Он показал следующее: «Офицеры германского генерального штаба Шидицкий и Люберс ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент германского генерального штаба и председатель украинской секции „Союза освобождения Украины“ А. Скоропись-Иолтуховский и Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами к подорванию доверия русского народа к Временному правительству».
Итак, германские офицеры, чтобы склонить Ермоленку к его бесчестному поступку, налгали ему бесстыдно про Ленина, который, как всем известно, как официально заявлено ВСЕЙ ПАРТИЕЙ большевиков, сепаратный мир с Германией самым решительным и бесповоротным образом всегда и безусловно ОТВЕРГАЛ!! Ложь германских офицеров такая явная, грубая, нелепая, что ни один грамотный человек ни на минуту не усомнится в том, что это ложь. А политически грамотный человек тем более не усомнится в этом, что сопоставление Ленина с каким-то Иолтуховским (?) и «Союзом освобождения Украины» есть нелепость, особенно бросающаяся в глаза, ибо от этого подозрительного, социал-патриотического «Союза» и Ленин и все интернационалисты ОТГОРАЖИВАЛИСЬ ПУБЛИЧНО много раз именно во время войны!
Грубая ложь подкупленного немцами Ермоленки или немецких офицеров не заслуживала бы и тени внимания, если бы «документ» не прибавлял какие-то «только что поступившие сообщения» – неизвестно, к кому, как, от кого, когда, – согласно коим «деньги на агитацию» «получаются» (кем? «документ» БОИТСЯ сказать прямо, что обвиняется или подозревается Ленин!! документ молчит, КЕМ «получается»!) «через» «доверенных людей»: «большевиков» Фюрстенберга и Козловского. Будто об этом имеются и данные относительно перевода денег через банки, и «военной цензурой установлен непрерывный (!) обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами»!!
Опять – настолько грубая ложь, что нелепость бьёт в глаза. Будь тут хоть слово правды, как же это могло бы быть тогда, 1) что Фюрстенберга СОВСЕМ НЕДАВНО свободно впустили в Россию и свободно выпустили из неё? 2) что ни Фюрстенберга, ни Козловского не арестовали раньше появления в газетах сведений об их преступлениях? Неужели в самом деле генеральный штаб, если бы он действительно имел в руках хоть какого-нибудь доверия заслуживающие сведения о переводе денег, о телеграммах и т. п., допустил бы разглашение слухов об этом через Алексинских и жёлтую прессу, не арестуя Фюрстенберга и Козловского? Не ясно ли, что перед нами лубочная работа газетных клеветников низшего пошиба, не более того?
Добавим, что Фюрстенберг и Козловский оба не большевики, а члены польской с.-д. партии, что Фюрстенберг – член её ЦК, известный нам с Лондонского съезда (1903), с которого польские делегаты ушли, и т. д. НИКАКИХ денег ни от Фюрстенберга, ни от Козловского большевики не получали. Всё это – ложь самая сплошная, самая грубая.
В чем её политическое значение? Во-первых, в том, что без лжи и клеветы не могут обойтись политические противники большевиков. До того низки и низменны эти противники. Во-вторых, в том, что мы получаем ответ на вопрос, поставленный заголовком статьи.
Доклад о «документах» послан был Керенскому ещё 29-го МАЯ. Керенский член и Временного правительства и Совета, т. е. обеих «властей». С 29-го мая по 18 июля времени уйма. Власть, будь она властью, могла бы и должна была бы САМА «документы» расследовать, свидетелей допросить, подозреваемых арестовать. Власть, обе «власти», и Временное правительство и ЦИК, могли и должны были сделать это.
(18 июля)
***
1112
Ясно, что Керенский обязан был бы тотчас арестовать Ленина и назначить ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СЛЕДСТВИЕ, если бы он верил хоть минуту в серьёзность обвинений или подозрений.
(«Гнусные клеветы черносотенных газет и Алексинского», 18 июля)
1113
Не хотят ли кое-какие «вожаки» нашего генерального штаба повторить дело Дрейфуса? На эту мысль наводит возмутительно-наглая и дикая клевета, напечатанная в «Живом Слове».
(«Новое дело Дрейфуса?», 18 июля)
1114
Вот некоторые из приёмов нашей новейшей республиканской дрейфусиады. Сначала «двигали» три главных «довода»: Ермоленку, 20 миллионов у Козловского, припутывание Гельфанда. На другой день главная погромная газета «Живое Слово» печатает уже две «поправки», признавая «вождя» большевиков не подкупленным, а фанатиком и заменяя 20 миллионов 20 тысячами. А другая газета уже объявляла второстепенными показания Ермоленки. <…> Припутывают Гельфанда, стараясь изо всех сил создать какую-то связь между ним и большевиками. А на деле именно большевики в женевском ещё «Социал-демократе» назвали Гельфанда ренегатом, выступили против него с беспощадным осуждением, как против немецкого Плеханова, устранили раз навсегда всякую возможность какого бы то ни было сближения с подобными социал-шовинистами. Именно большевики в Стокгольме на торжественном заседании при участии шведских левых социалистов категорически отказались не только разговаривать с Гельфандом, но даже допустить его в каком бы то ни было качестве, хотя бы гостем.
Фюрстенберг вёл торговые дела, как служащий фирмы, в коей участвовал Гельфанд. Коммерческая и денежная переписка, конечно, шла под цензурой и вполне доступна контролю целиком. Стараются спутать эти коммерческие дела с политикой, хотя ровно ничем этого не доказывают!!
Доходят до такой смешной вещи, что «Правду» упрекают за то, что её телеграммы в социалистические газеты Швеции и всех других стран (шедшие, разумеется, тоже через цензуру и вполне известные цензуре) перепечатывались немецкими газетами, иногда с искажением! Точно перепечатку или злостные искажения можно ставить в вину!
(«Дрейфусиада», 20 июля)
1115
Небезынтересно отметить, что газета правящей партии эсеров, «Дело Народа», от 6-го июля, несмотря на всю её вражду к большевикам, вынуждена признать глубокие экономические и политические причины движения 3 и 4 июля. Глупая, грубая, гнусная ложь об искусственном вызывании этого движения, об агитации большевиков ЗА выступление, с каждым днем будет разоблачаться больше и больше.
(«Три кризиса», 20 июля)
1116
Я считаю долгом официально и письменно подтвердить то, в чём, я уверен, не мог сомневаться ни один член ЦИК, именно: что в случае приказа правительства о моём аресте и утверждения этого приказа ЦИК-том, я явлюсь в указанное мне ЦИК-том место для ареста. Член ЦИК Владимир Ильич Ульянов (Н. Ленин)
(Письмо в Бюро ЦИК, 20 июля)
1117
Приплетают имя Гельфанда, но умалчивают о том, что никто с такой беспощадной резкостью не осудил Гельфанда ещё в 1915 году, как женевский «Социал-демократ», который мы редактировали и который в статье «У последней черты» заклеймил Гельфанда как «ренегата», «лижущего сапог Гинденбурга», и т. п. Всякий грамотный человек знает или легко может узнать, что ни о каких абсолютно политических или иных отношениях наших к Гельфанду не может быть и речи.
