— Ух ты-ы-ы, — протянул горячий шёпот, и пальцы уверенно скользнули между мягких, влажных складок, раздвигая и добираясь до сокровенного местечка, только и ждавшего, чтобы его приласкали.
С моих губ сорвался судорожный вздох, а коленки ослабели. Пришлось опереться спиной на мужчину, и бёдра сами подались вперёд, подставляясь под его руку, двигаясь в такт прикосновениям. Пожар в крови разгорался с каждым мгновением, и я уже не думала, что кроме нас тут ещё трое, и они все смотрят на происходящее… Глаза же закрыты, и кроме тяжёлого, хриплого дыхания над ухом я больше звуков не слышала. Так в самом деле оказалось легче, страх и паника растворились в ощущениях, и я действительно расслабилась. Пальцы размеренно скользили между ног, ненадолго проникая внутрь, шевелясь там, и мои вздохи очень скоро превратились в постанывания. Тело плавилось, становясь податливым, как пластилин, и я почти полностью погрузилась в себя, в свои эмоции, напрочь позабыв о реальности. Ровно до тех пор, пока Первый не убрал вдруг руку, едва не вырвав у меня разочарованное хныканье.
— Отлично, детка, ты готова, — довольно произнёс он, отстранил и подтолкнул вперёд, отвесив лёгкий шлепок по попке. — Ложись и раздвинь ножки пошире, мне нравится сзади, Лилечка.
Пришлось открыть глаза и сделать шаг вперёд, к дивану. Точнее, к его спинке. Резко осознать, что тот, который раздевался — пусть будет Второй, — уже остался в одних трусах, красноречиво топорщившихся спереди. Последний, Третий, сидел на диване и единственный не смотрел на меня, а — на экран плазмы, где к моему замешательству шла самая настоящая порнуха. Причём, на злобу дня, как говорится: в кабинете, на рабочем столе, грудастую секретаршу с явным упоением трахали двое, причём один из них негр… Я задохнулась от отвращения, поспешно отведя взгляд. Наблюдать, как профессиональная порноактриса с откровенно наигранным удовольствием и фальшивыми стонами пытается взять целиком член размером с банку из-под пива, было ничуть не возбуждающе, а наоборот, жутко неприятно. Но мужику, похоже, нравилось, судя по тому, как шустро он расстегнул ширинку, выпуская свой напряжённый член.
На мою талию легла ладонь и надавила, наклоняя, и, прикусив губу, я легла на широкую спинку, как просил Первый, низко опустив голову и снова зажмурившись. Если не прислушиваться к звукам из телевизора, то можно просто наслаждаться… тем, что со мной делали. Да, незнакомый мужик, которого я первый раз в жизни вижу — ну, второй. Да, в присутствии свидетелей. Но всё же, без грубости и боли, без издевательств и откровенного насилия. Возможно, какое-то удовольствие, хотя бы на физическом уровне, я получу, и на том спасибо. Надеюсь только, вечер не затянется до утра, завтра на работу, и хотелось бы чуть-чуть отдохнуть… Или выпросить у Глеба отгул в честь отработки контракта?!
Между тем, я почувствовала, как ленту на платье развязали и начали распускать шнуровку, освобождая попку от лишнего. Вдруг очень некстати мелькнули картинки того, что делал со мной Глеб в лимузине, и воспоминание о том, где именно побывал вибратор, заставило напрячься. Пальцы невольно вцепились в край дивана, возбуждение чуть-чуть спало — пожалуйста, пусть этот Первый будет сторонником традиционного секса! Ленту выдернули, и небрежно отбросили края платья: теперь оно держалось только на застёжке на шее. Ладони мужчины медленно провели по моей оголённой попке, ногой он развёл мои ступни шире, а потом скомандовал:
— Руки за спину.
Ой. Сердце невольно ёкнуло, я облизнула губы, подавив дрожь, и послушно завела руки назад, стиснув зубы. Одно дело, оставаться беспомощной один на один с Глебом, к нему я как-то привыкла и подвоха не ожидала, а теперь… В комнате четверо мужчин, и знакома я лишь с одним, и кто знает, что у них на уме?! Проснулся страх, ещё притушив угольки страсти, и пока на запястьях мне завязывали шёлковую ленту, я твердила про себя: «Аня. Ради Ани. Терпи ради неё, Лиля. Всё будет хорошо, ты переживёшь!» Не знаю, может, с мужчиной, которому доверяешь, в самом деле эти игры со связыванием вносят пикантную, острую нотку. Я же сейчас, почти раздетая, с раздвинутыми ногами и связанными руками, ощущала лишь нарастающее беспокойство, сбивавшее дыхание. Да ещё буйная фантазия не желала успокаиваться, подсовывая варианты, что со мной могут сделать трое озабоченных мужиков. Блин!
— Лилечка, хочешь посмотреть, что я с тобой буду делать? — раздался вкрадчивый голос Первого, и его пальцы раздвинули складки между ног, медленно скользнули между ними, проникнув неглубоко внутрь и собрав выступившую влагу. — Тебе понравится, уверен.
По телу прошла дрожь, мышцы рефлекторно сократились, а я резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Чёрт. Хотелось, чтобы он уже трахнул меня скорее и оставил в покое, не пытался вызвать что-то ответное. В душе росло ощущение гадливости, грязи. То, что я отзывалась на откровенные ласки и подставлялась под них, позорно потеряв контроль над своим телом, вызывало острый приступ стыда перед собой. Ведь это им нужно, просто расслабиться и позабавиться?! Ну так вперёд, какого хрена вообще думать о моём удобстве или удовольствии? Сунул, кончил и ушёл…
— Лиля-а-а, — а это уже голос Глеба, с предупреждающими нотками, и пришлось внять просьбе, поднять голову.
Пальцы Первого продолжали блуждать по моей промежности, настойчиво дразня, поглаживая и умело возбуждая. И всё это я теперь видела на экране… Кто-то, подозреваю, что Глеб, снимал происходящее на камеру. Твою мать, ещё один компромат в пухленькую копилку, что уже у него была… Уверена, кроме моего лица на съёмке больше никого не будет толком видно. Ну не опознавать же по членам, в самом деле. Смешно. Стиснув зубы, я смотрела, как чужие пальцы перебирают поблёскивавшие от влаги, розовые складки, то и дело медленно входят в меня, заставляя тело подаваться навстречу, усиливать ощущения. Чёрт, и… это заводило, да. Непристойная картинка на экране, общее осознание ситуации, понимание, что это моя собственная плоть там, выставленная на всеобщее обозрение. И тихие, беспомощные стоны — уже тоже мои. Нежеланное удовольствие растекалось по венам, отравляя сладким ядом, заставляя забывать, где я и с кем, что мои руки связаны и в любой момент со мной могут сделать всё, что захотят. Под пальцами Первого между ног жарко пульсировало, каждое прикосновение к чувствительной точке отзывалось в непослушном теле яркой вспышкой и волной дрожи.
Напряжение внутри стремительно нарастало, и желание получить наконец долгожданное освобождение зашкаливало за все мыслимые пределы. Я с хрипом выдыхала, не в силах отвести взгляда от пальцев Первого, скользких и блестевших от моей собственной влаги, легко входивших в меня полностью, и была в шаге от того, чтобы не начать умолять… Хотелось кончить так, что аж подташнивало и кружилась голова, а мой мучитель словно намеренно не спешил, доводя меня почти до предела и останавливаясь, давая передохнуть и чуть остынуть. Со мной играли самым настоящим образом, и… Самое поганое, что мне это нравилось. Будь проклят Самойский. Только из-за него я сейчас чувствовала себя насквозь распущенной и грязной, дорогой, элитной проституткой, которой просто расплатились за выгодный контракт… А я ещё и получала удовольствие от этого.
От сумбурных обрывков мыслей отвлёк шумный выдох, и картинка на экране немного изменилась, как и мои чувства — пальцы пропали, оставив острое, непереносимое ощущение пустоты и неудовлетворённости, от которой болезненно сводило живот. Только я не успела позорно захныкать, выдавая себя с головой: по нежному, давно готовому лону провела гладкая головка весьма внушительных размеров. Я всхлипнула, ослеплённая очередной вспышкой переживаний, чувствительный до болезненности клитор отреагировал обжигающей волной, облившей тело до самых кончиков пальцев. А потом твёрдый, большой и горячий член начал медленно входить в меня, раздвигая упругие мышцы, и это я видела перед собой, на экране… Захлебнулась стоном, внутри всё задрожало, а бёдра подались назад, приподнимаясь, находя наиболее удобное положение, чтобы впустить как можно глубже. До конца, до сладкой боли в растянутых до предела мышцах.
