Когда мне недавно тов. Бронштейн сообщил, что у нас в военном ведомстве число офицеров составляет несколько десятков тысяч, тогда я получил конкретное представление, в чём заключается секрет использования нашего врага: как заставить строить коммунизм тех, кто являлся его противниками, строить коммунизм из кирпичей, которые подобраны капиталистами против нас! Других кирпичей нам не дано! И вот из этих кирпичей, под руководством пролетариата, мы должны заставить буржуазных специалистов строить наше здание.
1599
Надо заставить эксплуататоров служить нам, надо излечить их от старых пороков, помешать им вернуться к своей эксплуататорской практике. Они остались старыми буржуа и сидят на офицерских постах и в штабах нашей армии, они, инженеры и агрономы, эти старые буржуа, называющие себя меньшевиками и эсерами. От клички ничего не меняется, но они буржуа насквозь, с головы до пяток, по своему миросозерцанию и привычкам. Что же, мы разве выкинем их? Сотни тысяч не выкинешь! А если бы мы и выкинули, то себя подрезали бы. <…> Коммунист, который говорит, что нельзя впадать в такое положение, чтобы руки пачкать, что у него должны быть чистые коммунистические руки, что он будет чистыми коммунистическими руками строить коммунистическое общество, не пользуясь презренными контрреволюционными буржуазными кооператорами, – пустой фразёр, потому что, напротив, нельзя не пользоваться ими. <…> У нас, в лучшем случае, есть наука агитатора, пропагандиста, человека, закалённого дьявольски тяжёлой судьбой фабричного рабочего или голодного крестьянина, – наука, которая учит долго держаться, оказывать упорство в борьбе, что и спасало нас до сих пор; это всё необходимо; но этого мало <…> надо взять себе всю науку и культуру.
1600
Крестьянин привык работать в одиночку, свободно торговать хлебом, и ему кажется, что это – законная вещь. Как это я, рассуждает он, трудившийся, чтобы получить хлеб, который стоил мне столько пота и крови, и не имею права его свободно продать? Крестьянину это представляется обидой.
1601
Есть ведь такие мерзавцы, которые после года советской работы, когда, между прочим, продовольственники доказали, что мы за последние месяцы дали деревне 42 тысячи вагонов с продуктами, а получили взамен хлеба только 39 тысяч вагонов, – есть мерзавцы, которые всё же кричат: «Крестьяне, вас грабит Советская власть!».
1602
Крестьянину мы говорили: либо ты объединишься с городским рабочим, и тогда мы победим, либо ты поддашься увещаниям и назиданиям капиталистов и их приказчиков и лакеев в меньшевистских костюмах, которые внушают тебе: «Не давай себя грабить городу, торгуй свободно; кто богат, тот и наживается, а если от голода будут умирать, тебе какое дело», – и тогда ты и сам погибнешь, станешь рабом капиталиста и Советскую Россию разоришь.
1603
Задача в том, как в практической работе подойти к крестьянину, как организовать бедноту и среднего крестьянина, чтобы на каждом шагу бороться с их влечением к старине, с их попыткой вернуться назад, к свободной торговле, с их постоянным стремлением «свободно» хозяйничать. Слово «свобода» – хорошее слово; на каждом шагу «свобода»: свобода торговать, продавать, продаваться и т. п. И находятся меньшевики и эсеры, жулики, которые это прекрасное слово «свобода» склоняют и спрягают в каждой газете и речи; но это сплошь обманщики, проститутки капитализма.
1604
Потратив немало труда на исправление записи моей речи, я вынужден обратиться с убедительной просьбой ко всем товарищам, которые хотят записывать мои речи для печати. Просьба состоит в том, чтобы никогда не полагаться ни на стенографическую, ни на какую иную запись моих речей, никогда не гоняться за их записью, никогда не печатать записи моих речей. Вместо записи моих речей, если есть в том надобность, пусть печатают отчёты о них. Я видал в газетах такие отчёты о своих речах, которые бывали удовлетворительны. Но я ни единого раза не видал сколько-нибудь удовлетворительной записи моей речи. Отчего это происходит, судить не берусь, от чрезмерной ли быстроты моей речи, или от её неправильного построения, или от чего другого, но факт остается фактом. Ни одной удовлетворительной записи своей речи, ни стенографической, ни иной какой, я ещё ни разу не видал. Лучше хороший отчёт о речи, чем плохая запись речи. Поэтому я и прошу: никогда никаких записей моих речей не печатать.
(17 апреля)
***
1605
Предоставляя всем мобилизованным право двух продовольственных посылок в месяц для своих семей, мы даём возможность рабочему населению получить хлеб от своих родных, взятых на фронт. По сообщению комиссара почт, продовольственные посылки значительно содействуют снабжению городов; за один день пришло 37 вагонов продовольственных посылок.
(Речь на конференции фабзавкомов и профсоюзов Москвы, 17 апреля)
1606
Рабкин, управляющий аптекой, жалуется на конфискацию у него велосипеда желдорчека. Немедленно расследуйте строго и проверьте. Телеграфируйте; если нет особых или военных причин, то за конфискацию велосипеда будете наказаны.
(Телеграмма Жлобинской ЖЧК, 21 апреля)
1607
Продвижение в часть Галиции и Буковины необходимо для связи с Советской Венгрией.
(Телеграмма И. Вацетису и С. Аралову, 22 апреля)
1608
1) Московскую Ч К обязать произвести аресты беспощадно, не считаясь с прошлыми соображениями, среди забастовщиков
[126] и делегатов.
2) Пригласить Халатова в СНК к 9 часам.
3) Обязать Розенфельда ТОТЧАС выписать красных печатников из Питера.
(Проект Ленина и Розенфельда резолюции МК РКП (б), ранее 28 апреля)
1609
Перед силами объединённой Советской России, Венгрии и Баварии англо-французскому империализму и совсем не устоять.
(Речь на Красной площади, 1 мая)
1610
Большинство присутствующих, не переступивших 30−35-летнего возраста, увидят расцвет коммунизма, от которого пока мы ещё далеки. Внуки наши, как диковинку, будут рассматривать документы и памятники эпохи капиталистического строя. С трудом смогут они представить себе, каким образом могла находиться в частных руках торговля предметами первой необходимости, как могли принадлежать фабрики и заводы отдельным лицам, как мог один человек эксплуатировать другого, как могли существовать люди, не занимавшиеся трудом. До сих пор, как о сказке, говорили о том, что увидят дети наши, но теперь, товарищи, вы ясно видите, что заложенное нами здание социалистического общества – не утопия. Ещё усерднее будут строить это здание наши дети.
(То же)
1611
