– Нет. Просто – жить… Хоть узнать, какая она, женская-то жизнь, на самом деле. Или ты хочешь всю жизнь рядом со мной прожить? Тянуть эту лямку безденежья да безысходности? Щи лаптем хлебать, один пуховик по три зимы носить? А сына ты как поднимать собираешься, образование ему давать – как? На свою мизерную зарплату?
– Но мам…
– Ладно, хватит. Чего зря воду в ступе толочь? Ничего больше тебе говорить не буду – лучше сядь сама да подумай. А я пойду и впрямь тесто для пирогов поставлю – надо же гостя встречать… По всей видимости, этот Борис – человек деловой, зря слов на ветер не бросает. Если сказал, что придет, значит, придет. А ты сиди, думай пока… Думай, Настя, думай…
– Хорошо, я буду думать. Но пироги-то зачем? Это ж получается, что мы ждали, готовились! Он же это по-своему истолкует, мам!
– Да пусть хоть как истолкует, твоя какая забота? Я ж не заставляю тебя пирогами заниматься, я сама… Почему бы не накормить вкусно человека, который с добрыми намерениями в дом пришел? Иди давай, не мешай мне… Пригляди там за Егорушкой, вдруг со двора убежит…
– Да пусть бежит, мам. Он большой уже. По-моему, ты его слишком опекаешь. Шагу самостоятельно ступить не даешь.
– Господи, Настя! Да что с тобой такое? С чего бы тебе вздумалось вдруг мать критиковать? То молчишь, слова из тебя не вытянешь, а то вдруг ни с того ни с сего вредничать начинаешь, слова поперек не скажи! Я что, плохая бабушка своему внуку? Я ему зла желаю? Смотрю за ним плохо? Да я всю себя отдаю, без остатка!
– Да я не говорю, что ты плохая, мам…
– Вот и не говори! Мне ж для себя ничего не надо, у меня только одна забота на уме, чтобы внука поднять… Да и твою жизнь хоть как-то устроить… Стараешься, стараешься, крутишься как белка в колесе, а доброго слова все равно не услышишь…
Мама настроилась даже всплакнуть немного, махнула рукой, отвернулась к окну. Настя подошла, обняла ее за плечи, проговорила виновато:
– Не обижайся, мам… Просто не надо стараться устраивать мою жизнь, пожалуйста… Все ведь и так устроилось, правда? Ты с Егорушкой дома, я работаю… Живем же как-то, мам…
– Вот именно – как-то! – сердито пробурчала мама, освобождаясь от ее рук. – А если этот Борис тебя завтра уволит? Ему ж, поди, обидно будет каждый день смотреть на женщину, которая ему отказала! Ведь он же не просто так, с глупостями всякими, он же замуж тебя позвал! А мужская обида, она, знаешь, злая бывает. Мстительная. Он не последний в поселке человек, запросто может так сделать, что вообще никуда устроиться больше не сможешь. Ты об этом подумала, Насть?
– Мам, но я не хочу за него замуж! Да он вообще мне не нравится, нисколечко! Я его боюсь!
– Да брось! Чего бояться-то? Перестань… Просто погляди на него другими глазами, и все… Разложи у себя в голове все по полочкам… Это жизнь, Настя, всего лишь жизнь. В ней не всегда романтическая любовь присутствует. Надо просто порядок уметь наводить в своей жизни, делать что-то, вперед идти, а не топтаться на одном месте, не ждать манны небесной да любви неземной… Была уже у тебя такая любовь, хватит. Один раз обманулась, теперь будь умнее.
– И расчетливее? Это ты хочешь сказать?
– Да! И расчетливее! И ничего плохого я в расчете не вижу! Лишь бы расчет был правильный!
– Мам… А ты за папу по любви или по расчету вышла?
– Да то и другое во мне присутствовало, дочка… – со вздохом ответила мама, грустно улыбнувшись. – Да, мне папа очень нравился… Но то, как он меня любил, мне нравилось больше. А это ведь тоже своего рода расчет… И потому я тебе еще раз говорю: подумай, Насть. Очень хорошо подумай… И не говори мне сейчас ничего, молчи лучше! Иначе я и впрямь расплачусь… Иди, Настя, иди… Иди, пригляди за Егорушкой…
Настя не стала возражать, вышла во двор. Егорушка сидел на скамейке, болтал ногами, щурясь, смотрел на солнце.
Увидев мать, спросил с улыбкой:
– А ты всегда теперь так рано будешь с работы приходить, мам?
– Нет, Егорушка. Как же я уйду, если тетя Люба без меня не справится? Так ведь нечестно будет…
– Ну да. Просто ты уходишь всегда рано, а приходишь поздно, когда мне уже пора спать ложиться… Вот я и спросил…
– Ты скучаешь по мне, да?
– Скучаю, мам. Очень скучаю.
– И я по тебе скучаю, Егорушка… Но что делать, работать тоже надо.
– Вот и бабушка тоже говорит, что маме надо работать… А кто сегодня к нам в гости придет, мам? Я слышал, вы с бабушкой говорили…
– Да так, дяденька один…
– А он хороший?
– Не знаю, Егорушка. Наверное.
– А он будет со мной играть?
– Так он поздно придет, ты уже спать будешь. Тебе рано завтра в школу вставать.
– Ну вот… – слегка надул губы Егорушка.
– Ладно, сынок, не обижайся. Да и зачем тебе этот дяденька? Он все равно придет и уйдет очень быстро…
Настя отвела взгляд в сторону и повторила задумчиво, скорее для самой себя, чем для Егорушки:
– Да, придет и уйдет… Очень быстро…
В окно было видно, как мама шустро передвигается по кухне. Наверное, и впрямь затеялась пироги печь. Если чего задумала – не остановишь.
– А хочешь, я тебе свои рисунки покажу, мам? – спросил Егорушка, и Настя улыбнулась ему в ответ радостно:
– Хочу, конечно! Пойдем в дом… И рисунки мне покажешь, и школьные тетрадки…
В общении с сыном время пролетело незаметно. Настя глядела на Егорушку и понимала, как же он вырос без нее, повзрослел, как сильно она по нему скучает… Вот так бы сидела с ним и сидела рядышком, и разговаривала, и рассматривала его тетрадки с рисунками, и все бы мало было…
В доме меж тем уже вовсю пахло пирогами, и за окном успели набежать скорые осенние сумерки. В комнату к ним заглянула мама – раскрасневшаяся, с косынкой на голове, сквозь которую топорщились бигуди. Скомандовала ласково:
– Ужинать пора, Егорушка… Пойдем со мной, милый… А после ужина мультик посмотришь и сразу спать! Договорились?
Глянув на Настю, мама и ей дала команду тем же ласковым тоном:
– А ты тоже без дела не сиди, давай собой займись! Причешись, оденься поприличнее. Платье голубое погладь, оно к твоим глазам идет!
– Да зачем, мам… – недовольно отмахнулась Настя.
– Ну, как знаешь. Я ведь как лучше хочу… Идем, Егорушка, идем! Идем с бабушкой… Пусть мама тут одна посидит, подумает…
Калитка звякнула в десятом часу, и Настя увидела в окно, как Борис неторопливо идет по дорожке к крыльцу. Мама уже встречала гостя в прихожей, улыбалась приветливо:
– Здравствуйте, Борис… Как вас по батюшке, не припомню?
– Можно и без батюшки, уважаемая Ирина Ивановна. Я не в обиде.
