— Пойдемте-ка со мной, леди Корнуэлл! — произнес герцог. Причем таким тоном, что я, вздохнув, поплелась за ним следом, пытаясь придумать себе оправление.
Вспомнила — вообще-то, по моим пятам шел убийца!..
Но, как оказалось, убийца больше за мной не идет — испарился, и нигде его не было, сколько бы я ни оглядывалась, — и куда большую опасность для меня представляет разгневанный Джеймс Стенвей.
Потому что он втолкнул меня в какую-то каморку, магией закрыл за нами дверь, после чего потребовал у меня объяснений.
— Ах, значит, вам нужны объяснения! — выдохнула я. — Без проблем, я сейчас все объясню!
Задумалась, размышляя, с какого конца к ним приступить.
Наверное, мне стоило начать с истории Ивьен Браммер и тайного хода, но для этого сперва не помешало бы вернуться во дворец, чтобы Джеймс Стенвей все увидел своими глазами. Иначе, подозреваю, мои слова прозвучат слишком уж неправдоподобно.
Но так как мы были незнамо где — далеко от крыла невест! — то я решила пойти по пути наименьшего сопротивления.
— Вообще-то, мне нужно было удивить вашего двоюродного брата, — сказала ему. — У меня не было двух месяцев в запасе, чтобы вышить для него гобелен с эпической битвой двух армий — нашей и зарейнской! У меня вообще не было времени, потому что дядя буквально выпихнул меня на отбор. Поэтому я…
— Поэтому вы, леди Корнулл, вышли на сцену вот в этом! — заявил мне герцог, указав на мою робу.
Оказалось, Джеймса Стенвея не столько возмутило мое появление на сцене, сколько то, в чем я была одета.
— А чем вам не нравится мой наряд? — пожала я плечами. — Да, немного напоминает мешок для картофеля с дырой для головы. Зато он подчеркивает страдания главной героини, которая для меня, кстати, лучшая подруга! И сейчас она страдает там, на сцене, без меня!
Даже здесь было слышно, насколько сильно и громко убивалась Энносия, поэтому я заявила Джеймсу Стенвею, что мне нужно идти.
Нет, не на сцену, а переодеться в свою одежду. Затем перевести дух и придумать, как стану все ему объяснять. Наверное, подробности про любовницу его деда стоило опустить и начать сразу же с тайного хода…
Но он не собирался меня отпускать.
— Этот ваш мешок подчеркивает не только страдания вашей подруги! — заявил мне недовольным голосом. Затем сделал шаг в мою сторону, после чего навис надо мной, а я подумала: какой же он все-таки высокий! — Он много что подчеркивает, леди Корнуэлл!
— И что из этого?! — пожала я плечами. — И вообще, что вы ко мне привязались, когда вы сами… Сами сидели, уткнувшись носом в полупрозрачное декольте принцессы Зарейна?! Да-да, в своих страданиях на сцене я прекрасно это разглядела! — добавила ядовито.
- Я смотрел вовсе не туда, — нахмурился он, — а на другое декольте, которое со своего места мне тоже было прекрасно видно. Но не только мне! Весь зал, уверен, не спускал с ваших «страданий» глаз!..
Мне показалось, что он явно преувеличивал. Вернее, делал из мухи слона — так я ему и заявила. А затем добавила:
— Вообще-то, вы пригласили в театр меня, потому что я честно выиграла у вас в шахматы. А вместо этого вы взяли и пришли сюда с Шейлой, а потом пялились на ее и мое декольте! Это какое-то двойное предательство! Или даже тройное, еще и по отношению к ней, вы не находите?!
Но он не находил.
Сказал мне, что на этом хватит и больше терпеть подобного он не намерен. На это я поинтересовалась, что именно милорд герцог не собирается больше терпеть — то, что я говорю чистую правду?! И вообще, пусть он меня уже отпустит, почему он на меня давит?!
Но вместо этого Джеймс Стенвей заявил, что он еще не начинал давить, но как раз планирует этим заняться. И пошел на меня, заставив попятиться. Вернее, пятиться так долго, пока я не уперлась спиной в стену.
Кажется, именно этого он и добивался, потому что, приблизившись, пальцами приподнял мой подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Посмотрела, не совсем понимая, чего он добивался.
Но очень скоро узнала, потому что в следующую секунду его губы накрыли мои.
* * *
Джеймс Стенвей, герцог Раткрафт
В шахматы играть они не стали, потому что Джеймс пребывал в отвратительном настроении и не собирался этого скрывать.
В отличие от него, губы короля время от времени растягивались в улыбке. А затем он рассмеялся — от чистого сердца.
— Но, Джеймс, не стоит на меня так смотреть! — произнес Брайн. — Вместо этого признай, что я должен был назвать ее имя первой! Такого сюрприза мне никто и никогда не преподносил. Выступить передо мной на сцене, да еще и во время премьеры?! О, это было нечто!.. Интересно, как ей удалось обо всем договориться?
— Она не договаривалась, — мрачно отозвался герцог. — Агате угрожала опасность. Все остальное лишь крайне странное стечение обстоятельств.
На это Брайн ответил ему понимающей улыбкой.
— Ты слишком доверчив, мой дорогой кузен! — возвестил он. — А еще я начинаю подозревать, что ты теряешь способность здраво мыслить, когда видишь перед собой хорошенькое личико леди Корнуэлл! Поверь своему старшему брату…
— Старшему на пару месяцев, — уточнил герцог.
— Но все же старшему! — усмехнулся Брайн. — Уверен, эта история о преследовании и самрите исключительно плод вымысла леди Корнуэлл. Хотя я отдаю ей должное — ее воображению можно только позавидовать.
И, подняв бокал с коньяком, король выпил за отличное воображение Агаты Дорсетт.
На это Джеймс недовольно качнул головой, потому что считал, что из них двоих доверчив как раз его кузен. И что именно Брайн не в состоянии мыслить связно, потому что его взор затмили прелести Бэсси Берналь.
Но, опять же, надо признать, что Джеймс и сам был порядком ею увлечен. Бэсси прекрасно умела скрывать свою истинную натуру, и ему понадобилось время, чтобы разобрать, что к чему.
— То есть ты считаешь, что рассказ Агаты… — начал он.
— Вымысел, — тут же отозвался Брайн. — Но исключительно для того, чтобы добавить красок в ее рассказ. Уверен, не было ничего, кроме… Кроме тайного хода!
— Значит, в существовании хода ты нисколько не сомневаешься?
— Как можно сомневаться в том, что видел своими глазами? — усмехнулся король.
— Но в то, что ее преследовал Амир Тдеш, а Маклахан тайно встречался с советником шейха Зарейна — в это ты не веришь?
— Не верю, — подтвердил Брайн, — но у меня есть неплохое объяснение всей этой истории. Амир Тдеш сам по себе довольно колоритная фигура. Возможно, самрит успел напугать леди Корнуэлл, когда они столкнулись где-нибудь во дворце, поэтому она добавила его в свою историю. Но исключительно для того, чтобы сгустить краски.
— Значит, сгустить краски? — переспросил Джеймс, на что Брайн кивнул, заявив, что именно так оно и было.
