Я лежала, таращась в темноту, вдыхая незнакомый запах чужой спальни, наполненный тонким цветочным ароматом — в вазах появились свежие букеты, но у меня не было сил расспрашивать, от кого они и кто их принес. Вернее, принесли ли их лично мне или же это повсеместная практика в крыле невест.
Разговор с Мэтью разбудил тягостные воспоминания прошлого, которые смешивались с тревогами сегодняшнего дня. Одно накладывалось на другое, усиливая хаос в моей голове, не давая погрузиться в мир сновидений.
И я тяжело вздохнула.
Стала размышлять о том, что так и не взяла подарок Жиля, хотя Мэтью всеми силами пытался мне его всучить. Сказала, что мне не нужен никакой браслет и с хозяином тоже встречаться не стану, пусть даже меня не уговаривает.
Но Мэтью настаивал, заявляя, что мне пригодится помощь Братства. Потом все же ушел — раздосадованный, сказав напоследок, что они все равно станут за мной приглядывать и чтобы я еще раз подумала насчет Жиля, потому что наша встреча очень важна.
Тут я не удержалась от зевка. Ничего не знаю — для меня важно заполучить как можно больше лет здоровой жизни для Олли и помочь дяде вернуться в столицу. Жиль ДеСоль вряд ли мне в этом поможет — это было выше его сил, каким бы важным человеком он ни оказался в Братстве Голодных.
Потому что заговоры и придворные игры не имели ничего общего с миром по ту сторону закона.
Закрыла глаза, но сон все равно не шел. Вместо него накатила тревога.
Желтая Смерть… Мэтью сказал, что Желтая Смерть уже в столице!
А ведь я с ней уже встречалась!..
Уж и не знаю, каким образом на нашем забытом Богами острове оказалась целая партия сильнодействующего наркотика. Но этот факт уже было не отменить — в притонах и трактирах Вильмы ушлые люди принялись торговать им по пять дукаров за дозу.
Для Хокка это были большие деньги, но продавцы сулили райское наслаждение и сладкое, длительное забытье от всех проблем, забывая добавить, что Желтая Смерть вызывала немедленное привыкание.
Правда, не у всех.
У некоторых — тех, кто принял слишком много или же его тело по какой-то причине отвергало заразу, — наркотик становился причиной быстрой и мучительной смерти. Зато насчет остального зазывалы не врали — у остальных он вызывал продолжительную эйфорию, по окончании которой тут же приходила жажда заполучить еще одну дозу.
Помню, однажды в убежище в горах ко мне притащили бьющегося в судорогах члена банды Годфри. Тогда мы еще не знали, что он принял Желтую Смерть — «Прекрасная Жизнь», вот какое имя ей дали зазывалы…
И нет, я его не спасла, хотя всеми силами старалась. Но мои попытки оказались тщетными — наркотик был сильнее меня.
Затем я не спасла еще одного, который уже успел привыкнуть к этой дряни, хотя Годфри строго-настрого запретил своим людям к ней прикасаться. Во второй раз были уже не судороги, и не паралич, и даже не желтая пена, идущая изо рта несчастного.
Годфри убил его сам.
Воткнул тому нож в горло, заявив, что так будет с каждым из его банды, кто прикоснется к Желтой Смерти. И что он убил несчастного исключительно из человеколюбия — спас его от неминуемых страданий, которые того ждали в будущем.
Затем Годфри долго и старательно изничтожал запасы Желтой Смерти на Хокке. Кто именно ее привез, он так и не нашел, зато убил нескольких продавцов, и наркотик все-таки исчез из Вильмы.
Но это был северный остров, а тут целая столица…
История повторялась, и мне внезапно стало не по себе — появилось странное, нехорошее предчувствие. Вернее, ощущение надвигающейся беды.
А потом стало еще хуже, потому что в полуночной тишине спальни раздались шаги. Тяжелые, мужские — казалось, они прозвучали прямиком у меня над головой, отдаваясь в уши. На это я испуганно подскочила, накинув на себя магическую защиту, потому что мне почудилось, будто бы кто-то вломился в комнату и ходит совсем рядом…
Сидя в постели с бешено колотившимся сердцем и прижимая к себе одеяло, я трясущимися руками запустила под потолок два светлячка.
Но в комнате никого не оказалось.
Тут сердце застучало еще быстрее, и я с испугу усилила защиту, потому что снова раздались шаги. Правда, на этот раз быстрые, семенящие, но, опять же, где-то совсем рядом у изголовья моей огромной кровати.
— Да что же это делается?! — пробормотала я.
Зажгла еще один светлячок, пытаясь разобраться, кто и где ходит. Нет же, в моей комнате никого не было, даже под пологом невидимости — магических колебаний, кроме своих собственных, я не ощущала.
К тому же сейчас мне начинало казаться, что топали не под потолком, а где-то у самого изголовья кровати… Уставилась на светлую стену, которая вела наружу из замка, пытаясь понять, как такое могло произойти.
Кто может ходить за пределами стены?! Или же внутри она полая?
Или мне все-таки это послышалось? Быть может, я незаметно для себя задремала и мне приснился кошмар?!
Тут распахнулась дверь смежной с моей спальней комнаты, и оттуда появились заспанные горничные.
— Что-то случилось, госпожа? — спросила у меня встревоженная Майя.
За ней стояла и Дина, одеты девушки были в длинные сорочки и с накинутыми на плечи шалями.
— Мне кажется, я слышала шаги, — призналась им, чувствуя себя законченной истеричкой. — Но никак не могу понять, где именно. Судя по всему, кто-то прошелся за моей кроватью или же… Может, все-таки над ней.
Поди тут еще разберись!..
— Над нами покои графа Вендендера, — пояснила мне Дина. — Возможно, он уже вернулся из Бального Зала, вот и ходит туда-сюда, а веса в нем почти под две сотни килограммов!..
На это я покачала головой. Ни одни, ни вторые шаги не могли принадлежать толстяку, проживавшему над моей комнатой. Хотя бы потому — теперь я была в этом почти уверена! — что ходили не над головой.
— Замок старый, — успокаивающе произнесла Майя, — здесь иногда такое случается. Мне тоже порой слышатся шорохи и кажется, что где-то недалеко хлопают дверью, хотя там не должно быть никаких дверей… Но не переживайте так, госпожа! Вы устали, и вам нужно вернуться в кровать. А тот, кто ходит, — пусть он себе ходит, Боги с ним!..
— Поговаривают, во дворце повсюду тайные ходы, — добавила Дина. — Но никто не знает, где они начинаются и где заканчиваются. Я сама, например, никогда и ничего не слышала, — заявила она, неодобрительно уставившись на Майю.
— Наверное, потому что этот самый потайной ход проходит рядом с моей кроватью, — пробормотала я.
Майя замерла, прислушиваясь, и я тоже задержала дыхание. Но все было тихо.
— Госпожа, — улыбнулась мне горничная, — если вам страшно спать на новом месте, я могу остаться в вашей комнате. Может, вы хотите, чтобы я вам немного почитала?
