(Речь по национальному вопросу на VII всероссийской конференции РСДРП (б), 10 мая)
1072
Мы к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны. Если Финляндия, если Польша, Украина отделятся от России, в этом ничего худого нет. Что тут худого? Кто это скажет, тот шовинист. Надо сойти с ума, чтобы продолжать политику царя Николая. Ведь Норвегия отошла от Швеции… Когда-то Александр I и Наполеон обменивались народами, когда-то цари менялись Польшей. И мы будем продолжать эту тактику царей? Это – отказ от тактики интернационализма, это шовинизм худшей марки. Если Финляндия отделится, что тут дурного? У обоих народов, у пролетариата Норвегии и Швеции укрепилось доверие друг к другу после отделения.
(То же)
1073
Либо комедь, либо всемирная революция против капитала.
(«Тезисы по поводу декларации временного правительства», май)
1074
Из речи Шульгина на заседании организующейся контрреволюции
[107]:
«Мы предпочитаем быть нищими, но нищими в своей стране. Если вы можете нам сохранить эту страну и спасти её, раздевайте нас, мы об этом плакать не будем».
Не запугивайте, г. Шульгин! Даже когда МЫ будем у власти, мы вас не «разденем», а обеспечим вам хорошую одежду и хорошую пищу, на условии работы, вполне вам подсильной и привычной! Запугивание годится против Черновых и Церетели, нас «не запугаете».
(«На зубок новорожденному… „новому“ правительству», 19 мая)
1075
Маклаков на заседании членов Государственной думы сказал: «Власть будет леветь всё больше и больше, пока страна будет праветь всё дальше и дальше».
«Страной» Маклаков называет капиталистов. В этом смысле он прав. Но «страна» рабочих и беднейших крестьян, уверяю вас, гражданин, раз в 1000 левее Черновых и Церетели, раз в 100 левее нас. Поживёте – увидите.
(То же)
1076
Быть твёрдым, как камень <…> Готовиться к краху и революции в 1000 РАЗ СИЛЬНЕЕ ФЕВРАЛЬСКОЙ.
(План доклада на собрании Петроградской организации РСДРП (б), 20 мая)
1077
Революция в Германии явно нарастает. Наступление русских войск помешает этому росту.
(«Фактическое перемирие», 22 мая)
1078
Солдат есть профессионал; его прямое назначение не есть общественная служба, – таков взгляд сторонников постоянной армии. Это не демократический взгляд. Это взгляд Наполеонов. Это взгляд сторонников старого режима и капиталистов, мечтающих о лёгком переходе назад, от республики к конституционной монархии. Демократ принципиально против такого взгляда. Участие солдат в милиции есть вопрос разрушения стены между армией и народом. Это – вопрос разрыва с проклятым прошлым «казармы», в которой отдельно от народа, против народа «натаскивали», дрессировали, муштровали особый слой граждан, с «прямыми назначениями» служить только военной профессии. Участие солдат в милиции есть коренной вопрос перевоспитания «солдат» в граждан-милиционеров, перевоспитания населения из обывателей в вооруженных граждан. Демократия останется пустой и лживой фразой или полумерой, если ВЕСЬ народ не будет немедленно и безусловно получать возможности учиться употреблению оружия. <…> (Добавим в скобках, что нет более верного пути к повышению чисто военных способностей и военной силы армии, как замена постоянной армии всеобщим вооружением народа, обучение народа солдатами…)
(«Печальное отступление от демократии», 23 мая)
1079
Ввести контроль за трестами – с публикацией их полных отчётов, с немедленными съездами их служащих, с обязательным участием в контроле САМИХ РАБОЧИХ, с допущением представителей каждой крупной политической партии к самостоятельному контролю, – ввести это можно декретом, на составление которого достаточен ОДИН ДЕНЬ.
За чем же дело стало, граждане Шингарёвы, Терещенки, Коноваловы? за чем дело стало, граждане, почти социалистические министры, Чернов, Церетели за чем дело стало, граждане народнические и меньшевистские вожди Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов?
Ничего иного, кроме НЕМЕДЛЕННОГО введения такого контроля за трестами, за банками, за торговлей, ЗА «ТУНЕЯДЦАМИ» (удивительно хорошее слово попалось под перо – в виде исключения – редакторам «Известий»…), за продовольствием ни мы не предлагали, ни кто бы то ни было вообще предлагать не мог.
(«Грозит разруха», 27 мая)
1080
В 1792 г. война во Франции была продолжением политики того революционного класса, который сделал революцию, завоевал республику, расправился с французскими капиталистами и помещиками с невиданной до тех пор энергией, и во имя этой политики, продолжения её, повёл революционную войну против объединённой монархической Европы.
(«Война и революция», 27 мая)
1081
Если Скобелев вчера говорил в своей речи: мы возьмём всю прибыль, 100% возьмём, то это он размахнулся, размахнулся по-министерски. Если вы возьмёте сегодня газету «Речь», то увидите, как к этому месту речи Скобелева отнеслись. Там пишут: «Да ведь это голод, смерть, 100% – это значит – всё!». Министр Скобелев идет дальше самого крайнего большевика. Это клевета, будто бы большевики самые левые. Министр Скобелев гораздо «левее». Меня самыми гнусными ругательствами ругали – я предлагал будто бы чуть не раздевать капиталистов. По крайней мере Шульгин говорил: «Пусть нас разденут!». Вообразите большевика, который подходит к гражданину Шульгину и собирается его раздевать. Он мог бы с большим успехом обвинять министра Скобелева в этом. Мы никогда так далеко не шли. Никогда мы не предлагали брать 100% прибыли. Обещание это всё-таки ценно. Если вы возьмёте резолюцию нашей партии, вы увидите, что мы предлагаем в ней в более обоснованной форме то же, что я предлагал. Должен быть установлен контроль над банками, а потом справедливый подоходный налог. И только! Скобелев предлагает взять сто копеек из рубля. Ничего подобного мы не предлагали и не предлагаем. Да и Скобелев это просто размахнулся. Он этого серьёзно осуществлять не собирается, а если собирается, то не сможет по той простой причине, что обещать все это, подружившись с Терещенко я Коноваловым, – немного смешно. Взять с миллионеров процентов 80−90 дохода можно, но только не под ручку с такими министрами. Если бы власть была у Советов рабочих и солдатских депутатов, они действительно взяли бы, но и то не всё, – им этого не нужно. Они взяли бы большую часть дохода. Другая государственная власть этого сделать не может. А со стороны министра Скобелева могут быть самые хорошие пожелания. Я несколько десятилетий видал эти партии, я уже 30 лет нахожусь в революционном движении. Поэтому я меньше всего склонен сомневаться в их добрых намерениях. Но дело не в этом, дело не в добрых намерениях. Добрыми намерениями вымощен ад. А бумагами, подписанными гражданами министрами, полны все канцелярии, и от этого дело не изменилось. Начинайте, если хотите ввести контроль, начинайте! Наша программа такова, что, читая речь Скобелева, мы можем сказать: большего мы не требуем. Мы гораздо умереннее министра Скобелева. Он предлагает и контроль и 100%. Мы 100% брать не хотим, а говорим: «Пока вы не начали ничего делать, мы вам не верим».
