Чего же легче, как такие полные цифры собрать? Это в 2−3 дня можно и должно было сделать! Это вскрыло бы весь круг коммерческих дел Фюрстенберга и Суменсон! Это не оставило бы места тёмным намекам, коими прокурор оперирует!
(7 августа)
***
1124
Будто было в истории хоть одно серьёзное движение масс без эксцессов!
(«О конституционных иллюзиях», 8 августа)
1125
Действительно вызывались казачьи войска с фронта в столицы, например, в Петроград 3 июля, именно Временным правительством и «социалистами»-министрами, как это и подтвердил формально казачий генерал Каледин на Московском контрреволюционном империалистском совещании. Это факт.
Вот этот факт, разоблачающий меньшевиков и эсеров, доказывающий их предательство революции, ИХ СОЮЗ с контрреволюционерами, ИХ СОЮЗ с Каледиными, этот факт меньшевикам и эсерам хочется замять, затушевать, заставить забыть посредством «слухов», будто казаки идут на Москву помимо Керенского, Церетели, Скобелева, Авксентьева, будто меньшевики и эсеры «защищают революцию» и т. п. Политический расчётец предателей меньшевиков и оборонцев яснее ясного: они хотят надуть рабочих, выдать себя за революционеров, разузнать кое-что про большевиков (для передачи в контрразведку, конечно), починить свою репутацию! Расчётец столь же подлый, как и грубо шитый белыми нитками! Дешёвой ценой, состряпав глупенький «слух», мы-де получим «доступ» к большевистским воинским частям и подкрепим вообще доверие к Временному правительству, уверив наивных людей, будто это правительство хотят свергать казаки, будто оно НЕ в блоке с казаками, будто оно «защищает революцию» и прочее и тому подобное. Расчётец ясный. Слухи-то вздорные и сфабрикованные. А доверие-то к Временному правительству мы-де получим чистой монетой, да кстати и большевиков втянем в «блок» с нами! Трудно поверить, чтобы могли найтись такие дурачки и негодяи из большевиков, которые пошли бы в блок с оборонцами теперь.
(«Слухи о заговоре», 1 сентября)
1126
Какую бесконечно грязную лакейскую роль сыграл ЦИК Советов, т. е. господствующие в нём эсеры и меньшевики, в деле отсрочки созыва Учредительного собрания! Кадеты дали тон, бросили идею отсрочки, начали кампанию в печати, выдвинули КАЗАЧИЙ СЪЕЗД с требованием отсрочки. (Казачий съезд! Как же не лакействовать Гольдманам, Авксентьевым, Черновым и Церетели!) Меньшевики и эсеры петушком побежали за кадетами, как собака поползли на хозяйский свист, под угрозой хозяйского кнута.
Вместо того, чтобы дать народу простую сводку фактических данных, показывающих, как нагло, как бесстыдно кадеты оттягивали и тормозили с марта дело созыва Учредительного собрания; вместо того, чтобы разоблачать лживые увёртки и уверения, будто созыв Учредительного собрания в срок невозможен; вместо этого Бюро ЦИК быстро отбросило «сомнения», выдвинутые даже Гурвичем (даже Гурвичем!), и послало двух лакеев от этой лакейской коллегии, Брамсона и Бронзова, во Временное правительство с докладом «о необходимости отсрочить выборы в Учредительное собрание до 28−29 октября…». Великолепное введение к коронации бонапартистов Земским собором в Москве. Кто не дошел до полной подлости, должен сплотиться вокруг партии революционного пролетариата.
(«За деревьями не видят леса», 1 сентября)
Государство и революция
1127
Угнетающие классы при жизни великих революционеров платили им постоянными преследованиями, встречали их учение самой дикой злобой, самой бешеной ненавистью, самым бесшабашным походом лжи и клеветы. После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их ИМЕНИ для «утешения» угнетённых классов и для одурачения их, выхолащивая СОДЕРЖАНИЕ революционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя его. На такой «обработке» марксизма сходятся сейчас буржуазия и оппортунисты внутри рабочего движения. Забывают, оттирают, искажают революционную сторону учения, его революционную душу. Выдвигают на первый план, прославляют то, что приемлемо или что кажется приемлемым для буржуазии. Все социал-шовинисты нынче «марксисты», не шутите! И всё чаще немецкие буржуазные ученые, вчерашние специалисты по истреблению марксизма, говорят о «национально-немецком» Марксе, который будто бы воспитал так великолепно организованных для ведения грабительской войны союзы рабочих!
1128
Об «отмирании» и даже ещё рельефнее и красочнее – о «засыпании» <государства> Энгельс говорит совершенно ясно и определённо по отношению к эпохе ПОСЛЕ «взятия средств производства во владение государством от имени всего общества», т. е ПОСЛЕ социалистической революции. Мы все знаем, что политической формой «государства» в это время является самая полная демократия. Но никому из оппортунистов, бесстыдно искажающих марксизм, не приходит в голову, что речь идет здесь, следовательно, у Энгельса, о «засыпании» и «отмирании» ДЕМОКРАТИИ. Это кажется на первый взгляд очень странным. Но «непонятно» это только для того, кто не вдумался, что демократия есть ТОЖЕ государство и что, следовательно, демократия тоже исчезнет, когда исчезнет государство. Буржуазное государство может «уничтожить» только революция. Государство вообще, т. е. самая полная демократия, может только «отмереть». <…> Мы не вправе забывать, что наёмное рабство есть удел народа и в самой демократической буржуазной республике. Далее. Всякое государство есть «особая сила для подавления» угнетённого класса. Поэтому всякое государство НЕсвободно и НЕнародно. Маркс и Энгельс неоднократно разъясняли это своим партийным товарищам в 70-х годах.
В-пятых. В том же самом сочинении Энгельса, из которого все помнят рассуждение об отмирании государства, есть рассуждение о значении насильственной революции. Историческая оценка её роли превращается у Энгельса в настоящий панегирик насильственной революции. Этого «никто не помнит», о значении этой мысли говорить и даже думать в современных социалистических партиях не принято.
1129
Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила как будто бы «только» более полной демократией: уничтожение постоянной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных лиц. Но на самом деле это «только» означает гигантскую замену одних учреждений учреждениями принципиально иного рода. Здесь наблюдается как раз один из случаев «превращения количества в качество»: демократия, проведённая с максимальной полнотой и последовательностью, с какой это вообще мыслимо, превращается из буржуазной демократии в пролетарскую, из государства (=особая сила для подавления определённого класса) в нечто такое, что уже не есть собственно государство.
Подавлять буржуазию и её сопротивление всё ещё необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин её поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это делала. Но подавляющим органом является здесь уже большинство населения, а не меньшинство, как бывало всегда и при рабстве, и при крепостничестве, и при наёмном рабстве. А раз большинство народа САМО подавляет своих угнетателей, то «особой силы» для подавления УЖЕ НЕ НУЖНО. В этом смысле государство НАЧИНАЕТ ОТМИРАТЬ. Вместо особых учреждений привилегированного меньшинства (привилегированное чиновничество, начальство постоянной армии), само большинство может непосредственно выполнять это, а чем более всенародным становится самое выполнение функций государственной власти, тем меньше становится надобности в этой власти.
