(«Русская революция и гражданская война», сентябрь)
1143
Говорят о «потоках крови» в гражданской войне. <…> Эту фразу повторяют на тысячи ладов все буржуа и все оппортунисты. Над ней смеются и будут смеяться, не могут не смеяться после корниловщины все сознательные рабочие. Но вопрос о «потоках крови» в военное время, которое мы переживаем, можно и должно поставить на почву приблизительного учета сил, расчета последствий и результатов, взять его серьезно, а не как пустую ходячую фразу, не как одно только лицемерие кадетов. <…> «Потоки крови», говорят нам. Разберёмся И В ЭТОЙ стороне вопроса. <…> «Потоки крови», кричат кадеты. Но подобные потоки крови дали бы победу пролетариату и беднейшему крестьянству, а эта победа, с вероятностью девяноста девяти шансов из ста, дала бы МИР вместо империалистской войны, т. е. сберегла бы жизнь СОТНЯМ ТЫСЯЧ людей, ныне проливающих кровь. <…> Ибо соединения враждующих между собой англо-французского и германского империализмов ПРОТИВ пролетарски-социалистической республики российской на практике НЕВОЗМОЖНО, а соединение английского, японского и американского империализмов против нас до последней степени трудно осуществимо и нам вовсе не страшно, уже в силу географического положения России. А между тем наличность революционных и социалистических пролетарских масс внутри ВСЕХ европейских государств есть факт, назревание и неизбежность всемирной социалистической революции не подлежат сомнению. <…>
Завоевав власть, пролетариат России имеет ВСЕ шансы удержать её и довести Россию до победоносной революции на Западе. Ибо, во-первых, мы многому научились со времени Коммуны и не повторили бы роковых ошибок её, не оставили бы банка в руках буржуазии, не ограничились бы обороной против наших версальцев (корниловцев тож), а перешли бы в наступление против них и раздавили их. Во-вторых, победивший пролетариат даст России мир. И никакая сила не свергнет правительство МИРА, правительства честного, искреннего, справедливого мира, после всех ужасов более чем трехлетней бойни народов. В-третьих, победивший пролетариат даст крестьянству немедленно землю без выкупа. И гигантское большинство крестьянства, измученное и озлобленное «игрой с помещиками», которую проделывает наше правительство, особенно «коалиционное», особенно правительство Керенского, поддержит победивший пролетариат всецело, всемерно, беззаветно.
(То же)
1144
Корниловские генералы и офицеры, оставаясь у власти, несомненно ОТКРОЮТ ФРОНТ НЕМЦАМ УМЫШЛЕННО, как они сделали с Галицией и Ригой.
(«Задачи революции», сентябрь)
1145
Если осуществится наименее вероятное, т. е. если ни одно воюющее государство не примет даже перемирия, тогда война с нашей стороны сделается действительно вынужденной, действительно справедливой и оборонительной войной. Уже одно сознание этого пролетариатом и беднейшим крестьянством сделает Россию во много раз более сильной и в военном отношении, особенно после полного разрыва с грабящими народ капиталистами, не говоря уже о том, что тогда с нашей стороны война будет не на словах, а на деле, войной в союзе с угнетёнными классами всех стран, войной в союзе с угнетенными народами всего мира.
В частности, следует предостеречь народ от того утверждения капиталистов, которому поддаются иногда наиболее запуганные и мещане и которое состоит в том, будто английские и др. капиталисты, в случае разрыва нашего теперешнего, грабительского союза с ними, способны нанести серьёзный вред русской революции. Это утверждение насквозь лживо, ибо «финансовая поддержка союзников», обогащая банкиров, «поддерживает» русских рабочих и крестьян только так, как веревка поддерживает повешенного. В России хватит хлеба, угля, нефти, железа, и только избавление от грабящих народ помещиков и капиталистов необходимо для правильного распределения этих продуктов. Что же касается до возможной военной угрозы русскому народу со стороны его теперешних союзников, то предположение, будто французы и итальянцы способны были бы соединить свои войска с немецкими и двинуть их против предложившей справедливый мир России, есть явно вздорное предположение; а Англия, Америка, Япония, даже если бы они объявили войну России (что для них затруднительно до последней степени как в силу чрезвычайной непопулярности такой войны в массах, так и в силу материального расхождения интересов между капиталистами этих стран из-за дележа Азии, и в особенности из-за ограбления Китая), не могли бы причинить России и сотой доли того вреда и тех бедствий, которые причиняет воина с Германией, Австрией и Турцией.
(То же)
1146
Господин Церетели – один из самых болтливых «социалистических» министров и вождей мещанства. Трудно заставить себя прочитывать до конца его бесчисленные речи, до такой степени бессодержательны и пошлы эти, ровно ничего не говорящие, ни к чему не обязывающие, ровно никакого серьёзного значения не имеющие, поистине «министерские» речи. Особенно невыносимым делает эти красноречивые «выступления» (которые именно своей пустотой должны были сделать из Церетели любимчика буржуазии) бесконечная самовлюблённость оратора, и трудно бывает решить, тупость ли сверхобычная или циничное политическое делячество прикрывается прилизанными, гладенькими и сладенькими фразами.
(«Бумажные резолюции», 8 сентября)
1147
Война за три года подтащила нас вперёд лет на тридцать, создала в Европе всеобщую трудовую повинность и принудительное синдицирование предприятий, довела самые передовые страны до голода и неслыханного разорения, заставляя делать шаги к социализму.
(«Из дневника публициста», 11 сентября)
1148
Если земли будут конфискованы, ЗНАЧИТ господство банков подорвано, если инвентарь будет конфискован, ЗНАЧИТ господство капитала подорвано, – то ПРИ ГОСПОДСТВЕ ПРОЛЕТАРИАТА В ЦЕНТРЕ, при переходе политической власти к пролетариату, остальное приложится САМО СОБОЮ, явится в результате «силы примера», подсказано будет самой практикой.
(То же)
1149
Если г-ну Милюкову и другим, подобным же негодяям, рыцарям гнусной клеветы, предоставлена безнаказанность, мне остается одно: ещё раз повторить, что это клевета, ещё раз противопоставить рыцарям шантажа, ссылающимся на отношение свидетелей, ссылку да известного массе свидетеля.
Один деятель «Союза освобождения Украины», Меленевский, мне известен с 1906 года, когда он, будучи меньшевиком, участвовал вместе со мной на Стокгольмском съезде. Осенью 1914 или в начале 1915 года, когда я жил в Берне, ко мне на квартиру зашёл известный кавказский меньшевик Мгеладзе, приехавший из Константинополя. Мгеладзе рассказал мне про участие Меленевского в «Союзе освобождения Украины» и про связь этого Союза с немецким правительством. Мгеладзе передал мне при этом письмо Меленевского ко мне, в этом письма Меленевский выразил мне сочувствие и надежду на сближение наших взглядов. Я был так возмущён, что немедленно, в присутствии Мгеладзе, написал ответ Меленевскому и отдал письмо тому же Мгеладзе для передачи, ибо Мгеладзе собирался ещё раз побывать в Константинополе. В письме к Меленевскому я заявлял, что, так как он вступает в сношения с одним ив империалистов, то наши дороги безусловно расходятся и у нас нет ничего общего. Этим ограничились какие бы то ни было мои «отношения» к «Союзу освобождения Украины».
