Чаи мы гоняли часов до трёх, ведя размеренные разговоры обо всём на свете, пока Таська самым натуральным образом не вырубилась за столом, уже без всяких притворств. Женя почти последовала её примеру, но из кухни всё же вышла своими ногами.
И мы опять остались вдвоём. Я топталась на месте, ожидая, пока Орлов вернёт юного дракона в его логово. А потом мы оба стояли, застыв в тёмном коридоре и не зная, что делать дальше.
— Я поеду, — в конце концов определился он.
Молчаливо кивнула головой, понимая, что на самом деле это самый лучший выход на сегодня. Не ложиться же нам с ним опять в одну постель... Слишком всё запуталось. Да и не удивилась бы я, проснись мы с ним поутру под пристальными взглядами дочерних глаз.
— Будь осторожен, — попросила уже у самого порога, сделав шаг вперёд, чтобы закрыть дверь за Лёшкой, а он возьми и обернись. Секундное ожидание и его губы мягко коснулись моих. Поцелуй был тёплым и почти мимолётным, словно просьба: “Дождись меня”.
***
Будить детей с утра не стала, пойдя на страшнейшее преступление — убедила свою совесть в том, что девочкам лучше выспаться после вчерашнего. Себе же такой роскоши позволить я не могла. Пришлось собираться в путь, страдая без кофеина и от терпимых отзвуков токсикоза, который сегодня вёл себя вполне сносно.
В начале дня у меня были пары, поэтому на работу я заявилась даже с запасом, решив, что пора начинать реабилитироваться хотя бы в собственных глазах. Ближе к обеду отзвонилась Женечка и уточнила, не забыла ли я разбудить их с утра. Заверив собственного отпрыска в том, что всё идёт по плану (сомнительное утверждение), я с головой ушла в многочисленные бумаги, оторвав глаза от них лишь к вечеру, когда страдающая от моего трудоголизма Верочка уже начала собираться домой.
На обратном пути проехалась по магазинам, затариваясь продуктами. Меня не отпускало странное ощущение нереальности происходящего. Вернее, день выдался настолько обычным (никто не беременел, не выяснял отношений, не выдавал семейных тайн), что я даже засомневалась: а не приснилась ли мне прошлая неделя?
Однако стоило мне появиться на пороге собственной квартиры, как все сомнения тут же рассеялись. Квартира орала, гудела и стенала… от оглушительной музыки, что раздавалась из детской. Я даже пакеты из рук выронила.
Из кухни появилась старшая дочь, мимоходом направляющаяся в свою комнату. В ушах у неё были вставлены беспроводные наушники, как бы намекающие на то, что весь остальной шум-гам — абсолютно не её рук дело. Приветственно помахав мне, она приставила два пальца к виску, театрально изобразив выстрел, после чего скрылась в своей комнате.
Я же, на ходу скидывая сапоги, отправилась убивать младшего ребёнка. В детской обнаружилась любопытная картина: Таисия сидела за письменным столом и умудрялась каким-то чудом делать уроки. Либо просто симулировать какую-то бурную деятельность над тетрадями, развлекая одного-единственного зрителя, сидевшего на диване с озадаченным видом и дёргающимся глазом. Музыка доносилась из огромной блютуз-колонки, которую я до сего дня в нашем доме не наблюдала.
Колонка как раз верещала что-то про ягодку-малинку, когда я с чувством треснула по кнопке “выкл”. Лёшка вздрогнул, а вот ребёнок даже не сдвинулся с места, продолжая увлечённо колдовать над своими письменами.
— Что здесь происходит? — еле сдерживая себя, чтобы не сорваться на ор, поинтересовалась я.
— Уроки делаем, — как само собой разумеющееся пояснил Лёша, многозначительно глянув на меня так, словно такая вот дискотека была привычным делом для нашей семьи.
— Под такой шум?
— Тася сказала, что музыка нужна ей, чтобы сосредоточиться... Иначе у неё голова не работает.
— Чувство самосохранения у неё не работает, — фыркнула я, подойдя к ребёнку и между делом постучав ту по спине.
Таисия дёрнулась, обернулась, растерялась, но очень быстро нашлась, заулыбавшись мне одной из своих самых ангельских улыбок (которой нельзя было верить ни в коем случае) и… вытащила из ушей беруши.
— Мамочка, — защебетала дочь, обнимая меня за торс. — А мы тут с дядей Лёшей колонку тестируем…
“Дядя” в её речи проскользнул впервые.
Бедный Орлов закашлялся, видимо, осознав, что всё это время его водили за нос. Правда, к своей чести, он не стал строить из себя обиженную невинность, выясняя что да как. Лишь прищурил глаза и выразительно посмотрел на младшую дочь. И — боже мой — в этот момент в его взгляде читалось неподдельное восхищение!
Таська для проформы решила немного покраснеть, и если бы не сидела на стуле, то уже давно сделала бы книксен в знак благодарности.
— Лёша, выйди, — потребовала я, устав от творящегося цирка.
Он нахмурился, как всегда недовольный тем, что я якобы исключаю его из процесса воспитания. Пришлось включать в себе ту самую “злобную училку”, которая время от времени просыпалась в моей душе.
— Выйди.
Не подействовало. Он остался сидеть на месте, скрестив руки и кидая мне вызов. Таисия аж притихла, прилипнув к моему животу ещё плотнее и предвкушая очередное представление.
К счастью, кто-то позвонил в дверной звонок, и через полминуты в детскую заглянула Женька, известив всех присутствующих:
— Там соседи пришли. Ругаться.
Сказала и скрылась, всем своим видом говоря, чтобы мы разбирались сами.
— Теперь понимаешь, почему до этого мы колонку не покупали?!
Наверное, моё лицо приобрело какое-то особо грозное выражение, ибо Орлов всё же оторвал свою филейную часть от дивана и как ни в чём не бывало пообещал мне:
— Я разберусь.
И действительно пошёл, а я лишь пожелала, чтобы в результате этих разбирательств мы не вышли на тропу войны с соседями.
— Итак, — вернулась я к Тасе. — Как это всё понимать?
— Что именно? — невинно захлопала она ресницами, притворяясь полным пеньком.
— Всё. Зачем все эти издевательства над Лёшей?
— А над ним кто-то издевается? — мелкое чудовище изобразила священный ужас на своей моське.
— Таисия!
— Мамочка?
Я очень медленно выдохнула, борясь с желанием проредить количество детей под этой крышей.
— Я тебя когда-нибудь била? — зашла с другого ракурса.
— Нет, — уже по-настоящему насторожилась она. — А что?
— Кажется, время пришло! Вот что.
Тайсон наконец-то отлипла от меня, надувшись и как обычно оттопырив нижнюю губу, демонстрируя высшую степень своего негодования.
Я же уселась на диван.
— Ну и что это всё-таки было?
— Тест-драйв.
Оставалось только диву даваться из-за обширности кругозора моего чада.
