Палачи и убийцы третьеиюньской монархии бредят наяву, они дошли до прямого умоисступления, если в октябристах мерещатся им младотурки.
(«Боятся за армию», 9 мая)
589
Брань и фраза не ответ.
(«Заметки публициста», 7 июня)
590
Говорить так – значит высовывать слишком неосторожно ослиное ухо веховца.
(То же)
591
Для Койгена лишнее, какое-то там партийное определение тактики по отношению к непролетарским партиям. К чему себя обременять? Не проще ли обозвать это стремление вырабатывать партийное определение пролетарской тактики «усиленной охраной» и т. п.? Не проще ли превратить социал-демократов в вольных стрелков, в ДИКИХ, которые «свободно», без всякой «усиленной охраны» будут решать очередные вопросы – сегодня вместе с либералами в журнале «Наши Помои», завтра с безголовцами на съезде прихлебателей от литературы, послезавтра с поссианцами в кооперативе. Только… только, любезная божия коровка, чем же это будет отличаться от того, чего добиваются легалисты-ликвидаторы? Ровно ничем!
(То же)
592
Лозунг об «обеспечении» «членам партии» «полной свободы их революционной и философской мысли» насквозь оппортунистический. Во всех странах подобный лозунг изнутри социалистических партий выдвигался только оппортунистами и не означал на деле ничего иного, кроме «свободы» развращения рабочего класса буржуазной идеологией. «Свободы мысли» (читай: свободы печати, слова, совести) мы требуем от ГОСУДАРСТВА (а не от партии) наравне с свободой союзов. Партия же пролетариата есть свободный союз, учреждаемый ДЛЯ БОРЬБЫ с «мыслями» (читай: с идеологией) буржуазии, для защиты и проведения в жизнь одного определенного, именно: марксистского миросозерцания. Это – азбука.
(«О фракции „вперёдовцев“», 12 сентября)
593
Обидно чрезвычайно, что даже Каутский и Вурм не видят пошлости и гнусности таких статей, как Цедербаума и Бронштейна. Попробую написать Каутскому хоть частное письмо, чтобы выяснить дело. Ведь это прямо скандал, что Цедербаум и Бронштейн безнаказанно лгут и пишут пасквили под видом «научных» статеек.
(Письмо Мархлевскому, 7 октября)
594
Я не могу писать по-немецки, а пишу по-русски, можете ли Вы обеспечить в Лейпциге перевод – или Вам это неудобно или затруднительно и мне придётся найти переводчика здесь (это я, конечно, по всей вероятности, тоже смогу) – или, наконец, я напишу на своём ОЧЕНЬ плохом немецком (образец чего имеется в этом письме), а в Лейпциге уж переведут с плохого немецкого на хороший немецкий язык. (Однажды один приятель мне рассказывал, что легче переводить на немецкий язык с хорошего русского, чем с плохого немецкого.)
(Письмо Собельсону, 9 октября)
595
В 1905—1906 гг. крестьяне разрушали до 2000 помещичьих усадеб (к сожалению, это не более 1/15 того, что следовало разрушить).
(«Исторический смысл внутрипартийной борьбы в России», ноябрь)
596
Журнал без направления – вещь нелепая, несуразная, скандальная и вредная.
(Письмо Горькому 22 ноября)
597
Муромцев «открыл и освятил» (бывают же такие поганые слова!) первый, царём созванный, якобы парламент.
(«О демонстрации по поводу смерти Муромцева», 29 ноября)
598
Посмотрите на оценку Толстого в правительственных газетах. Они льют крокодиловы слёзы, уверяя в своём уважении к «великому писателю» и в то же время защищая «святейший» синод. А святейшие отцы только что проделали особенно гнусную мерзость, подсылая попов к умирающему, чтобы надуть народ и сказать, что Толстой «раскаялся». Святейший синод отлучил Толстого от церкви. Тем лучше. Этот подвиг зачтётся ему в час народной расправы с чиновниками в рясах, жандармами во Христе, с темными инквизиторами, которые поддерживали еврейские погромы и прочие подвиги черносотенной царской шайки.
(«Л.Н.Толстой», 29 ноября)
599
Бронштейн группирует всех врагов марксизма, объединяя Потресова, Малиновского, ненавидящих «ленинско-плехановский» (как они любят выражаться) блок. Бронштейн объединяет всех, кому дорог и люб идейный распад; всех, кому нет дела до защиты марксизма; всех обывателей, не понимающих из-за чего борьба и не желающих учиться, думать, доискиваться идейных корней расхождения. В наше время разброда, распада и шатаний, Бронштейн легко может оказаться «героем на час», сплотить всю пошлость вокруг себя. Но провал этой попытки будет тем грандиознее, чем откровеннее она будет сделана.
(Письмо в российскую коллегию ЦК РСДРП, 28 декабря)
600
Если Бронштейн объявляет сближение партийных меньшевиков с большевиками «политически бессодержательным» и «неустойчивым», то это лишь показывает глубину его невежества, это лишь обрисовывает его собственную полную бессодержательность. Именно принципиальные основы марксизма восторжествовали в борьбе большевиков с «вперёдовскими» несоциал-демократическими идеями, в борьбе партийных меньшевиков с гг. Потресовыми и голосовцами.
(«О положении дел в партии», 28 декабря)
601
Изучая художественные произведения Льва Толстого, русский рабочий класс узнает лучше своих врагов.
(«Толстой и пролетарская борьба», 31 декабря)
602
Руднев, Потресов и Ко суть именно «радикалы разных толков», настолько зависимые от всеобщей «слякоти», что во время самого непростительного замалчивания коренных непоследовательностей и слабостей миросозерцания Толстого они петушком, петушком бегут за «всеми», крича о «несправедливости» к Толстому. Они не хотят опьянять себя «тем особенно распространённым среди нас наркотиком, который Толстой называет „озлоблением спора“», – это как раз такие речи, такие напевы, которые требуются обывателями, с бесконечным презрением отворачивающимися от спора из-за каких бы то ни было целиком и последовательно отстаиваемых принципов.
(«Герои „оговорочки“», декабрь)
603
Не из единого, не из чистого и не из металла отлита фигура Толстого.
(То же)
604
Когда у нас был локомотив, мы расходились самым сильным образом относительно того, соответствует ли крепости сего локомотива, запасам топлива и т. д. быстрота, скажем, в 25 или в 50 вёрст в час. Спор об этом, как о всяком горячо волнующем вопросе, вёлся со страстью и нередко с озлоблением. Спор этот – решительно по каждому вопросу, по которому он возникал, – у всех на виду, всем открыт, договорён до конца, не замазан никакими «оговорочками». И никому из нас не приходит в голову брать что-либо назад или хныкать по поводу «озлобления спора». Но когда локомотиву случилось потерпеть поломку, когда он лежит в болоте, окружённый «оговорочными» интеллигентами, подло хихикающими по поводу того, что «и ликвидировать нечего», ибо локомотива уже нет, тогда нас, вчерашних «озлобленных спорщиков», сближает одно общее дело. Ни от чего не отрекаясь, ничего не забывая, никаких обещаний об исчезновении разногласий не делая, мы общее дело делаем вместе. Мы всё внимание и все усилия направляем на то, чтобы локомотив поднять, чтобы его обновить, укрепить, усилить, поставить на рельсы – о скорости движения и о повороте тех или иных стрелок успеем поспорить в своё время. Задача дня в наше трудное время – создать нечто, способное дать отпор «оговорочным» людям и «раскислым интеллигентам», поддерживающим прямо и косвенно царящую «слякоть». Задача дня – копать, хотя бы при самых тяжёлых условиях, руду, добывать железо, отливать сталь марксистского миросозерцания и надстроек, сему миросозерцанию соответствующих.
