— Подозреваю, для этого нужно, чтобы одна из дочерей… Эстель Маклахан или же Дора Браммер выиграли королевский отбор, — подхватила я. — Тем самым они бы усилили свое влияние на короля.
— Или же кто-нибудь из них стал любовницей Брайна, — добавил герцог, потянувшись к своему бокалу. — Почему бы истории не повториться?
— Вы так спокойной об этом говорите!.. — ахнула я.
— Привыкай, Агата! — пожал он плечами, неожиданно перейдя на «ты». — Тебе здесь еще жить.
И больше ничего пояснять не стал.
Вместо этого вернул меня назад, в Бальный Зал, откуда я довольно скоро сбежала, поняв, что мне попросту нечего там делать. Джеймса Стенвея заняли беседой мужчины с крайне важными лицами, и, судя по всему, надолго.
Король к этому времени протанцевал только с десятью избранницами и собирался танцевать с одиннадцатой — Синой, принцессой Устеда, — на что Бэсси хмурила идеальные брови и кривила пухлый ротик. В мою сторону не смотрела, словно забыла о моем существовании.
Зато граф Маклахан не собирался о нем забывать. Бродил вокруг да около грозовой тучей, недовольно погромыхивая где-то на заднем плане, но подходить ко мне все же не подходил. Подозреваю, герцог Раткрафт сдержал свое слово и поговорил с ним по душам.
Тэль не знала, то ли ей радоваться, то ли впадать в уныние из-за того, что ее имя и сегодня прозвучало двадцатым. Изливала мне душу — вернее, так долго орошала мое платье слезами, пока я не выдержала и не заявила ей, что стабильность — это залог успеха, и вместо рыданий ей стоит возрадоваться.
Она попробовала возрадоваться, но выходило это настолько уныло, и через какое-то время я все же не выдержала и от нее улизнула. Немного поговорила о столичной Академии Магии с вернувшейся после танца с королем Харриет — она оказалась несказанно мила и нисколько не заносчива.
Потом ко мне подошла принцесса Элиза — сама подошла, я бы не рискнула!..
Мы мило побеседовали, и я, разглядывая ее приятное лицо и сложенные на груди руки, много раз ловила себя на мысли, что снова и снова возвращаюсь к истории, рассказанной мне Джеймсом Стенвеем.
О его бабушке, которая стала королевой Арондела, выбранная за кроткий нрав и набожность, и о красавице Ивьен Браммер, которая по-настоящему завоевала сердце короля. Но была вынуждена довольствоваться ролью его фаворитки, потому что он выбрал ту, которая больше всего подходила на роль будущей матери его детей.
Отвечала всем интересам Арондела.
Затем я стала размышлять о том, что если Ивьен Браммер жила в тех самых покоях, где меня поселили, а король начал пользовался ее… гм… расположением еще во время отбора, то, выходит…
Вернее, пока что у меня ничего не складывалось, потому что не только избранницы, но и король все время были на виду. Как бы он стал навещать ее по ночам?! Об этом бы судачил весь дворец, а Ивьен заклевали бы остальные избранницы!
Конечно же, если бы в ее комнату вел тайный ход, то Теодор Стенвей мог приходить к своей фаворитке в любое время, когда ему вздумается.
Только вот ни Джеймс Стенвей, ни мы с близнецами вход в тоннель так и не нашли. Но что, если мы искали его не в том месте?!
И я застыла с открытым ртом как раз посреди рассказа принцессы Элизы о поражающих воображение храмах Святой Истонии в столице Визмора Идерилле. Покивав, заявила ей, что это, должно быть, восхитительное зрелище.
Потому что на ум мне пришла не менее восхитительная догадка. Внезапно я поняла, где именно мог находиться вход в тот тоннель. И еще — почему его не нашли ни герцог Раткрафт, ни мы с принцами.
Конечно же, и как я раньше об этом не догадалась?!
Глава 10
В свои комнаты я вернулась только часа через полтора — все же ответственно дождалась, когда король закончит с последним своим обязательным танцем, после чего обратит внимание на остальных избранниц. Потому что понимала, что в следующий раз мне может уже не повезти и «проскочить» через третье испытание вот так просто не удастся.
Хотя стрела с черным опереньем была тем еще везением!..
Впрочем, на этот раз не повезло никому, потому что, стоило королю закончить танцевать с леди Лианой Доррис — я ее вспомнила, именно она целовалась с мужчиной за портьерой, когда я шла в крыло невест после встречи с Мэтью… Так вот, вернувшись к поджидавшим его избранницам, король тут же извинился, заявив, что вынужден нас оставить. Сослался на важные дела, после чего, пожелав нам приятного вечера, покинул Бальный Зал.
Ушел вместе со своим кузеном.
Я же, еще немного постояв и отклонив то ли десятое, то ли двенадцатое приглашение на танец, с которыми ко мне время от времени подходили молодые придворные, попросила Дирка Хатрейза проводить меня в крыло невест.
К этому времени мои новые подруги разбрелись кто куда. Принцесса Элиза давно уже ушла спать, заявив, что привыкла вставать на рассвете, чтобы провести в молитвах утренние часы. Харриет, чей отец, как оказалось, владел собственной торговой флотилией, неплохо проводила время в обществе окруживших ее молодых лордов. Тэль грустила возле мраморной колонны, но уходить не собиралась, все еще втайне надеясь на возвращение короля.
Я же на такое не надеялась, поэтому, попрощавшись с подругами, отправилась в свои покои, сопровождаемая Хатрейзом.
По дороге мы разговорились.
Вернее, разговорился он, но уже после того, как задал мне несколько вежливых вопросов, на которые я ответила довольно уклончиво. Не собиралась открывать ему душу, не совсем понимая, чем вызван этот его интерес…
Затем все-таки поняла, но сперва всю оставшуюся дорогу слушала длинный, во всех подробностях монолог о его жизни и планах на будущее.
Оказалось, Дирк Хатрейз закончил столичную Академию Магии с отличием, затем по протекции отца получил должность в управлении столичного Департамента Артефакторики. Отличившись в нашумевшем деле о подмене артефактов — о котором, конечно же, на своем острове я ничего не слышала, — Хатрейз заслужил повышение. Его пригласили ко двору, и он продолжал стремительно подниматься по карьерной лестнице.
Тут, оставив свою карьеру в покое, он почему-то заговорил о собственном доме в столице, который достался ему от родителей. Те перебрались за город, в сельское имение, где его отец, отличный маг, продолжал держать собственную практику.
Когда мы добрались до моих дверей, Хатрейз дошел до момента, что он всегда сможет обеспечить свою будущую семью и его жена и дети ни в чем не будут нуждаться.
На это я, украдкой вздохнув — потому что уже по дороге начала подозревать, к чему он клонит, — похвалила его за столь уверенную жизненную позицию. И почти сразу же получила полнейшее подтверждение своим мыслям, так как следующим делом Дирк Хатрейз заявил, что я произвела на него самое лучшее впечатление…
Вернее, настолько сильное, что он не оставляет надежды на нечто большее между нами.
