Не отвалилась. Видимо, сказалась долгая практика традиционного кивания.
А что выйдет из затеи с особняком, поместьем и бывшим мошенником, Дайм посмотрит, когда вернется в Метрополию. Уж хуже точно не будет: хотя бы потому что Дайм строжайше запретил Шень Мо делать долги. А ослушаться «свободный» шер, связанный правильными клятвами, не сможет.
— Покушение? Вчера? — переспросил Дайм, медленно возвращаясь в реальность.
— Вчера утром. Доклад Бастерхази я получил только вечером. Ты уже вернулся от Майнера и спал, а он категорически просил тебя не будить после сеанса. В любом случае король жив, а убийца мертв.
Одетый в привычный серый френч глава Конвента сидел в кресле у камина и задумчиво крутил в руках снятый Даймом на ночь гадючий браслет. Этот артефакт с неизвестными свойствам Алый Дракон подарил Дайму перед отъездом и посоветовал никогда с ним не расставаться. Зачем и почему — не сказал, просто загадочно улыбнулся и велел помнить, что Дайм теперь — его сын.
— Кто покушался? — спросил Дайм, натягивая рубаху.
— Баронет Харрерас.
Дайм нахмурился. Проныру, игрока и мелкого мошенника Харерраса он отлично знал по материалам, предоставленным Альгредо. Трусоват, подловат, безмерно жаден и тщеславен. Очень далеко от портрета убийцы. Что-то тут не вяжется.
— Это дело воняет болотом, — подтвердил Парьен. — Харрерасу не выгодна смерть Каетано.
— Никому, кроме Ристаны и Люкреса, она не выгодна. Вы думаете, кто-то из них успел перекупить Харрераса? Но он не такой дурак, чтобы умирать за золото.
— За что он умер, ты и выяснишь. И будь очень осторожен. У меня есть одно подозрение… — Парьен на миг поджал губы, не желая произносить вслух, что подозревает, и протянул Дайму браслет. — Ты очень понравился Ци Вею. Не снимай на ночь и никому не давай. А еще лучше спрячь, не дразни гусей.
Дайм надел браслет, вопросительно глядя на учителя. Тот еще мгновенье помолчал, вздохнул, указал Дайму на второе кресло и сказал:
— Глаз Ургаша. По моим расчетам, ему пора всплыть. Ману и Андерас никогда не отличались терпением, а прошло уже шестьдесят с лишним лет, как Глаз пропал из виду.
— Но разве последний Глаз не в вашем сейфе? — Дайм так удивился, что даже не заметил, как чашки ароматного шамьета оказались в руках и у него самого, и у Парьена.
— У меня не последний. — Парьен покачал головой и отпил глоток. — Разумеется, по официальной версии уцелел только один из шести. Но на самом деле их семь, просто седьмого не было на алтаре, когда взяли цитадель. Ману не мог игнорировать спектр Радуги. Так что еще один Глаз все это время ищет способ вернуться.
— Вот как… — протянул Дайм. — Вы полагаете, что Ману каким-то образом удалось не умереть?
— Ты сам прекрасно понимаешь, что раз Ману сделал все, чтобы его ученики могли вернуться в этот мир в полной памяти, он обязательно сделал это и для себя. Он не из тех, кто не оставляет себе десятка лазеек.
— То есть он пять сотен лет где-то прятался, а сейчас вдруг решил вернуться?
— Я допускаю такую вероятность, и ты не должен ее отбрасывать. Пять веков — не так уж много, Дайм. На момент начала Черного Бунта его Школе уже было под сто лет, а самому Ману — сильно за триста. Так что для него это не такой уж большой срок. Опять же, мы не знаем, как именно он спрятался. Если он использовал артефакт, подобный Глазам Ургаша, то его ощущение времени кардинально отличается от нашего.
Дайм только сжал ладонями виски. Возвращается Ману Одноглазый, герой Мертвой войны и кошмар следующих десятилетий. Названный сын Синего Дракона, да что там, единственный, кому за последние две тысячи лет удалось спуститься на дно океана, встретиться там с Синим и вернуться на сушу в здравом уме. В голове не укладывается.
— Если это так, Учитель, то…
— Может быть так, а может быть нет. Я не вижу будущего, Дайм. Даже Двуединые его не знают. Мы способны лишь анализировать и строить теории. Судя по тому, какие события и с какой скоростью происходят в Валанте… Ты же сам читал отчеты о Пророке и его мятеже.
— Это не похоже на Черный бунт. Совсем другой масштаб, да и цели совершенно другие. Пророк — наверняка ставленник Ристаны, хотя я был о ее уме куда лучшего мнения. Идиотская затея.
— Тем не менее, результат налицо. Король Тодор умер, Ристана получила регентство. Ей осталось лишь избавиться от брата, и корона Валанты — ее.
— В том случае, если Совет Семи Корон не назначит Шуалейду наследницей, — покачал головой Дайм. — Выбирая из одаренной и бездарной принцесс, они наверняка выберут одаренную. Тем более что она отказывалась от прав на трон в пользу Каетано, но никак не Ристаны.
— Ты прав с точки зрения истинного шера, Дайм. Но не забывай, бездарные живут мало и мыслят иначе. Им не понять, насколько важна связь короля со стихиями для благополучия страны. Они не видят и не чувствуют ткани нашего мира, для них реально лишь то, что они могут пощупать своими руками и увидеть своими глазами. Как и для всех нас. Все же прочее, вроде баланса стихий или связи земли с королевским даром, они воспринимают как чистую теорию.
— Значит, Ману и Глаз Ургаша. — Дайм призвал с кухни кувшинчик со свежим шамьетом и заново наполнил свою чашку и чашку Парьена. — Звучит, как название очередного романа этого бумагомараки Акану.
— Бумагомараки и шпиона Марки, ты хотел сказать, — усмехнулся Парьен. — Его тоже имей в виду. Я более чем уверен, Акану вскоре появится в Валанте. И если это будет так — то можешь считать теорию подтвержденной.
— Ладно, допустим, Глаз Ургаша — в Валанте.
— Допустим, Глаз Ургаша некоторое время находился у главаря мятежников. Градус его сумасшествия, одно то, что он назвал себя Пророком — уже симптоматично.
— Был. Но исчез. Я читал отчеты ваших агентов…
— Твоих агентов, Дайм, твоих. Не забывай, скоро вся МБ будет на тебе…
— А вы займетесь наконец селекцией гиацинтов, светлейший шер. Помню. Так вот, артефакта они не нашли, следов его — не нашли, поиски по всей империи не дали результата.
— Потому что некому было искать, мальчик мой. Для твоих подчиненных Глаз Ургаша примерно так же посилен, как для тебя — Алый Дракон. С другой стороны, это и к лучшему, что ничего они не нашли. Искушение воспользоваться Глазом огромно даже для меня, что же говорить о шерах третьей категории! Если с ним кто и справится, так это ты.
— Вы безбожно мне льстите. Это наводит на нехорошие подозрения.
— Алый Дракон назвал тебя сыном. Это не наводит?
