1252
Мы далеки от того, чтобы даже закончить переходный период от капитализма к социализму. Мы никогда не обольщали себя надеждой на то, что сможем докончить его без помощи международного пролетариата.
1253
Они своё знание – профессора, учителя, инженера – превращают в орудие эксплуатации трудящихся, говоря: я хочу, чтобы моё знание служило буржуазии, а иначе я не буду работать.
1254
Банки – это тонкие и сложные органы, они выросли веками, и на них направлены были первые удары Советской власти, которая встретила сначала отчаянное сопротивление в Государственном банке. Но это сопротивление не остановило Советской власти. Нам удалось основное в организации Государственного банка, это основное в руках рабочих и крестьян, и от этих основных мер, которые ещё долго придется разрабатывать, мы перешли к тому, чтобы наложить руку на частные банки.
Мы поступили не так, как это порекомендовали бы, вероятно, сделать соглашатели: сначала подождать Учредительного собрания, может быть, потом выработать законопроект и ввести его в Учредительное собрание и этим оповестить господ буржуа о нашем намерении, чтобы они могли найти лазейку, как им от этой неприятной вещи избавиться; быть может, привлечь их в компанию, тогда вы создадите государственные законы, это был бы «государственный акт».
Это было бы отменой социализма. Мы поступили попросту: не боясь вызвать нареканий «образованных» людей или, вернее, необразованных сторонников буржуазии, торгующих остатками своего знания, мы сказали: у нас есть вооруженные рабочие и крестьяне. Они должны сегодня утром занять все частные банки. И после того, как они это сделают, когда уже власть будет в наших руках, лишь после этого мы обсудим, какие нам принять меры. И утром банки были заняты, а вечером ЦИК вынес постановление: «банки объявляются национальной собственностью», произошло огосударствление, обобществление банкового дела, передача его в руки Советской власти.
Не было ни одного человека из нашей среды, который представлял бы себе, что такой искусный, тонкий аппарат банкового дела, веками развивавшийся из капиталистической системы хозяйства, может быть сломан или переделан в несколько дней. Этого мы никогда не утверждали. И когда учёные или якобы учёные люди кивали головою и пророчествовали, мы говорили: вы можете пророчить, что угодно. Мы знаем лишь один путь пролетарской революции: овладеть неприятельской позицией – научиться власти на опыте, на своих ошибках. Мы нисколько не преуменьшаем трудность нашего пути, но основное нами уже сделано. Источник капиталистических богатств в их распределении подорван. Аннулирование государственных займов, свержение финансового ига было совсем лёгким шагом после этого.
1255
Люди из образования сделали забор, мешающий трудящимся идти вперёд; этот забор будет сметён.
1256
Дела сложились иначе, чем ожидали Маркс и Энгельс, они дали нам, русским трудящимся и эксплуатируемым классам, почётную роль авангарда международной социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет далеко развитие революции; русский начал – немец, француз, англичанин доделает, и социализм победит.
(24 января)
***
1257
Один из возражавших мне ораторов заявил, что мы стояли за диктатуру демократии, что мы признавали власть демократии. Это заявление столь нелепо, столь абсурдно и бессмысленно, что является сплошным набором слов. Это всё равно, что сказать железный снег, или что-либо вроде этого. (Смех в зале.) Демократия есть одна из форм буржуазного государства, за которую стоят все изменники истинного социализма, оказавшиеся ныне во главе официального социализма и утверждающие, что демократия противоречит диктатуре пролетариата. Пока революция не выходила из рамок буржуазного строя, мы стояли за демократию, но, как только первые проблески социализма мы увидели во всем ходе революции, – мы стали на позиции, твёрдо и решительно отстаивающие диктатуру пролетариата. <…> Демократия – формальный парламентаризм, а на деле – беспрерывное жестокое издевательство, бездушный, невыносимый гнет буржуазии над трудовым народом. И возражать против этого могут только те, которые не являются истинными представителями рабочего класса, а жалкие человеки в футляре, которые всё время стояли далеко в стороне от жизни, спали и, заснув, под подушкой бережно держали старую, истрёпанную, никому не нужную книжку, которая является для них путеводителем и учебником в деле насаждения официального социализма. Но ум десятков миллионов творцов создает нечто неизмеримо более высокое, чем самое великое и гениальное предвидение.
(III всероссийский съезд СРСИКД, 25 января)
1258
Один из возражателей говорил здесь, что Парижская Коммуна может гордиться тем, что во время восстания парижских рабочих в их среде не было насилий и произвола, – но нет сомнения, что Коммуна пала только потому, что она недостаточно использовала в нужный момент вооружённую силу, хотя и осталась в истории бессмертной, ибо первой на деле осуществляла идею о диктатуре пролетариата.
(То же)
1259
Теперь, в эпоху коренной ломки буржуазного строя, понятия об анархизме принимают, наконец, жизненные очертания. <…> Теперь, когда сама масса берёт в свои руки оружие и начинает беспощадную борьбу с эксплуататорами, когда применяется новая власть народа, ничего не имеющая общего с парламентской властью, в это время перед нами уже не старое, отжившее по своим традициям и формам государство, а нечто новое, основанное на творческой силе низов. И в то время, когда одни анархисты с боязнью говорят о Советах, все ещё находясь под влиянием устарелых взглядов, новое, свежее течение анархизма определенно стоит на стороне Советов.
(То же)
1260
Тем, кто говорит, что нами ничего не сделано, что мы пребывали всё время в бездействии, что господство Советской власти не принесло никаких плодов, мы можем только на это сказать им: загляните в самые недра трудового народа, в толщу масс, там кипит организационная, творческая работа, там бьёт ключом обновляющаяся, освящённая революцией жизнь. В деревнях берут крестьяне землю, рабочие захватывают в свои руки заводы и фабрики, повсеместно возникают всевозможные организации. Советская власть добивается конца войны, и мы уверены, что она добьётся его раньше, чем обещали представители правительства Керенского.
(То же)
1261
То явление, что народ с плеча рубит крестьянским и рабочим топором буржуазию, это явление саботирующим чиновникам кажется истинным светопреставлением и бесповоротной гибелью всего. Если мы виноваты в чём-либо, то это в том, что мы были слишком гуманны, слишком добросердечны по отношению к чудовищным, по своему предательству, представителям буржуазно-империалистического строя.
(То же)
1262
