочь «Финдусу» во время скандала с лапшой быстрого приготовления, проконсультировать «Ферреро», когда нашли фталаты в «Нутелле», и поддержать «Фольксваген» в деле об опасных выхлопах.
– Спасибо, что отнесла меня к разряду безнадежных случаев.
Алиса через силу улыбнулась, взяла бокал и отпила глоточек, не сводя глаз с Жереми.
– В любом случае, – продолжал он, – все твои примеры связаны с продажей продуктов, с чем-то ощутимым и реальным. Не думаю, что ты разбираешься в умозрительных вопросах. А ведь духовное не имеет ничего общего с материальным.
Алиса почувствовала себя оскорбленной до глубины души. За кого он ее принимает? Она годится лишь для возни с пастой для тартинок?
Это она-то, гордая ролью консультанта, которую так уважают коллеги… Каждый день она находит самые эффективные формулировки для тысяч клиентов, ведет переговоры о масштабном международном контракте…
– Напомни, сколько у тебя прихожан?
Он бессильно пожал плечами:
– Ничего уже не поделаешь. Мое дело пропащее, все потеряно.
Алиса ощутила себя ребенком, верившим, что сможет переплыть озеро, а ему объяснили, что это полная чушь.
Последний раз ей предсказывали неудачу, когда она начала работать стажером. Она отважилась сформулировать предложения для клиента, хотя ей полагалось всего лишь составлять краткие отчеты по совещаниям. Ее вежливо поставили на место: предложение не имеет под собой почвы, клиенту оно не понравится. Алиса принялась настаивать, поскольку была уверена в ценности своих идей, и выдержала настоящий бой за право представить их клиенту. И тот не только поддержал, но и быстро применил эти предложения, что принесло ему немалую выгоду. Тогда из стажеров ее перевели в сотрудники с бессрочным договором.
«Не думаю, что ты разбираешься в умозрительных вопросах…»
В это трудно поверить…
– Дай мне пару месяцев, и я найду способ удвоить количество твоих прихожан!
Жереми поднял глаза:
– Не знаю, как у тебя это получится, да и потом… Что двенадцать, что двадцать четыре – дела не меняет.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Сто! Ты обязуешься следовать моим советам, и я приведу в церковь сто прихожан!
Он печально вздохнул:
– Алиса, ты во власти иллюзий, это невозможно. Здесь все не так, как в мире бизнеса. Деловые стратегии в церкви не работают.
Чем больше он сомневался в ее словах, тем сильнее ей хотелось показать свои таланты.
– Спорим, что мне это удастся?
Он ничего не ответил.
– Так что, спорим или нет?
– На что я буду спорить? На пожертвования в моей церковной кружке?
Она одарила его самой очаровательной улыбкой:
– На поцелуй в первый день грядущего года.
Он мечтательно улыбнулся и пробормотал:
– Договорились.
Алиса заказала еще вина, и они чокнулись.
Она отпила глоток, довольная, что все-таки его убедила.
Теперь ей предстояло засучить рукава. Она и понятия не имела, как ко всему этому подступиться, ведь эта сфера деятельности была совершенно новой. А поражение будет огромным, и Жереми его предсказал. Но главная проблема крылась в другом.
