– Не надо, не говори так. Я же честно тебя любил, от сердца, а не ради твоей благодарности. Я надеялся, что ты… Что ты когда-нибудь… А потом даже поверил, что ты меня любишь… Выходит, сам себя обманул.
– И я тоже надеялась, Вань. Я тоже думала, что люблю тебя. Прости, не получилось. Но я уеду, и тебе со временем станет легче…
– Ты… Ты хочешь уехать отсюда? Совсем?
– Но ведь иначе не получится, Вань…
– А как же Яся? Оставь мне Ясю… Пожалуйста…
Варя удивленно вскинула на него глаза… И вдруг испугалась. Никогда у него не было такого лица… Такого бледного, почти белого. Казалось, даже глаза на нем выцвели и стали мутно-голубыми, как у старика. Сердце у Вари сжалось от боли, и что-то в нем лопнуло и отдалось острой болью между лопатками. Боже, что же она делает с Иваном, чем же он виноват? В том виноват, что она оказалась неблагодарной дрянью?
Она даже слегка потянулась к нему в порыве жалости, но он продолжал смотреть, ожидая ответа на свою просьбу. Не жалости он просил, а чтобы она Ясю оставила. Ну да, для жалости путь закрыт, потому что главное уже сказано…
– Оставь мне Ясю, пожалуйста, – снова попросил Иван.
– Но это невозможно, что ты! – сухо и резко ответила Варя, отрезая одним махом все возражения. – Нет, Ваня, прости, но это невозможно. Да ты ведь все равно с ней будешь видеться, потом, когда захочешь… Это все решаемо, Вань…
Он сильно наморщил лоб, кивнул, будто принимая в себя горестное обстоятельство. Посидел еще немного и встал, шагнул в прихожую. Оделся, и вышел на крыльцо, и пошел быстро, на ходу застегивая молнию на куртке.
Варя встала, подошла к окну. Вся эта сцена проплыла перед ее глазами, как в замедленном действии – для того, наверное, чтобы больнее было смотреть…
Смотреть, как он идет к калитке по двору. Как ветер жадно треплет его волосы – шапку забыл надеть. Как согнулась от горя его спина, будто несет на себе непосильный груз… И не донесет, и упадет, как только выйдет за калитку.
Прости меня, Ваня, прости…
Хотя – о чем это она? За такое ведь не прощают. Права Инна Борисовна, рассуждая про чужую любовь… Если взяла – отдай в ответ свою. А не сумела – никакое «прости» тебя не спасает. Но что теперь об этом думать, теперь уже поздно…
Она так и стояла у окна, не понимая, сколько прошло времени. И даже не удивилась, когда увидела входящего в калитку Антона. Повернулась автоматически, пошла к двери, чтобы встретить его…
Антон вошел, обнял ее, прижал к себе. Прошептал в ухо:
– Ты одна? Я видел, как Иван ушел…
– Как ты мог видеть? Ты что, где-то рядом был?
– Да. Рядом. Я всегда буду рядом с тобой, Варь. Собирайся, нам надо уехать… И чем быстрее, тем лучше.
– Антон… А ты со Светой уже поговорил?
– Нет… Она даже не догадывается.
– Но как же так, Антон…
– Варь, я знаю, что делаю. Я ей письмо оставлю, она прочитает и… Так ей будет легче принять. Потому что если сказать, то будет истерика. Я знаю, как это будет… Я ведь уже пытался уйти, и не один раз… Она просто невменяемая становится, не может ничего слушать, только кричит и цепляется… И на коленях ползает… Ну, я и остаюсь, конечно. А после очередной моей попытки побега наступает затишье, и через какое-то время она с радостью объявляет мне об очередной беременности… Мне кажется, я даже слышу в ее голосе что-то вроде маленького злорадства – что, мол, съел? Никуда ты от меня не уйдешь… Наверное, зря я тебе все это рассказываю, да? Не время сейчас?
– Не знаю, Антон… А только нельзя вот так – исчезнуть без объяснений. Хотя… Тебе решать, как лучше. Я тебе не советчик.
– Да, ты права, это мне решать. И я уже решил, что лучше без объяснений обойтись. Лучше письмом… Она прочитает, а истерику некому будет устраивать. Придется принять, и все.
– Но это жестоко, Антон. Она же беременна… Ей нельзя… Получается, ты сбегаешь в такой момент…
– Ты считаешь меня трусом, да? Но ведь я бы все равно ушел рано или поздно. Все равно бы ушел, я знаю!
– А ты уйти собирался… к кому-то? К другой женщине, да? Ты ее любил?
– Нет, нет… Я никого не любил. Не было у меня женщины. Хотел просто уйти. Просто сам по себе уйти, понимаешь? Нет, я никого не любил… Я вообще не знал, что могу любить, пока тебя не увидел…
– Антон… А правда, что Света спасла тебя, когда ты в море тонул?
– Правда. И я ей очень благодарен, она действительно подарила мне вторую жизнь. Но на одном чувстве благодарности долго не продержишься, хотя оно и было определяющим в нашей семейной жизни… И все оправдывающим. Я это понимал, она это понимала. И я думаю, она меня тоже не любит… Просто привыкла к тому, что я должен ей свою спасенную жизнь… Но я этой спасенной жизнью да благодарностью наелся уже – во! – провел он ребром ладони по шее и тут же стыдливо потряс ладонью, будто застеснявшись грубого жеста. И добавил тихо: – Я жить хочу, Варь… С тобой жить… Так что собирайся, мы уезжаем.
– Куда?
– Пока в Реченск. У меня там друг живет, он сейчас к девушке своей переехал, и его квартира свободна. А там разберемся… Не бойся, не пропадем.
– Я с дочкой, Антон…
– Это понятно, что с дочкой. Я ее буду любить, не бойся. Я ее уже люблю.
– А как же твои дети? Что с ними будет?
– Они останутся моими детьми, я всегда буду присутствовать в их жизни… Да все со временем устроится, Варь! Главное, надо сейчас уехать, сразу разрубить этот узел! Чтобы все и всем стало понятно. Давай, собирайся…
– Что, прямо сейчас? Но сейчас ночь…
– Нет, не сейчас. Мы с тобой так сделаем, Варь… Я уеду сейчас, а завтра утром буду ждать тебя на пристани в Черемухове, там утренняя «Ракета» делает остановку. И дальше уже – только вместе…
– Что, вот так уйдешь в ночь, и все?
– Да, уйду в ночь, и все.
– Инна Борисовна с ума сойдет…
– Не сойдет. Она разумный человек и все понимает про меня, про Свету… Только ей время надо, чтобы привыкнуть.
– Она ведь приходила ко мне сегодня…
– Я знаю. Ты не думай больше ни о чем, Варь. Ты собирайся. Возьми с собой самое необходимое, что унести сможешь. И утром садись на первую «Ракету», она в восемь утра отправляется. Как сядешь, позвони мне, поняла?
– Поняла… Только не нравится мне все это, Антон… Бежим перебежками, как преступники…
– А мы и есть сейчас преступники, Варь. Для всех – преступники.
– И потому надо бежать, скрыться и отсидеться? Переждать, когда страсти утихнут?
– Да, Варь, да. Называй, как хочешь. Но нам надо быть вместе, и это все оправдывает, Варь. И мы потом с тобой об этом поговорим, ладно? А сейчас мне надо идти… Сашка меня в Черемухово на катере отвезет. Я жду тебя на пристани, Варя… Я люблю тебя, очень люблю. Даже сейчас не могу от тебя оторваться… Ну все, надо идти, Сашка там психует на берегу…
