(«Социалистическое отечество в опасности!», 21 февраля)
1283
Каждый рабочий, отработав 8 часов в сутки, обязан три часа ежедневно (или по 4 ½ часа в сутки с третьим днём отдыха) работать в области военной или административной. Каждый, принадлежащий к богатому классу или к состоятельным группам (доход не менее 500 руб. в месяц, или наличность денежного запаса не менее 1500 руб.), обязан обзавестись немедленно РАБОЧЕЙ КНИЖКОЙ для еженедельной отметки в этой книжке, выполнена ли им соответственная доля военной или административной работы. <…> Рабочие книжки для состоятельных получаются за 50 руб. штука. Не рабочие, но не принадлежащие к состоятельным классам, обязаны тоже иметь рабочую книжку, которая уступается им за 5 рублей (или за 1 рубль, по себестоимости). В рабочих книжках для состоятельных отводятся графы для еженедельного регистрирования суммы доходов и расходов. Неимение рабочей книжки или неправильное (а тем более лживое) ведение записей карается по законам военного времени. Все, имеющие оружие, должны получить новое разрешение (а) от своего местного домового комитета; (б) от учреждений, указанных выше. Без двух разрешений иметь оружие запрещено; за нарушение этого правила кара – расстрел. Та же кара за сокрытие продовольственных запасов.
(Дополнение к декрету СНК «Социалистическое отечество в опасности!», 22 февраля)
1284
Любой мужик понял бы, что приходится брать не общий, а сепаратный (отдельный) и несправедливый мир. Всякий мужик, даже самый тёмный и безграмотный, понял бы это и ЦЕНИЛ давшее ему даже такой мир правительство. Большевики должны были заболеть мерзкой чесоткой фразы, чтобы забыть это и вызвать законнейшее недовольство ими со стороны крестьян, когда эта чесотка привела к новой войне грабительской Германии против уставшей России! <…> Какими смешными и жалкими «теоретическими» пустяками и софизмами прикрывалась чесотка, я показал в статье: «О революционной фразе» («Правда» от 21 февраля). Я бы не стал вспоминать об этом, если бы та же самая чесотка не перекинулась сегодня (этакая прилипчивая болезнь!) на новое место. Для пояснения того, как это случилось, приведу сначала маленький пример, попроще, пояснее, без «теории» – ежели чесотка выдаётся за «теорию», это бывает нестерпимо – без мудрёных слов, без непонятного для массы.
Положим, Каляев, чтобы убить тирана и изверга, достает револьвер у крайнего мерзавца, жулика, разбойника, обещая ему за услугу принести хлеб, деньги, водку. Можно осуждать Каляева за «сделку с разбойником» в целях приобретения орудия смерти? Всякий здоровый человек скажет: нельзя. Ежели Каляеву негде было иначе достать револьвера и ежели дело Каляева действительно честное (убийство тирана, а не убийство из-за грабежа), то Каляева не порицать надо за такое приобретение револьвера, а одобрять.
Ну, а ежели один разбойник в целях совершения убийства из-за грабежа достаёт за деньги, за водку, за хлеб револьвер у другого разбойника, то можно ли сравнивать (не говоря уже отождествлять) ЭТАКУЮ «сделку с разбойником» с каляевской сделкой? Нет. Всякий, не сошедший с ума и не заболевший чесоткой, согласится, что нельзя. Любой мужик, если бы он увидал «интеллигента», фразами отговаривающегося от столь очевидной истины, сказал бы: тебе, барин, не государством управлять, а в словесные клоуны записаться или просто в баньку сходить попариться, чесотку прогнать. <…>
Если представитель класса эксплуатируемых, угнетённых, после того, как этот класс свергнул эксплуататоров, опубликовал и отменил все тайные и грабительские договоры, подвергся разбойному нападению со стороны империалистов Германии, то можно ли его осуждать за «сделку с разбойниками» англо-французами, за получение от них оружия и картошки за деньги или за лес и т. п.? Можно ли такую сделку находить нечестной, позорной, нечистой*?
Нет, нельзя. Всякий здоровый человек поймет это и высмеет, как шутов гороховых, тех, кто вздумал бы «бла-а-родно» и с учёным видом доказывать, что «массы не поймут» отличия разбойной войны империалиста Керенского (и его бесчестных сделок с разбойниками о дележе общей награбленной добычи) от КАЛЯЕВСКОЙ сделки большевистского правительства с разбойниками англо-французскими насчёт добычи у них оружия и картошки для отпора разбойнику германскому.
Всякий здоровый человек скажет: добыть куплей оружие у разбойника в целях разбойных есть гнусность и мерзость, а купить оружие у такого же разбойника в целях справедливой борьбы с насильником есть вещь вполне законная. В такой вещи видеть что-либо «нечистое» могут только кисейные барышни да жеманные юноши, которые «читали в книжке» и вычитали одни жеманности. Кроме этих разрядов людей, разве ещё заболевшие чесоткой могут впасть в подобную «ошибку». <…>
Уф! И скверная же болезнь чесотка. И тяжкое же ремесло человека, которому приходится парить в баньке чесоточных…
P. S. Североамериканцы в своей освободительной борьбе конца XVIII века против Англии пользовались помощью конкурента и такого же, как Англия, колониального разбойника, государств испанского и французского. Говорят, нашлись «левые большевики», севшие писать «учёный труд» о «нечестной сделке» этих американцев…
(«О чесотке», 22 февраля)
1285
Прошу присоединить мой голос ЗА взятие картошки и оружия у разбойников англо-французского империализма.
(Письмо в ЦК РСДРП (б), 22 февраля)
1286
Наша отступающая и демобилизующаяся армия вовсе отказывается сражаться. Только безудержная фраза может толкать Россию, при таких условиях, в данный момент на войну, и я лично, разумеется, ни секунды не остался бы ни в правительстве, ни в ЦК нашей партии, если бы политика фразы взяла верх. Теперь горькая правда показала себя так ужасающе ясно, что не видеть её нельзя. Вся буржуазия в России ликует и торжествует по поводу прихода немцев. Только слепые или опьянённые фразой могут закрывать глава на то, что политика революционной войны (БЕЗ АРМИИ…) есть вода на мельницу нашей буржуазии. В Двинске русские офицеры ходят уже с погонами. В Режице буржуа, ликуя, встретили немцев. В Питере, на Невском, и в буржуазных газетах («Речь», «Дело Народа», «Новый Луч» и проч.) смакуют свой восторг по поводу предстоящего свержения Советской власти немцами.
(«Мир или война?», 23 февраля)
1287
Положение дела, объективно, похоже на лето 1907 года. Тогда нас задавил и взял в плен русский монархист Столыпин, теперь немецкий империалист.
(«Позиция Ц К в вопросе о сепаратном и аннексионистском мире», 24 февраля)
1288
До сих пор перед нами стояли мизерные, презренно-жалкие (с точки зрения всемирного империализма) враги, какой-то идиот Романов, хвастунишка Керенский, банды юнкеров и буржуйчиков. Теперь против нас поднялся гигант культурного, технически первоклассно оборудованного, организационно великолепно налаженного всемирного империализма. С ним НАДО бороться. С ним надо УМЕТЬ бороться. Доведённая трехлетней войной до неслыханной разрухи крестьянская страна, начавшая социалистическую революцию, должна уклониться от военной схватки пока можно, хотя бы ценой тягчайших жертв, от неё уклониться именно для того, чтобы иметь возможность сделать что-либо серьёзное к тому моменту, когда вспыхнет «последний решительный бой». Этот бой вспыхнет лишь тогда, когда разразится социалистическая революция в передовых империалистских странах. Такая революция, несомненно, зреет и крепнет с каждым месяцем, с каждой неделей. Этой зреющей силе НАДО помогать. Ей надо УМЕТЬ помогать. Ей не поможешь, а повредишь, отдав на разгром соседнюю Советскую социалистическую республику в такой момент, когда в ней заведомо нет армии. Не надо превращать в фразу великий лозунг: «Мы ставим карту на победу социализма в Европе». Это истина, если иметь в виду долгий и трудный путь победы социализма до конца. Это бесспорная, философски-историческая истина, если брать всю «эру социалистической революции» в её целом. Но всякая абстрактная истина становится фразой, если применять её к ЛЮБОМУ конкретному положению. Бесспорно, что «в каждой стачке кроется гидра социальной революции». Вздорно, будто от каждой стачки можно сразу шагнуть к революции. Если мы «ставим карту на победу социализма в Европе» в том смысле, что берём на себя ручательство перед народом, ручательство в том, что европейская революция вспыхнет и победит непременно в несколько ближайших недель, непременно до тех пор, пока немцы успеют дойти до Питера, до Москвы, до Киева, успеют «добить» наш железнодорожный транспорт, то мы поступаем не как серьёзные революционеры-интернационалисты, а как авантюристы. Если Либкнехт победит буржуазию в 2−3 недели (это не невозможно), он выпутает нас из всех трудностей. Это бесспорно. Но если мы определим свою сегодняшнюю тактику в борьбе с сегодняшним империализмом надеждой на то, что Либкнехт наверное должен победить именно в ближайшие недели, то мы будем заслуживать только насмешки.
