– В магазин ушел. Скоро придет.
– А можно, я его сразу буду папой называть? Я же еще ни разу никого не называл папой…
– Можно, сынок. По-моему, ему приятно будет. А вот и он идет, кажется… Слышишь, калитка стукнула?
Саша вошел в дверь, и она отшатнулась испуганно. Лицо его было перепачкано кровью, губы разбиты, один глаз заплыл кровавым отеком. И сам он еле стоял на ногах, пошатывался, болезненно припадая на больную ногу.
– Господи, Саш… Что с тобой? Кто тебя так? – бросилась она к нему, помогая пройти в дом и на ходу стягивая с него куртку. Обернулась к Егорке, скомандовала быстро: – Принеси воды… Кружку на кухне найди…
– Я не успел до магазина дойти, Насть… Из переулка вышли трое, я даже лиц не разглядел. Сбили с ног, пинали ботинками… Один все в лицо попасть норовил, гад. Кажется, зуб выбил… Потом я вроде сознание потерял… Очнулся – люди какие-то вокруг… Помогли мне до дому дойти…
– Это все из-за меня, Саш… Это из-за меня… Это Борис их подослал… У тебя есть чем раны обработать? А может, Жеку позвать, а?
– Да не надо… Сами справимся. Я там, в шкафчике, вроде бинты видел… Йод… Еще что-то…
– А с глазом что? Надо же, чтобы врач посмотрел!
– Да видит глаз, заплыл просто. Я как мог закрывался руками. Ничего, Настенька, ничего, до свадьбы заживет… Мне бы прилечь только, голова сильно кружится…
До вечера Настя с Егоркой крутились вокруг Саши. Настя обработала раны, перевязала бинтами. Егорка сам заварил на кухне чай, как сказала Настя – с травами, что висели пучками в сенцах. И не удержалась, пошутила неуклюже:
– Сегодня твоя очередь распробовать эти травы на вкус… Ну как, нравится?
– Да ничего… Вкусно даже… – улыбнулся распухшими губами Саша. – И вообще хватит уже суетиться, сядьте рядом со мной, посидите спокойно!
– Так мы ж за тебя испугались… Папа.
Егорка смутился чуть-чуть и тут же улыбнулся довольно, словно распробовал заветное слово на вкус. И чтобы не затягивать неловкую паузу, спросил деловито:
– Это тебя за маму избили, да, пап?
– За маму, сынок. Выходит, что так. Но я все равно никому ее не отдам. Потому что я очень люблю твою маму.
– Ну да, я понял… Только бабушка почему-то очень плохо про маму говорит… Мне даже стыдно было слушать, что она говорит…
– Погоди, сынок… – опешила Настя. – Бабушка разве дома была? Ты ж сказал, что она не видела, как ты собирался!
– Ну да, не видела. Сначала ее не было, потом пришла… Но меня и не заметила будто. Она по телефону разговаривала, и у нее голос был такой… Жалкий какой-то… Наверное, ей муж твой звонил, мам. А потом она долго плакала и тебя ругала последними словами… Я даже повторять их не буду, мне стыдно. Знаешь, бабушка даже не поняла, что я ушел.
– То есть… Ты ей ничего не сказал?
– Почему? Я сказал… Но я ж говорю, она не услышала. Сказала – отстань от меня, делай, что хочешь. Почему она о тебе так плохо говорила, мам? Я даже слушать не мог…
– Так и не слушал бы! – встрял в их разговор Саша, отставив от себя кружку с чаем. – Ты ведь любишь свою маму, правда?
– Да, очень люблю…
– А это самое главное и есть, понял? А бабушка со временем все поймет…
Егорка кивнул, улыбнулся доверчиво. Потом погладил себя по животу, проговорил тихо:
– Я бы съел чего-нибудь, мам… Проголодался…
Настя подхватилась, понеслась на кухню. Разогрела суп, накрыла на стол, крикнула в комнату:
– Идемте ужинать, все готово! Саша, тебе помочь?
– Не надо, я сам… Егорка, сбегай в сенцы, там брусника моченая есть. С чаем очень вкусно…
Поужинали, потом еще долго сидели за столом, пили чай. Егорка вдруг подхватился:
– Кажется, у меня телефон звонит… Это бабушка, наверное, меня потеряла!
– Давай я сама с ней поговорю! – решительно предложила Настя. – Неси сюда телефон!
Мамин голос в трубке был плаксивым, почти горестным:
– Егор, ты где? Почему тебя до сих пор дома нет? Я что, по всему поселку за тобой бегать должна?
– Он у меня, мам. Не волнуйся, с ним все в порядке.
Мама замолчала, потом разразилась негодованием:
– То есть как это – у тебя? Где это – у тебя? Скажи ему, пусть немедленно идет домой. У него свой дом есть, между прочим. Это у тебя своего дома больше нет, как выяснилось, а у него – есть, слава богу!
– Он останется со мной, мам. И будет жить со мной.
– Где жить? В подворотне?
– Ну, зачем ты так… Ты ведь не знаешь ничего…
– Да и знать не хочу! Что, что я должна знать, по-твоему? Что ты приличному человеку в душу плюнула, променяла его на невесть кого? На косого-хромого нищеброда? У тебя где голова была, когда ты такое творила? Где, я спрашиваю? Чего молчишь, ответить нечего, да? Можешь и не отвечать, мне и без того все ясно! Дай трубку Егору, слышишь?
– Не дам. Не дам, если ты в подобном тоне с ним разговаривать собираешься. Егор останется со мной, мама. Он мой сын, ты не забыла?
– Ах ты… Ах ты дрянь неблагодарная… Да я… Я же всю жизнь на тебя положила… Да я приду сейчас, разберусь, кто чей сын, я быстренько тебя на место поставлю! Думаешь, не знаю, в какой подворотне ты сейчас обитаешь? Сейчас приду…
Экран телефона мигнул, телефон замолчал. Настя без сил опустила руки, произнесла испуганно, глядя на Егора с Сашей:
– Мама сказала, сейчас придет сюда… За Егором…
– Не бойся, Настя! – уверенно произнес Саша. – Слышишь, не бойся!
– Она скандал устроит, Саш… Я ее знаю…
– Пусть устроит. А ты не поддавайся, будь спокойна и уверена в себе.
– Мам, я сам поговорю с бабушкой, ладно? – глянув на Сашу, неожиданно твердо произнес Егор. – Я ей просто объясню, что хочу жить с вами, и все… Что я, маленький, чтобы меня силой уводить? Не бойся, мам!
Саша кивнул, одобрительно глянув на Егора. Тот вздохнул, пояснил тихо:
– Вообще-то бабушка хорошая, добрая… Просто сегодня она не в настроении, я сам видел. И она вас будет сильно ругать… Вы уж не обижайтесь, ладно?
– Конечно, она хорошая и добрая, – поддержал его Саша. – И еще ей время надо, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам. Принять их, осознать. Далеко не каждый человек может быстро сориентироваться в новых обстоятельствах, притормозить, подумать, принять решение. Надо это понимать. И мы это понимаем, правда? И обижаться не будем. Давай-ка лучше чаю заварим к приходу бабушки!
Настя только хмыкнула, слушая их диалог. И готовилась к худшему. Знала, какой может быть мама, если что-то идет не по ее плану…
Вскоре они услышали, как взвизгнула открываемая калитка, и топот шагов по крыльцу, и вот уже входная дверь отворилась нараспашку, будто по ней изо всей силы поддали ногой.
