ГЛАВА 17
Вернувшись вечером домой, я встретила непривычно тихую квартиру. В первый момент сердце скакнуло к горлу в панике, но потом вернулось на место. Я сбросила туфли, прошла в свою комнату, мысленно одёргивая себя от желания написать Ане. Она только недавно звонила и бодро протараторила, что они доехали и сейчас готовят шашлыки, а родители именинницы занимаются баней. Конечно, беспокойство покусывало изнутри, но я не давала ему воли, собираясь насладиться уютным вечером и запустить какой-нибудь любимый фильм. И не думать, не думать о завтрашнем дне! Только кто же даст мне спокойно отдохнуть…
Звонок Глеба раздался часов в девять вечера, когда за окном уже опускались мягкие сиреневые сумерки. Я плеснула себе немного вина и потягивала маленькими глотками, в самом деле расслабившись и наслаждаясь пятничным вечером. Первой реакцией, когда увидела его номер на экране, было проигнорировать — сказать, что в туалете была, или в душе, и не слышала. Но опасение, что с Самойского станется лично приехать, заставило всё-таки взять трубку.
— Лилечка, вечер добрый, — мурлыкнул он вкрадчиво, и я разом насторожилась, понимая, что сейчас как минимум последует подробное описание, в чём я должна явиться завтра на корпоратив.
— П-привет, — пробормотала, бездумно щёлкая по каналам телевизора.
— Аня ведь уехала, да? И ты одна дома? — продолжил Глеб, и рот наполнился вязкой слюной.
Ну конечно, он в курсе, что сестры нет в квартире, кто бы сомневался. Нервы натянулись от тревоги за Аню, желание тут же позвонить ей и убедиться, что всё в порядке, стало просто нестерпимым.
— Одна, — ровно ответила, выпрямившись и чувствуя, как в животе образовалась пустота.
В трубке раздался довольный смешок.
— Детка, я соскучился по тебе, — выдал Самойский. — У нас теперь так мало возможности быть вместе, Лиля.
Да и слава богу, кобель ненасытный! И чего ко мне прицепился, ведь наверняка Глеб вряд ли испытывает недостаток женского внимания, мужик он видный, и может включать обаяшку, когда захочет. Ну неужели у него нет бабы, а?
— Глеб, а у тебя есть любовница? — вырвался у меня вопрос, и я запоздало прикусила губу, затаив дыхание.
Чёрт. А вдруг ему не понравится, что лезу в личную жизнь? Игрушка ведь права голоса не имеет, только когда хозяин спрашивает…
— Есть, — тем не менее, последовал невозмутимый ответ, но отправить Глеба к этой самой любовнице удовлетворять свои аппетиты я не успела. — Это ты, детка. Так что, включай скайп, снимай трусики и достань игрушку, что я подарил тебе на Восьмое марта, — скомандовал он.
Твою. Мать!!! А ведь вечер так хорошо начинался! С другой стороны… Я дома, одна, и Глеб будет всего лишь смотреть, но не трогать. В моём положении роскошь.
— Хорошо, — спокойно ответила и встала, направившись к шкафу.
Там, на нижней полке, в самой глубине, лежала та самая игрушка, вибратор. Да, Самойский оригинален в своих подарках. Другие любовницы получают бриллианты и «порше», а я — вибраторы и нижнее бельё. Ну и на закуску, в качестве пикантной приправы, групповушку с его приятелями ради блага фирмы. Передёрнув плечами, стиснула зубы и прогнала воспоминания, от которых во рту стало горько. Не буду думать. Просто не буду.
Достала коробку, вынула прибор, сняла трусики — на мне оставался только короткий шёлковый халат, и включила компьютер. Устроилась в кресле, запустила скайп — Глеб уже был в онлайне, конечно.
— Начинай, Лиля, — послышался его голос с нотками нетерпения. — Ножки пошире, и сними халатик.
Прикусив губу, я развязала пояс и скинула халат, раздвинула ноги, поставив одну на край кресла. На несколько мгновений охватило привычное замешательство, когда увидела на экране собственную бесстыдно открытую промежность, и поспешно прикрыла глаза. Надеюсь, Глеб не заставит и меня смотреть, мне хватит и ощущений. Самойский шумно вздохнул.
— Отлично, детка. Отодвинься немного, хочу на всю тебя посмотреть.
Мысленно пожелав ему ослепнуть, тоже уже привычно выполнила указание. И хотя я не видела Глеба, но всей кожей чувствовала, как он разглядывает меня, по телу волнами разбегались мурашки, и я вцепилась в сиденье, дыша глубоко и размеренно. Смотреть — не трогать, это не так стрёмно, в конце концов.
— Та-ак, — протянул Глеб. — Дотронься до груди. Поиграй с сосками, Лилечка.
Моя ладонь мягко обхватила полушарие, погладила, и большой палец обвёл тёмно-розовую ареолу. Вершинка тут же собралась в тугой шарик, от прикосновения разлилось тепло, дошло до низа живота, и мышцы непроизвольно сжались.
— Ещё… Второй рукой тоже, — продолжил направлять мои действия Глеб.
Чёрт. Если бы на его месте был кто-то другой… К кому меня на самом деле влечёт без всякого принуждения. Хотя, почему нет? В моей голове Самойский не властен, а значит… Очень легко представить, что по ту сторону экрана не сволочной шантажист, озабоченный извращенец, а, например… Алексей Каменев. Щёки обожгло румянцем смущения, едва подумала о начальнике, а губы чуть не разъехались в улыбке. Никто ведь не узнает, что я о нём думала, мои фантазии останутся только со мной. И я расслабилась, откинулась на спинку и прислонилась к ней затылком, обхватив и вторую грудь. Да, пожалуй, директору я бы с большим удовольствием показала, как умею возбуждать себя… С губ сорвался прерывистый вздох, пока пальцы медленно гладили, нежно сжимали набухшие вершинки, добавляя чуть-чуть сладкой боли в уже разливавшееся по телу наслаждение.
— Оближи пальцы, — голос из скайпа доносился, как сквозь вату, и моё услужливое воображение слегка изменило его, придав низких, бархатистых ноток и подбросив картинку.
Как Каменев, такой же расслабленный и домашний, сидит перед экраном и смотрит на меня. Возможно, в одной его руке стакан с коньяком, вторая… Ну, допустим, на поясе штанов. На чувственных, полных губах играет лёгкая улыбка предвкушения. Стало нестерпимо жарко, низ живота скрутила знакомая судорога, а соски отозвались на ласку тянущей истомой. Я послушно облизнула пальцы и прикоснулась уже влажными подушечками к твёрдым горошинам, продолжая их нежить, а ноги сами раздвинулись шире, бёдра подались вперёд. Хотелось дотронуться до себя там, внизу, провести по увлажнившимся складкам, найти налившуюся огнём чувствительную точку… Изнутри как факел полыхнул, я едва не выгнулась от вспышки удовольствия. И это при одной только мысли о Каменеве!
— Ш-ш-ш, — едва слышный голос — не Глеба, нет! Его сейчас со мной не было, совсем. — Придвинься ближе, Лилечка, — хриплые нотки исказили почти до неузнаваемости, ещё глубже погрузив меня в собственные фантазии. — Руки вниз…
Да-а-а, я тоже этого хочу! Всё для тебя, Лёша… Пальцы коснулись мягкой плоти, раздвинули, ощущая, что там уже всё готово, и медленно скользнули по нежному местечку, безошибочно отыскав средоточие удовольствия. Из горла вырвался короткий, низкий стон, едва подушечка обвела пульсировавший жаром бугорок. Тело прострелила молния, перед крепко зажмуренными глазами засверкали искры, и я прогнулась, открываясь ещё сильнее. Фантазия услужливо подкинула картинку, как рука Каменева тоже не осталась без дела, высвободив из штанов уже готовое орудие. Меня скрутила очередная судорога удовольствия, пока пальцы игрались с откровенно мокрыми складочками, нежно перебирая, растирая выступившую влагу. Боже, как же хотелось сейчас, чтобы Лёша был рядом! Чтобы присоединился, а потом…
