— А где?.. — спросила я, плюхаясь за стол, где меня дожидалась кружка великолепного холодного коктейля. Кофейного, разумеется.
Нюська, отвела глаза.
— Ну… а ты не сама не помнишь?
— Что не помню? — насторожилась я, но от кофе не оторвалась.
— Вообще он должен был сам тебе сказать, — буркнула систер и принялась ожесточенно тереть сковородку металлической мочалкой. — Ты глянь, там вроде записка была.
Я глянула. Там — это было около тарелки. Под одинокой розой цвета заката.
Разворачивала я эту записку так, словно она могла меня укусить. Да что там. Уже укусила. А как еще назвать вот этот вот лаконичное:
«Ангел мой, Яна! Прости, меня срочно вызвали на работу. Не стал тебя будить, ты так сладко спала. Пожалуйста, уезжайте из Энска немедленно. Здесь опасно. Позвоню тебе, как только закончу это дело. Твой Лоуренс Аравийский».
— Сукин сын. — Смяв записку, я швырнула ее в раковину, где мокла несчастная сковородка.
Нюська бумажку поймала, развернула и прочитала. И тоже фыркнула:
— Лоуренс Аравийский. Самомнение…
— Пофиг, — отрезала я. — Хоть Гильгамеш Месопотамский. Мы никуда отсюда не поедем, клад ему не оставим и вообще. Подумаешь. Я и не собиралась крутить с ним романы. Так… пару ночей. Не велика потеря.
Нюська только вздохнула.
— Пойдем гулять в город. Может, монастырь посмотрим.
— Ага. Точно. Монастырь… — не закончив фразу, я рассмеялась. Мне сейчас только монастыри и смотреть. После такой-то ночи.
Так. Соберись, Янина Альбертовна. Ты взрослая свободная женщина. Влюбиться ты не успела, да и не собиралась. А свою горячую ночь получила. Все. План-минимум выполнен. И вообще…
— Хорошо что он свалил сейчас, — пожала плечами я. — У меня не было времени к нему привыкнуть и влюбиться. Вот скажи мне, Нюська, почему как мужик красивый — так обязательно или шпион, или гей, или трижды женатый альфонс?
— Ну почему, — хмыкнула сестра. — Еще был бизнесмен с великим проектом.
Я поморщилась. Ага. Был такой. Офигенный козел. Обещал золотые горы и реки, полные… не помню, чего там полные. Уверял меня, что я просто обязана вложить пару-тройку миллионов в его великий проект, и совершенно не понимал, зачем мне какие-то там уставные документы, консультация стороннего эксперта и прочая фигня. Раз я его люблю, его слова мне должно быть достаточно! И что это за любовь такая, что я не хочу поддержать его сущей малостью.
Короче, я его выгнала. Правда, вместе с ним пропал не отданный еще клиенту заказ. По счастью, говнюк плохо разбирался в камнях и прихватил то, что ярче блестело — но стоило не так чтобы дорого.
Так. А не проверить ли мне багажник «Котика». Вот там как раз то, что стоит весьма и весьма солидно. Ведь должно изображать клад графини Преображенской. А эти все шпионы… Лоуренс. Аравийский, ригелем его в рашпиль.
— Ты оладьи-то сметаной полей, — прервала мои кровожадные мысли сестра.
— А?.. — очнулась я и едва не подавилась. Потому что уже успела откусить кусок обалденно вкусной оладьи, но не успела проглотить.
Нюська заботливо похлопала меня по спине и пододвинула банку сметаны. Домашней. Густой, что ложка стоит.
— Жевать не забывай, — напутствовала меня заботливая сестра. — А то хочешь, одолжим у Клавдии Никитишны шмайсер и постреляем. Я тут вычитала, что стрельба по тарелочкам отлично помогает снимать стресс. Надо только маркер.
— Маркер-то зачем? — спросила я, проглотив вторую оладью. Со сметаной. И с вареньем. Вишневым.
— Аравийского рисовать. Профиль и анфас. Можно даже с номером.
Я снова пожала плечами. Стрелять я умею, но не особо люблю. И вообще. Ушел — и ушел. Лось с возу, бабе легче.
— В дупу его. Поедем в город, глянем монастырь. И мюзикл. Говорят «Дракула» это круто, а я так и не посмотрела. И ты тоже. Приобщайся к искусству.
Нюська согласилась. А я понадеялась, что Аравийского унесло из Энска, потому что если он попадется Нюське на глаза — мало ему не покажется. Может он и шпион, а против русской девушки-хирурга шансов у него нет. Ни единого.
Глава 21. Нежданчики
А мы возьмем да и припремся к Элис.
(Из популярной песни)
Анна
Сказать, что я была зла — значит ничего не сказать. Вот зря я этого лося арабского сковородкой не приложила, пока могла дотянуться. И ведь сразу было понятно, что слиняет, но как-то уж очень быстро. И классически. Наутро после жаркой ночи.
Честно, ночью я обзавидовалась. Янка так счастливо стонала… хм… м-да. Я даже как-то понадеялась, что утром и друг его, Грег, придет. Обещал же. И мне тоже достанется еще ночь-другая.
А этот — смотался. Утром рано, когда я, замучившись смотреть эротические сны, вылезла на крылечко выпить первую порцию кофе и послушать птичек. Кур в основном.
— Анна, скажи Яне, что я позвоню. Пожалуйста.
Подняв глаза, я обнаружила виновато-довольную морду. В точности как у кота, сожравшего сосиски.
— Сам скажи, — буркнула я.
— Я сказал. Но не уверен, что она поняла. Яна спит…
— Вот и дождался бы, пока проснется. Казанова Мценского уезда.
— Не могу. Срочный вызов.
— Ты ж свободный журналист, нет? — ехидно подняла бровь я.
— Свободным в этом мире не бывает никто, — пожал плечами он. — Вам тоже нельзя здесь оставаться. И тем более нельзя в усадьбу. Пожалуйста, уезжайте. Никакой клад не стоит жизни.
— Не стоит, — согласилась я. — Ну, прощай, Аравийский. Удачи не желаю.
— Еще увидимся. Надеюсь, уже в Москве.
Ответить что-нибудь колкое я не успела, у него затрезвонил телефон. А у нашей калитки остановился автомобиль. Через щели в заборе было видно, что черный и с ума сойти какой пафосный и дорогой.
Грег за ним приехал? Я даже шею вытянула, чтобы рассмотреть, если он выйдет. Но не вышел. Только передал Аравийскому какой-то конверт, а тот сунул его в почтовый ящик. Наверное, фотки для баб Клавы.
Честные, твою гармошку, обязательные шпионы. Чтоб вам… кирпичом не прилетело.
И ведь знала же, знала, что так будет, а все равно досадно. Не столько за себя, сколько за Янку. Я же вижу, влюблена систер по самые ушки. Да и кто тут не влюбится? У-у, Казанова хренов!
В общем, о нашем утреннем разговоре я Янке не сказала. Она б обиделась, что я ее не разбудила. Но после такой ночи ее разбудишь, как же.
Так что после завтрака мы в самом деле отправились в город. Сначала — смотреть монастырь, как правильные туристки.
Посмотрели. Пофоткались. Отбрехались от каких-то наглых типов то ли с Владика, то ли с Сургута. Именно «с» — аутентичное произношение. И поехали обедать в «Бляхин клуб», а заодно смотреть, что там происходит с установкой временной сцены.
