После чего, я залезла под тёплые струи, поставив бутылку на раковину, и зажмурилась, подставив лицо и хватая ртом капли. Горло сжал спазм, но слёз не было, не шли они, и я лишь судорожно всхлипывала сухими рыданиями, то и дело прикладываясь к бутылке. Хотелось бы, конечно, пообещать себе найти выход, но я не имела привычки врать. Не было у меня сейчас выхода, никакого. Ни денег, ни связей, ничего. И Аню срывать в конце учебного года, за месяц до сессии, если попытаться уехать — тоже не дело. Да и потом, я была уверена, уехать из города Глеб мне не даст. Если уж он точно знал о моих перемещениях… Пару раз было, что я отправлялась вечером на встречу с какой-нибудь приятельницей, так он звонил и спрашивал, куда я вышла из дома. А потом ещё и в кафе звонил, в котором мы сидели. Так что, иллюзий я не питала: за мной велось почти круглосуточное наблюдение. Самойский не хотел, чтобы рыбка сорвалась с крючка, ведь я приносила такую пользу и лично ему, и работе. Интересно, про какой сюрприз он говорил? Сдаётся, этот сюрприз означает для меня очередной виток неприятностей…
Из невесёлых раздумий вырвал неожиданный стук в дверь, я аж вздрогнула и едва не выронила бутылку.
— Лиля? Ты дома? Всё в порядке? — раздался сонный и немного невнятный из-за шума воды голос Ани.
Пришлось срочно брать себя в руки и бодро ответить:
— Да, Анют, нормально! Ложись, родная.
Сестра ушла, судя по тишине с той стороны, а я, отложив бутылку, взялась за мочалку. Тёрла кожу до красноты, отчаянно желая снять её совсем и надеть новую, казалось, ощущение чужих рук и губ на моём теле будет преследовать до конца жизни. Долго отмокала под горячими струями и снова намыливалась, и когда наконец всё-таки вылезла, опустошив бутылку до конца, время давно перевалило за полночь. В голове слегка шумело — ещё бы, на голодный желудок алкоголь, — в теле разливалась слабость, и ужасно хотелось спать. Меня ещё хватило, чтобы поставить на тумбочку у кровати стакан воды и положить таблетку всемогущего нурофена, намазаться кремом в нежных местах, после чего я наконец завалилась спать, страстно желая, чтобы никаких снов мне не снилось. Ни плохих, ни хороших. Мне просто хотелось отдохнуть.
Утром я смутно слышала, как Аня собирается на учёбу. Помню, что на её удивлённый вопрос, почему я дома, пробормотала, что сегодня мне позже, и снова вырубилась. Когда снова проснулась окончательно, часы показывали десять. Прислушалась к самочувствию: тело ломило, мышцы тянуло, и в деликатных местах сохранялись неприятные ощущения, хотя, конечно, меньше, чем ожидала. Кряхтя, сползла с кровати, проглотила таблетку — голова побаливала после ночных возлияний, и потащилась в ванную. Полюбовалась на свою помятую физиономию, красные глаза и криво усмехнулась. Что ж, будем приводить себя в порядок.
Спустя полчаса я потягивала кофе, поглядывая за окно, где начинался ещё один солнечный тёплый день. Настроение было по сравнению со вчерашним получше, если не обращать внимания на то, что сидеть всё-таки слегка неудобно. Ладно, переживу. Главное, несколько дней Глеб меня трогать не будет. По крайней мере, в плане полноценного секса. Остальное… Мелочи жизни, правда. Я задержала дыхание, прогоняя непрошенные картинки вечера, медленно выдохнула и допила кофе, поднявшись. Пора ехать. Прихватив сумку, я вышла из квартиры.
Кабинет Глеба и приёмная находились отдельно от остальных помещений фирмы, к моему счастью. Полагаю, моё отсутствие с утра особо и не заметили. А вот ещё одна деталь, едва я переступила порог приёмной, сразу бросилась в глаза. Я привыкла, что вторая дверь в кабинет директора всегда закрыта, потому как два месяца, что я тут работала, не считая первой недели, его собственно не было, и всем заправлял Глеб, исполняя обязанности. Сейчас же, мало того, что матовое стекло было освещено, там просматривалась фигура, так ещё и через неплотно закрытую дверь я слышала голос. Незнакомый и мужской. Сердце трепыхнулось и свалилось в пятки, почему-то по позвоночнику как ледяным кубиком провели. Судорожно сжав сумочку, я уставилась на эту дверь, будто за ней находился Годзилла. Чёрт. Как так, когда?! И почему Глеб не сказал заранее? Не поверю, что он не в курсе про появление у нас официального директора! Это и был его сюрприз, что ли?..
На цыпочках, не сводя настороженного взгляда с кабинета нового начальства, я прокралась к своему месту и осторожно опустилась на стул. Так. Лиля, успокаиваемся и берём себя в руки. Совершенно необязательно новый шеф — друг Самойского, нечего придумывать страшилки на пустом месте. Выдохнув с перерывами и всё так же глядя на дверь кабинета директора, я сняла трубку и набрала номер Глеба.
— Я на месте, Глеб Витальевич, — негромко произнесла, включая компьютер.
— Отлично, Лиля, — его голос звучал странно довольным.
Всё-таки друзья?..
— Зайди ко мне и кофе занеси, — добавил он.
Ох. Ну, момент истины. Если попросит закрыть дверь… Значит, на присутствие нового шефа не стоит и надеяться, что при нём Самойский поумерит пыл. Занятая тревожными думами, на автомате сделала кофе — удивительно, как ещё чашку не выронила, и зашла в кабинет Глеба. Прежде, чем закрыть дверь, услышала, что в соседнем помещении голос закончил разговаривать.
— Садись, — Глеб кивнул на стул для посетителей, чем удивил и насторожил ещё больше. — Поговорим. Как чувствуешь себя?
— Хорошо, спасибо, — дежурно ответила я, не вдаваясь в подробности, поставила чашку рядом с ним и осторожно опустилась на краешек сиденья, готовая слушать.
Его непроницаемое лицо тоже наводило на беспокойные размышления, и сердце то срывалось на бешеный галоп, то наоборот, билось медленно и тяжело, создавая проблемы с дыханием. Самойский, словно испытывая моё терпение, глотнул кофе, постучал пальцами по столешнице и наконец негромко заговорил, глядя в экран рассеянным взглядом.
— Как ты уже поняла, Лиля, с сегодняшнего дня у нас появился директор, Алексей Николаевич Каменев. Он человек новый, и не должен ничего знать о наших с тобой отношениях, — Глеб перевёл взгляд на меня, буквально пригвоздив к месту и прищурившись. — Это наши личные дела, Лиля, поняла? Вякнешь хоть слово, видео с твоим участием окажется везде, — буднично добавил он, пошевелив мышкой, а я сидела, застыв статуей на стуле и только судорожно сжимала пальцы. — Твоё личико там видно отлично, и прекрасно слышно, как ты сладко стонешь, Лилечка, — Самойский лениво ухмыльнулся, но глаза оставались холодными и жёсткими. — Ну и не забывай про свою сестричку. Она у тебя очень миленькая девочка. Будешь и дальше послушной, проблем не возникнет, Лиля. Поняла?
Чего уж тут непонятного. Одно радовало: значит, новый директор не заодно с Глебом, да только мне от этого ни жарко, ни холодно. Самойский просчитал меня на раз и заранее побеспокоился, чтобы я не наделала глупостей.
— Поняла, Глеб Витальевич, — деревянным голосом ответила, глядя в пространство перед собой. — Я могу идти?
— Да, я позову, когда понадобишься, — кивнул равнодушно Самойский и отвернулся.
Выходя из его кабинета, я поняла ещё одно: с появлением нового человека в офисе у Глеба существенно сузятся возможности зажимать меня по углам и безнаказанно трахать, когда захочется. Губы растянулись в улыбке, но внутри по-прежнему царил холод. Чёрт с ними, с видео, у меня не так много друзей и знакомых, чтобы волноваться от этого, но Аня… Самый весомый аргумент, чтобы быть паинькой и слушаться Глеба. Опустившись на стул, я подпёрла ладонью подбородок, устало вздохнув и углубившись в невесёлые размышления, и раздавшийся в приёмной приятный, глубокий голос с бархатистыми нотками застал врасплох.
