Настя нас встретила непроницаемым видом, выглядела она как всегда прекрасно, так и не скажешь, что дочку всего несколько месяцев назад родила. Хотя что я понимаю в молодых матерях? Весь мой опыт ограничивался Саней, и то только в случае с Китом. Все остальные дети в их семье появились ещё до того, как я стал её частью. Но Санька всегда была… какая-то уютная, домашняя, слегка переполошенная. А вот Настя… Настя была другой, потому что даже утром в воскресенье она встречала нас накрашенная, с безупречной причёской и немым укором во взгляде, на что, однако, имела полное право.
Пока они со Стасом обсуждали какие-то свои дела и собирали Польку, с которой нам предстояло пойти на прогулку, я стоял в прихожей, привалившись к стене, и думал о том, что совершенно не представляю, как сам бы смог пойти с кем-то на вот такие компромиссы. Нет, ясное дело, что если бы жизнь подкинула сюрпризы, я бы ещё и не такое осилил. Но вот сейчас… сейчас всё внутри меня сопротивлялось мысли, что можно делить любимого человека с кем-то, будь то твой ребёнок или женщина…
Вновь мысли меня вывели к Кате с Ванькой, что совсем мне не понравилось, потому что моя собственная ситуация была и вовсе патовой, без шансов… хоть на что-то. И как мне после этого общаться с Катей? Ведь как-то придётся. Или она теперь всё время будет засылать за сыном мужа? Или вовсе заберёт Ваню с тренировок. Я бы не удивился ни одному из вариантов. Может быть, оно и было бы к лучшему, по крайней мере, через какое-то время обоим стало бы легче, вот только во мне всё начинало сопротивляться этому при одной только мысли, что я могу их больше не увидеть.
До безумия хотелось сделать для них что-то хорошое… Позаботиться, что ли. Раз я не мог никаким другим образом приблизиться к Кате (иначе я бы просто не простил себе, что сунулся в чужую семью), то должен был придумать иной способ позаботиться о них.
* * *
Мы неспешно брели по парку, в который нас привёз Стас. Он нёс на руках не спящую дочь, прижимая её к своему плечу, мне же досталась коляска.
-Вера-то где? - наконец удивился я отсутствию Синевласки. Отчего-то я был уверен, что она присоединится к нам здесь, показываться на глаза Насте она пока ещё не решалась.
-У Веры завтрак в тесном семейным кругу, - недовольно пояснил он. С родителями Веры у него не клеилось от слова совсем.
-Тебя не звали?
-Звали, ради приличия. Но Вера запретила.
-И ты согласился?
-Пришлось, - обречённо выдохнул он, явно не согласный с решениями девушки. - Родители её прессуют, воспитывают, видите ли. А мне что делать? Молчать не получается.
Именно поэтому каждая последующая встреча у них выходила ещё напряженней предыдущей.
-Переключай внимание на себя, - посоветовал я. Хотя на самом деле как таковой необходимости в этом не было, Вера вполне неплохо научилась отгораживаться от недовольных нападок своей семьи, от которой когда-то давно сбежала. Но Стас не мог за неё не переживать, поэтому в нём жила острая необходимость её защищать.
-Пытался. Но всё всегда заканчивается одним. “И когда ты уже женишься на нашей дочери?”, - вполне натурально скопировал он хорошо поставленный голос Вериного отца. - А что я ему скажу? Извините, я-то и сам рад бы, но ваша дочь малость против. Они же ей тогда мозг на месте вынесут. Вот и приходится строить из себя пингвина из Мадагаскара.
Мне только и оставалось, что улыбнуться такому сравнению.
Впрочем, продолжать тему дальше нам не позволила Полина, решившая, что давненько не обращала на себя внимание, пронзительно запричитав что-то своё младенческое.
-Доча, ну что такое, что случилось? - тут же подобрался Стас, словно действительно думал, что ребёнок ему ответит. Но Полька ожидаемо ничего пояснять не собиралась, всячески демонстрируя своё недовольство нашей недогадливостью.
Дальше всё было по отработанной схеме. Проверить памперс, попытаться накормить, начать укачивать… А если не помогало, то повторить в произвольном порядке.
От меня в этом деле толку было мало, только так - подержать, подать, найти. Моё общение с младенцами сводилось к редким встречам с Никитой. Действия Стаса хоть и носили более разумный характер, как-никак он почти всю жизнь прожил с пятью младшими братьями и сестрами под одной крышей, но всё равно слегка отдавали паникой.
-С Никитой не так страшно, - вдруг заключил он, когда Полинка наконец-то уснула, и он смог переложить её в коляску.
-Это потому что он свой, - нашёл я подходящее объяснение, а Стас напрягся, его как всегда выдавали эмоции, тенью промелькнувшие на его бледном лице.
-Она тоже СВОЯ, - отчеканил он, играя желваками.
-Нет, ты не понимаешь. Кит - он наш. Для тебя, для меня, для Ромы… А Полька - она твоя. Вот для меня наша, а для тебя уже нет. Потому что как для отца, она ТВОЯ. Твоя и Настина, точно так же, как для папы с мамой Никита - их. А это, видимо, какой-то совсем иной уровень… ответственности.
Он тряхнул головой, обдумывая мои слова, а я в очередной раз отругал себя за то, что опять лез со своими нравоучениями туда, куда меня не просили. Была у меня такая привычка. Хоть и старался помалкивать, но порой прорывало. Можно подумать, что мне вчера было мало ситуации с Катей. И кто, спрашивается, тянул меня за язык? Нужно было держать его за зубами, причём во всех смыслах. От этой нечаянной мысли опять стало неловко. И не имело значения, что там творилось у неё на душе, ведь в первую очередь именно я должен был держать себя в руках, а не накидываться на неё…
-Ты чего притих? - словно прочитал мои мысли Стас. - Ты так-то ещё не рассказал мне историю появления пирога на нашей кухне.
-На моей, - поправил я его, опять проигнорировав первую часть вопроса.
-Тааааак, - протянул он, ехидно выгибая свою бровь. - Кажется, мне пора ревновать?
-Ну что ты, сладенький, - расплылся я в приторной улыбке, переводя всё в шутку. - Можешь быть спокойным, моё сердце навеки с тобой.
-Ну смотри, - подхватил он мой тон. - А то ведь я могу и…
Дальше он не стал договаривать, поймав возмущённый взгляд женщины, сидевшей рядом с нами на одной лавочке. Брат попытался сделать невинный вид, обычно противоположный пол, независимо от возраста клевал на него только так, но женщина лишь сильнее помрачнела и, схватив мальчика лет восьми, потащила его подальше от нас, приговаривая, что нет покоя от этих самых…
-Шеф, кажется, мы спалились, - философски заметил он.
-Ага, Штирлиц ещё ни разу не был так близок к провалу, - согласился я с ним, после чего оба заржали, чуть не разбудив спящего ребёнка.
Через пару часов мы вернули Полинку матери, после чего Стас заметно помрачнел.
-Уходить всегда тяжело, - мы ехали уже в его машине, когда он, не дожидаясь того момента, как я начну задавать вопросы, сам решил пояснить своё состояние. - Сразу чувствуется… неправильность всего происходящего.
