Следующим испытанием стал лифт. В тесном пространстве тормоза сорвало окончательно, и ощутив на бедре, уже под платьем, горячую ладонь, я послушно закинула ногу, подавшись вперёд. Осмелев, покусывала его губы, тут же зализывала, посасывала и дразнила, захлёбываясь в эмоциях, купаясь в них. Очищаясь и словно рождаясь заново. Наконец не чувствуя себя грязной шлюхой на побегушках у сутенёра, а просто женщиной, желанной и страстной. Каменев перехватил инициативу в поцелуе, его рот и язык стали настойчивее, а ладонь медленно провела по ноге и легла на попку, тихонько поглаживая поверх кружева трусиков. Изнутри поднималось ликование, пьянящее и свежее, как ледяное шампанское, а между ног уже давно всё стало влажным и жарким. Наши дыхания смешались, сердца суматошно колотились в унисон, и когда лифт остановился, меня из него буквально вынесли, крепко обхватив за талию. А я и не противилась…
Впервые в жизни я открывала дверь домой наощупь. Правда, пришлось всё-таки повернуться, с сожалением разорвать поцелуй, но губы Каменева переместились на мою шею, блуждая по изгибу и рождая россыпи щекочущих мурашек. Мои пальцы тряслись, я раза с третьего попала в замок, не в силах открыть глаза и выплыть из сладкой неги, охватившей тело от шеи до пяток. Колени подгибались, воздух с хрипом вырывался из приоткрытого рта, а в ушах стоял звон. Переступив порог тёмной квартиры, сразу повернулась обратно к Лёше, уронив ключи на пол и вновь потянувшись к его губам за следующим поцелуем. Он что-то невнятно пробормотал, сильные руки легко обхватили, приподняв, и хлопнула дверь — кажется, Каменев закрыл её ногой. А потом буквально впечатал меня в стену, смяв губы по-настоящему нетерпеливым поцелуем, его колено раздвинуло мои ноги, и я мимолётно отметила, что платье уже задрано гораздо выше резинки чулок. Есть у меня ощущение, что до кровати мы доберёмся ой, как нескоро.
Мои ладони проворно пробрались под рубашку, пальцы с упоением скользили по крепким мышцам, ощупывая рельеф, и внутри всё пело от восторга. Лёша шумно выдохнул, оторвался от меня на несколько мгновений, одарив шальным, наверное, таким же пьяным от эмоций взглядом, как у меня.
— Лиля… — хриплым, безумно сексуальным голосом произнёс он, а я не стала дослушивать, молча потянув рубашку вверх.
К чёрту разговоры. Не до них вообще сейчас. И мужчина тоже понял это, без слов подняв руки и позволив мне стащить с него одежду. Я с наслаждением вдохнула его немного терпкий запах, смешанный с ароматом туалетной воды, и едва не застонала от могучего приступа желания, скрутившего мышцы в тугой узел. Ахнуть не успела, как уже ладони Каменева стремительно скользнули вдоль моего тела, задирая тонкий шёлк платья и освобождая от ненужных тряпок. Напрягшиеся соски провокационно проступали сквозь кружево бюстика, болезненно ныли и покалывали, требуя ласки и освобождения. Я выгнулась, тяжело дыша и безмолвно приглашая продолжить, пальцы вернулись на грудь Алексея, ногти легонько царапнули тёплую кожу. Ну же, милый, покажи, на что ты способен, пожалуйста. Я очень этого хочу, и нафиг нежности и прелюдии. Платье улетело куда-то в сторону, Меня подхватили, подняв выше, и я обняла Лёшу ногами, чувствуя, как потряхивает от напряжения. Его губы накрыли жаждущую вершинку, прямо через кружево, чуть втянули, а язык пощекотал, отчего у меня вырвался тихий возглас. Одновременно пальцы Каменева легко проникли под трусики, отодвинув влажную ткань, и мучительно медленно скользнули по откровенно мокрой, нежной плоти.
— О-о-о… — простонала я, зажмурившись и откинув голову, утопая в восхитительных ощущениях, от которых кружилась голова и перехватывало дыхание.
Бедра подались вперёд, подстраиваясь под ласку, Лёша погладил горевший огнём, чувствительный бугорок, и тело взорвалось удовольствием, заставив задрожать сильнее. Я беспомощно всхлипнула, судорожно вцепившись в напряжённые плечи, а пальцы Каменева неторопливо перебирали складочки, дразня, доводя меня до исступления этой неторопливостью. Проникли чуть глубже, отчего мышцы сжались, жаждая большего, а жадный рот продолжал посасывать набухший, напряжённый сосок. В какой-то момент Лёша зубами стащил страшно мешавшее кружево и аккуратно прихватил твёрдую вершинку, слегка оттянув и тут же снова вобрав губами.
— А-а-ах!.. — очередной мой стон, я была в шаге от того, чтобы начать умолять о большем.
И, кажется, наши желания совпадали полностью. Прижав меня сильнее к стене, удерживая одной рукой и ухитряясь при этом не останавливаться, ласкать между ног, Лёша расстегнул штаны — я услышала шорох и тихое звяканье пряжки. От нетерпеливого ожидания и предвкушения внутри всё замерло, я чутко прислушивалась к тяжёлому, хриплому дыханию Каменева, кусая губы и тихонько дрожа. Наконец… По разнеженной, давно готовой промежности скользнул уже не палец, а кое-что посущественнее. Твёрдая, горячая головка медленно провела по влажному лону, задела жарко пульсировавший клитор, отчего я снова всхлипнула, и в следующий момент наконец почувствовала долгожданное, сладкое вторжение.
— Да-а, пожа-алуйста-а!.. — окончательно потеряв остатки самообладания, выдохнула я, облизнув пересохшие губы.
Пальцы Лёши стиснули мою попку, удерживая, и одним сильным, резким движением его член оказался наконец во мне полностью. Ох-х, непередаваемые ощущения! Мышцы снова сжались, вбирая глубже, до конца, тело выгнулось до ломоты в пояснице, и я услышала тихое шипение. А потом губы Лёши накрыли мои жёстким, голодным поцелуем, сминая рот, и Каменев начал двигаться. Мощные толчки внутри отзывались дрожью во всём теле, я не сдерживала глухих возгласов, покорно открывая рот шире и позволяя Лёше делать с ним всё, что он хочет. И со мной тоже. Как же это упоительно, принадлежать мужчине по собственному желанию! Понимать, что тебя не просто трахают для развлечения, имеют, как резиновую куклу. Удовольствие зашкаливало, заливало горячим жаром до самой последней клеточки, невидимая пружина внутри скручивалась с каждым выпадом Лёши всё туже, грозя распрямиться в любой момент. Я перестала ощущать собственное тело, оно растворилось в огне нараставшей страсти. Мои губы что-то бессвязно шептали, осыпая лицо Каменева лихорадочными поцелуями, ногти царапали спину, а стоны переросли в тихие вскрики каждый раз, как твёрдый, большой ствол проникал в меня всё дальше.
— Л-лёша… Лё-о-ошенька… — я задыхалась от эмоций, подступивших к самому горлу, и толчки стали быстрее, сильнее. — Ещё… Ещё, да, да-а-а!..
Плевать на соседей, пусть завидуют, мне не жалко. А я, наконец, купалась в настоящих ощущениях, чувствах, рождалась заново. Воздуха катастрофически не хватало, я задыхалась от непереносимого удовольствия, улетая к звёздам, захлёбываясь от переживаний.
— Г-господи, Ли-иля, — простонал мне в губы Лёша, даря очередной восхитительный поцелуй, до боли в губах.
Ещё несколько сильных, глубоких толчков, и мы взорвались почти одновременно, погружаясь в упоительные волны наслаждения. Каменев заглушил мой крик, поймал его ртом, сжимая в бережных объятиях, пока я приходила в себя, ослеплённая, беспомощная и обессиленная. И счастливая, с глупой, довольной улыбкой и со сладким опустошением. По телу лениво бродили отголоски только что пережитого, разливалась приятная истома, и никакой апатии и отстранённости, как… в прежние разы. Глаза неожиданно защипало, и я крепко зажмурилась, чувствуя, что ещё миг — и позорно разревусь от слишком сильных эмоций. Крепче обняла Лёшу и уткнулась ему в шею, пытаясь сдержаться, но не смогла: слёзы всё-таки навернулись, и в горле застрял ком. Я беззвучно всхлипнула, пальцы зарылись в волосы Каменева на затылке, и он почувствовал, что со мной что-то не так. Его ладонь медленно погладила по спине, и я смутно ощутила, что мы куда-то идём, а меня всё так же крепко обнимают.
