– Да куда уж тяжелее, Варь! Я однажды даже грешным делом подумала – а может, и не надо мне… Может, и правда поздно, и организм не справится… И сама в следующую секунду испугалась – как это не надо, о чем я?! Тем более мне еще и нет сороковника, чего я сама себя пугаю! Да даже если и был бы… Подумаешь… Просто не надо себя распускать, и…
Ольга не договорила – напряглась болезненно, будто прислушиваясь к себе, и бегом бросилась в ванную. Варя вздохнула, сочувственно прислушиваясь к ее страданиям – бедная Ольга… А потом еще и ребенка растить одной… Но ведь сама себе такой путь выбрала, что ж. Да и вообще не надо опускаться до этой унылой жалости. Ну, одна будет растить, и что? Она вот тоже Ясю будет одна растить…
Некстати вдруг вспомнилось, как однажды они рассуждали на эту тему с Инной Борисовной – у них в школе тоже одна учительница без мужа родила. Варя все причитала – бедная, мол, бедная, как же ей трудно придется… А Инна Борисовна посмотрела на нее насмешливо и произнесла:
– Да разве мы для того на этот свет пришли, чтобы жить без трудностей? Нет, без трудностей никто жить не может, особенно женщины. Потому что счастливая жизнь заключается не в отсутствии трудностей как таковых, а в их преодолении. То есть в самом процессе. Поэтому и рожают многие без мужей… Чтобы тоже счастливой жизни вкусить, чтобы разбудить в себе силы не по гладкому озеру жизни плыть, а по штормовым волнам… Чтобы состояться как-то, в конце концов. И ребеночка своего любить. Себя в эту любовь отдать без условий. Это и есть настоящая и счастливая жизнь. А все эти новомодные тенденции вроде «чайлд-фри», они от лукавого. Они ведь сначала соблазняют легкостью да беззаботностью, а потом в тоску вгонят да с легкостью душеньку заберут!
Да, хорошо было рядом с Инной Борисовной… Ужасно ее будет не хватать, да… И Сергея Семеновича тоже. Они вроде как матерью и отцом ей были. Все это понимаешь, только когда потеряешь… Неужели она начала это понимать? А дальше… Дальше еще горше, еще хуже будет?
– Варь! Ты тут хозяйничай без меня, ладно? – вывел ее из тихой задумчивости Ольгин голос. – А мне надо на работу ненадолго сбегать…
– Да какая работа, Оль? – удивленно глянула на нее Варя. – Ты в зеркало на себя посмотри, тебя ж люди на улице испугаются! И вроде ты говорила, что на больничном…
– На больничном, да. Но работу потерять мне никак нельзя, сама ж понимаешь. Начальник звонил с утра, просил прийти. Ему же не объяснишь про мои трудности… Ничего, как-нибудь… Вроде и приступ уже прошел… А вы тут с Ясенькой пока разбирайтесь, обживайтесь. Полки в шкафу для себя освободи, потесни мои вещи, как сумеешь. Да и что я с тобой, как с гостьей-то, говорю! Ты ж не гостья, это и твой дом тоже… Да, Варь! У меня еды никакой не приготовлено, совсем не могу у плиты стоять, запахи с ума сводят. Так что сама с приготовлением обеда разбирайся, ладно? Продукты я все купила… И для Яси в холодильнике есть вкусненькое…
– Спасибо, Оль. Конечно, я разберусь. А для тебя что приготовить?
– Ой, не надо ничего… – болезненно сморщилась Ольга. – Меня от одних разговоров о еде уже мутить начинает… Ну все, Варь, я побежала, да? А вечером обязательно поговорим! Ты мне все-все про себя расскажешь…
Ольга ушла, а Варя принялась обживаться. За делами и день быстро прошел, и все успела сделать, и даже погулять с Ясей во дворе, где она быстро завела себе подружек. Варя глядела на нее, сидя на скамейке, думала с грустной улыбкой – коммуникабельная растет… Сразу видно, что ребенок вырос в любви, в хорошей семье…
Последняя мысль про «хорошую семью» обожгла вдруг, будто она только что до конца осознала – нет у нее больше семьи. Ничего нет. И дома своего нет. Потому что, как ни крути, а маленькую их квартирку только с большой натяжкой можно назвать домом. И еще не известно, как они тут все разместятся, уживутся… А потом Ольга еще одного члена семьи в дом принесет…
Вздохнула, попыталась отогнать от себя пугающие мысли. Чего теперь их пугаться, это теперь ее жизнь… Другой не будет. Сама виновата, что ж. А вот у Ивана как раз будет другая жизнь, да. Маша все сделает, чтобы его утешить. И пусть он будет с ней счастлив, да… Пусть поменяет свое счастье на оборотную сторону – когда тебя любят. Потому что еще не известно на самом деле, где больше счастья – когда сам любишь или когда тебя любят… Если уж третьего не дано.
Да, третьего не надо… Не хватает на всех взаимной любви. А если она вдруг сваливается на голову, то оказывается почему-то, что именно ты не имеешь на нее никакого права… Потому что за этим правом стоят другие судьбы. Которые тоже имеют право. И очень трудно сделать тот самый выбор…
Но ведь она сделала. Она смогла. Зачем теперь об этом думать, мучительные мысли перебирать в голове. Все получилось так, как получилось. И все, и хватит об этом…
– Ясенька, пойдем домой, хватит гулять! Скоро тетя Оля с работы придет!
– Ну, мам… – просительно уставилась на нее Яся, подбегая к скамейке. – Я только-только с новыми девочками дружить начала… Мы поиграть хотели… Им же мамы разрешают гулять, а почему мне нельзя?
– Ничего, в другой раз дружбу продолжишь. Девочки тоже в этом дворе живут, так что никуда твои новые дружбы не денутся. Пойдем, а? Тетя Оля придет, а мы уже дома… Мы ведь даже не увиделись с ней по-настоящему! Что ж мы получаемся за гости? Пойдем, будем вместе стол к ужину накрывать…
– Ладно, пойдем. А завра гулять выйдем?
– Конечно.
– Тогда я побегу и скажу девочкам, что завтра выйду…
Яся довольно скоро уладила все дела с «новыми дружбами», поднялись в квартиру. Когда пришла Ольга, все вместе поужинали, и даже Ольга съела немного тушеных овощей. Потом Яся отправилась в комнату смотреть по телевизору мультики, а Варе с Ольгой предстоял долгий разговор…
Варя и не ожидала, что ее рассказ о том, что произошло, выйдет таким коротким. Не удалось передать словами то, что она чувствовала… И то, как не могла справиться с наваждением. Как-то не находились нужные слова, и все тут…
– Понимаешь, Оль, это будто не я была… Будто вселилась в меня другая суть и управляла моими поступками… Нет, я понимала, что нельзя, да. Понимала, что у Антона трое детей, что четвертый на подходе. Но это понимание казалось мне пустым звуком, знаешь, как воздушный шар лопается… Один звук, и больше ничего нет. Я даже Инну Борисовну толком не слышала, что она пытается мне объяснить. Вот что это было, а?
– Как это – что? А разве не любовь? Только любовь делает человека зацикленным на своих переживаниях, до других ему дела нет. Да, любовь эгоистична, и ничего с этим не поделаешь… Ведь ты любишь Антона, как я поняла?
– Да… Да, я люблю его. Но мне отчего-то легче, что я отказалась от своей любви… Ведь так не должно быть, правда, Оль? Чтобы от этого легче было? А может, это и не любовь была в таком случае?
– Ох, Варька, Варька… Что же ты наделала, глупая… И сама ведь еще толком не поняла, что наделала! Погоди, вот время пройдет, тогда поймешь…
– Почему, Оль? Я все прекрасно понимаю…
