1745
Наличный хлебный паёк УМЕНЬШИТЬ для неработающих по транспорту; УВЕЛИЧИТЬ для работающих. Пусть погибнут ещё тысячи, но страна будет спасена.
1746
Американский капитал всеми силами старается произвести давление на Польшу и совершает это беззастенчиво, представляя дело в таком виде, что большевики хотят покончить с Колчаком и Деникиным, чтобы бросить все свои «железные войска» на Польшу.
1747
Мы предлагали Грузии и Азербайджану заключить соглашение против Деникина. Они отказались, ссылаясь на то, что они не вмешиваются в дела других государств. Мы посмотрим, как будут смотреть на это рабочие и крестьяне Грузии и Азербайджана.
1748
И как только мы одержали решительную победу, ещё до окончания войны, тотчас же после взятия Ростова, мы отказались от применения смертной казни и этим показали, что к своей собственной программе мы относимся так, как обещали. Мы говорили, что применение насилия вызывается задачей подавить эксплуататоров, подавить помещиков и капиталистов; когда это будет разрешено, мы от всяких исключительных мер отказываемся. Мы доказали это на деле. И я думаю, надеюсь и уверен, что ВЦИК единогласно подтвердит это мероприятие Совнаркома и разрешит его таким образом, чтобы применение смертной казни в России стало невозможным. Само собой понятно, что всякая попытка Антанты возобновить приемы войны заставит нас возобновить прежний террор; мы знаем, что мы живём во время хищничества, когда не действуют добрым словом.
1749
Мы систематически работали и теперь ещё будем работать, чтобы <…> всё население было объединено кооперативами, и мы можем сказать с уверенностью, что вся Советская республика, может быть через несколько недель, а может быть, через небольшое число месяцев превратится в один великий кооператив трудящихся.
(2 февраля)
***
1750
Мир с Эстонией – окно в Европу.
(Речь на конференции железнодорожников Московского узла, 5 февраля)
1751
А теперь мы все больше и больше завоёвываем сочувствие мелких народностей. Они видят, с одной стороны, наше искреннее миролюбие и, с другой стороны, обман стран Согласия, не приносящих им ничего, кроме развития спекуляции и ростовщичества, и всё более убеждаются в необходимости мира с нами. Польша следует за Эстонией: сегодня получено известие, что она согласна обсуждать наши мирные предложения. Это бескровная победа, одержанная Советской Россией, имеет огромное значение. <…>
На фронте наши победы достигались неисчислимыми жертвами Красной Армии. Надо, чтобы рабочие поняли, что теперь фронт перенесён на железные дороги и в мастерские, и здесь на этом бескровном фронте также не обойтись без жертв, без тяжелых усилий. «Смерть или победа!» – был лозунг Красной Армии. Этот лозунг надо перенести на широкий фронт. Война против разрухи, гонение на шкурников и саботажников. <…> Все честные рабочие железнодорожники должны помочь ему и объявить войну всем спекулянтам, использующим транспорт для своих <…>
[132] целей. С другой стороны, Совет Обороны делает всё возможное для улучшения экономического положения железнодорожников: на днях издан декрет о том, что все 100% продовольствия, привозимого маршрутами, отдается железным дорогам.
(То же)
1752
Всю политику надо вести систематически и неуклонно к предстоящей в недалеком будущем ликвидации боротьбистов. Для этой цели не пропускать ни одного прегрешения боротьбистов без немедленного и строгого наказания. В особенности собирать данные о непролетарском и наиболее ненадёжном характере большинства членов их партии. Момент ликвидации определить через короткий срок, момент будет установлен Политбюро и сообщен Укрревкому.
(Проект резолюции об украинской партии боротьбистов, 6 января)
1753
Мы предложили Эстонии мир, не считаясь ни с какими границами, а считаясь только с тем, что мы не хотим проливать рабоче-крестьянской крови из-за каких бы то ни было границ.
(Речь на беспартийной конференции Благуше-Лефортовского района, 9 февраля)
1754
Передовые рабочие, коммунисты и курсанты впереди всех погибали, поднимая этим настроение всей армии.
(То же)
1755
Диктатура слово большое, жёсткое, кровавое, слово, выражающее беспощадную борьбу не на жизнь, а на смерть двух классов, двух миров, двух всемирно-исторических эпох. Таких слов на ветер бросать нельзя.
(«Заметки публициста», 14 февраля)
1756
На икону надо помолиться, перед иконой можно перекреститься, иконе надо поклониться, но икона нисколько не меняет практической жизни, практической политики.
(То же)
1757
Достаточно взглянуть на пару мест из параграфа № 9 брошюры Отто Бауэра «Путь к социализму»:
«Экспроприация не может и не должна произойти в форме грубой (brutaler, зверской) конфискации капиталистической и помещичьей собственности; ибо в этой форме она не могла бы произойти иначе, как ценой громадного разрушения производительных сил, которое разорило бы сами народные массы, застопорило бы источники народного дохода. Экспроприация экспроприаторов, наоборот, должна произойти в упорядоченной, урегулированной форме…» посредством налогов.
И учёный муж примерно разъясняет, как налогами можно бы взять от имущих классов «четыре девятых» их дохода…
Кажется, довольно? Что до меня, я после этих слов (а я и начал брошюру читать с параграфа № 9) ничего больше не читал и без особой надобности не собираюсь читать в брошюре господина Отто Бауэра. Ибо ясно, что этот лучший из социал-предателей – в лучшем случае учёный дурак, который совершенно безнадёжен. <…> Когда дошло на деле до пролетарской революции, то верх взяла натура педанта, филистера, который испугался И СТАЛ ПОЛИВАТЬ БУШУЮЩУЮ РЕВОЛЮЦИЮ маслицем РЕФОРМИСТСКИХ ФРАЗ. Он твердо заучил (педанты не умеют думать, они умеют запоминать, могут затвердить), что теоретически возможна экспроприация экспроприаторов без конфискации. Он всегда это повторял. Он это заучил. Он знал это наизусть в 1912 году. Он по памяти повторил это в 1919 году. Он не умеет думать. После империалистской войны и притом такой войны, которая даже победителей довела до края гибели, – после начала гражданской войны в ряде стран, – после того, как фактами в международном масштабе доказана неизбежность превращения империалистской войны в войну гражданскую, проповедовать, в лето от рождества Христова 1919-ое, в городе Вене, «упорядоченное» и «урегулированное» отнятие у капиталистов «четырех девятых» их дохода, – для этого надо быть либо душевнобольным, либо тем старым героем старой великой германской поэзии, который с восторгом переходит «от книжицы к книжице».
