Но вместо этого, посчитав, что справятся и без него, он приказал возвращаться во дворец. Ехал в карете, поглядывая на спящий город — Джеймс так и не заметил, когда успела наступить ночь, — и размышлял о том, что обязательно должен с Агатой поговорить.
Поставить ее перед фактом. Если Брайн не отпустит ее и на следующем испытании, ей придется уйти с отбора во время финала. Потому что у нее есть только один способ быть счастливой — рядом с ним.
С первой же встречи ему стало ясно, что Агата предназначена ему — высшими силами или же судьбой, потому что в божественный пантеон Арондела Джеймс не слишком-то верил.
Он понял это довольно быстро. Да, немного посопротивлялся для порядка, но теперь с предельной четкостью осознавал, что Агата должна принадлежать ему. И по дороге Джеймс нашел множество неоспоримых доводов в свою пользу.
Но, как оказалось, поставить Агату перед фактом, перечислив все эти доводы, не получится, потому что она, в очередной раз названная первой на последнем испытании, уже покинула Бальный Зал. Отбыла восвояси, сославшись на плохое самочувствие.
Ей стало нехорошо, сообщили ему. Правда, не настолько плохо, как Бэсси Берналь…
На это Джеймс отмахнулся, заявив, что Бэсси выживет при любом раскладе, даже если в леди Берналь попадет зарейнское пушечное ядро. И лорд Сторас, выкладывавший ему последние новости, сдавленно усмехнулся.
Но тут же добавил, что сегодня Агата Дорсетт выглядела очень бледной, это отметили многие. Открыла с королем бал, но в скором времени ушла в свои покои, сопровождаемая графиней Идасской, герцогиней Варден и десятком пуделей.
Услышав это, Джеймс поблагодарил лорда Стораса и решительным шагом отправился в центральное крыло. Хотел было переговорить с Агатой, но его к ней не пустили.
С приставленной охраной проблем не возникло — ему хватило недовольно качнуть головой, и они тут же расступились, — но тут на его пути встали горничные, заявив, что леди Корнуэлл плохо себя чувствует. Она давно уже легла спать и просила никого ее не беспокоить.
Поэтому не стоит ее беспокоить!
Но Джеймс сломил и их сопротивление, заявив, что кому как не ему — Высшему Магу — судить о самочувствии Агаты Дорсетт. И да, он желает осмотреть ее немедленно!
Но, миновав растерянных горничных, он столкнулся с куда более достойным противником. В Малой Гостиной в покоях Агаты он обнаружил двух пожилых дам, коротавших вечер за виски, вистом и вязанием шарфов своим правнукам.
Они-то и заявили ему, чтобы он убирался. Причем сейчас же!
Вернее, не лез не в свое дело, если у него нет серьезных намерений. И нет, ни о каком ночном осмотре не может идти и речи. Они не позволят запятнать репутацию леди Корнуэлл — и разбуженные пудели графини Идасской тут же ответили заливистым, недовольным тявканьем.
На это Джеймс смело заявил, что его намерения самые что ни на есть серьезные, хотя прекрасно понимал, что тем самым он подкинет дров в дьявольский костер. Вернее, даст почву для бесконечных дворцовых сплетен и слухов.
Зато узнал, что у Агаты всего лишь разболелась голова и этот самый осмотр ей нисколько не нужен. Помощь тоже не нужна, потому что ее уже напичкали пилюлями и успокоительными настойками. Да так, что она стала засыпать еще в одежде.
Поэтому не стоит ее беспокоить! И вообще, где это видано, чтобы молодые люди в полночь навещали королевских избранниц?
Сказав это, старушки уставились на него глазами строгих судей, готовых вот-вот вынести ему самый строгий приговор. Но не успели — Джеймс спешно покинул «зал суда», не забыв пожелать графине и герцогине приятного вечера.
Ушел, размышляя, что стало причиной плохого самочувствия Агаты.
Быть может, ее мучают угрызения совести из-за того, что она целовалась не с ним? Или же — усмехнулся — ей настолько не понравилось целоваться с его кузеном, что леди Корнуэлл до сих пор не может прийти в себя от отвращения?
Тут-то Джеймс и столкнулся с Элизой. Принцесса Визмора, сопровождаемая лакеем, возвращалась в крыло невест, и они пересеклись на той самой лестнице, где он однажды уже подкарауливал Агату.
Обычно любезная принцесса, остановившись, смерила его холодным взглядом, после чего заявила, что ему не стоит так мучать ее подругу. Зачем он так жестоко с ней поступает? Неужели у него совершенно нет сердца?!
— Это еще с какой стороны посмотреть! — пробормотал Джеймс. — Она что-то обо мне говорила?
— Агата все изложила в своем письме, — заявила Элиза, — которое отправила вам еще несколько часов назад. Судя по всему, вы так и не удосужились его прочесть. Но как вы могли?!
На это он быстро поблагодарил принцессу и, развернувшись, зашагал в сторону своих покоев. Значит, Агата отправила ему письмо? Конечно же, он его не прочел, потому что сразу по возвращении во дворец отправился на ее поиски!
Немного повозившись с защитой на свитке — такую могла придумать только леди Корнуэлл, — он все-таки его развернул.
Какое-то время он размышлял над прочитанным, подавив инстинктивный порыв пойти и… разобраться со своим кузеном. Так, как они делали это в детстве, выясняя, кто прав, а кто виноват, после чего леди Виторина, обработав им ссадины, заставляла просить друг у друга прощения, а потом замаливать свою вину в часовне.
Затем подавил еще один порыв — пойти и все-таки разбудить Агату, презрев то, что в ее покоях устроились склочные старухи. Наплевать, что они об этом подумают, — серьезность его намерений удивляла даже его самого!
Но он никуда не пошел, справедливо рассудив, что с Агатой он поговорит обо всем завтра. Ей стоило выспаться — оставшихся на отборе девушек ожидал ранний подъем, потому что, сопровождаемые магами, они отправлялись в Арвийские Горы.
Шестое испытание по владению магией давно было решено провести в том самом месте, где, по преданиям, Святая Истония протянула Первому Стенвею Сердце Пламени, а затем, прощально махнув всем рукой, шагнула за Грань.
Ушла в другой мир.
Туда, куда до этого отправила драконов.
И Джеймс, порядком посмеиваясь над старыми преданиями, любил приговаривать, что это, на его взгляд, довольно-таки несправедливо. Драконов Истония могла и оставить здесь, но вместо этого всучила Стенвеям ненужный артефакт, провалявшийся без дела в сокровищнице Аронделов тысячу лет.
Неравноценный обмен — зачем этот камень вообще кому-то сдался?
Как оказалось, кому-то все-таки сдался.
Именно так — сухо и официально — заявил ему об этом Брайн, когда они все же встретились после бала.
Речи о радушной беседе не шло — Джеймс был холоден и резок, а король молчалив и отстранен. На вопрос Джеймса, что за демоны в него вселились и что это за новое поветрие во дворце — целовать девушек без позволения, — Брайн сухо ответил, что Агата прекрасно знает правила игры.
