— Не думаю, что она жаждет поделиться подробностями, — покачал головой Роне. — Но выяснить все равно надо. Проклятье. Если с ней что-то случится, Дайм мне не простит.
— А сам-то себе простишь? — хмыкнул Ману и принюхался к свежесотворенной чашке какого-то вонючего чая.
— Не суть, — отмахнулся Роне. — В любом случае…
— Надо пойти и разведать, — за него закончил Ману.
— А почему бы тебе не пойти и не разведать? Ты же дух! — внезапно осенило Роне.
Но фокус не удался.
— Потому что я совершенно не уверен в том, что смогу вернуться из Линзы. Меня и так слишком часто заносит в какие-то странные места. Послушай доброго совета, Ястреб. Прекращай баловаться с некромантией. Быть нежитью тебе не понравится.
Роне только пожал плечами. Ну да, не понравится. Но кто бы его спрашивал! Он, между прочим, совершенно не планировал всего этого. Он хотел лишь свободы и безопасности. Ну еще может скромной должности Властелина Мира — когда-то давно, когда ему было лет пятнадцать.
— Слишком скромное желание для того Ястреба, которого я знаю, — ухмыльнулся Ману и отпил наконец свой вонючий чай. — Изумительный букет!
Роне тоже ухмыльнулся. Мог ли он предполагать в пятнадцать лет, что когда ему до Властелина Мира останется всего один шаг — до сумасшествия останется еще меньше? Наверняка именно так с ума и сходят. Сначала дома заводятся гоблины, потом начинаются дружеские разговоры с трактатами по некромантии. А потом, глядишь, и сам Темный Брат заглянет выпить бокал ардо и обсудить погоду в Ургаше. Впрочем, чего ждать-то? Ману Одноглазый уже распивает с ним какую-то дрянь, исключительно по ошибке называемую чаем.
— Ты никогда не умел ценить настоящий цуаньский чай, — укоризненно покачал головой Ману. — Никакой в тебе утонченности.
Да. Определенно — с ума Роне уже сошел. А раз так, что ему терять?
— Ладно, уговорил. Пойду и разведаю. Заодно хоть поговорим без взаимных обвинений шис знает в чем. Знаешь, Ману, мне безумно ее не хватает. Почти как Дайма.
— Знаю, Ястреб. Знаю.
Глава 27. Домашний тигренок
За последние 3–4 века культурная пропасть между истинными шерами и бездарными стала практически непреодолимой. Наш последний шанс избежать полного раскола общества и окончательной деградации большей его части — в обязательном среднем образовании! Начального обучения категорически недостаточно для того, чтобы бездарные перестали воспринимать магию как нечто далекое, непонятное и сказочное, не имеющее к ним самим никакого отношения. Я предлагаю ввести теорию магии и основы права как обязательные предметы для всех, независимо от наличия или отсутствия дара. Люди должны не бездумно выполнять непонятные ритуалы, а четко понимать структуру окружающего мира. Не просто верить в Двуединых, а знать точно!..
С.ш. Ханс Либниц Мастер Миражей, из речи на Совете Семи Корон
25 день ласточек. Риль Суардис
Себастьяно бие Морелле, Стриж
Стриж бежал вниз по лестнице, пытаясь понять: почему не придушил эту змею? Мог же, наверняка мог — она открылась, когда он поцеловал ее… или нет? Поди пойми этих полоумных магов! Сама сделала артефакт, который защищает от ее магии, сама выпорола и целовала…
Разодранная спина болела, в животе урчало от голода, а на губах горел вкус ее губ — и нестерпимо хотелось вернуться и показать, что же чувствует игрушка, которой насильно дарят наслаждение. Хлыстом. Проклятье! Как она сделала, что боль превратилась в удовольствие, а Стриж искусал все губы, лишь бы не орать и не просить еще? Игры темных шеров, задери их шис!
Занятый мыслями, Стриж не заметил, как схватил что-то со стола и укусил. Только почувствовав в желудке приятную тяжесть, сообразил: ее полоумное высочество позаботилась об обеде для Тигренка. И злилась она, потому что перепугалась за него. И если бы он хоть изобразил раскаяние, не стала бы пороть. Но дразнить ее было так здорово! А какую снежную бурю она устроила! О таком он только в сказках слышал! Эти чудовища — драконы, наверное — ужасно выли, метались по комнате, все крушили, но его не тронули…. Наверное, потому что на нем артефакт. Или потому что она на самом деле не хотела его убивать.
Второй вариант привлекал Стрижа куда больше. Да, точно. Он ей нравится. Он, висельник и раб — ей, принцессе и колдунье… Вот где сказка так сказка!
А до чего ж она красива! Эти молнии, текущие с рук, разноцветные смерчи — и светящиеся глаза…
Бедра свело возбуждением, словно он только что не кончил под ее хлыстом. Остро захотелось поймать ее, задрать юбки и взять, чтобы орала, кусалась и требовала еще. Пусть потом разозлится и выпорет, плевать, разве это боль? От брата на тренировках доставалось куда сильнее. Зато она так сладко стонала… Можно спорить — если он сейчас поднимется наверх и попросит прощения, то получит и прощение, и саму сумрачную шеру.
Стриж отодвинул пустую тарелку, схватил кувшин с сидром и жадно выхлебал. Ему совершенно не нравилось направление собственных мыслей. Думать о том, как затащить колдунью в постель, когда надо срочно искать способ выполнить заказ?! Наставник ждет, брат ждет, а он тут играет в игрушки и любуется прекрасной принцессой. А то еще можно помечтать, как он станет фаворитом ее высочества, ага. Вместо императорского сына — он, воришка и убийца родом из Подзаборья. Светлый шер Тигренок. Самому-то не смешно?
Почему-то от правильных слов было неправильно и больно. Куда больнее, чем от хлыста. И согласиться, что он — лишь игрушка на пару дней, пока рядом с Шуалейдой нет ни жениха, ни любовника… Двух, между прочим, императорских сыновей и светлых шеров! Так вот, согласиться с этим было невозможно. Никак. Несмотря ни на что.
От обиды и досады Стриж зевнул, потянулся — и сморщился. Все же рука у нее тяжелая. И могла бы вылечить, уж чего-чего, а магической силы в ней прорва! Стриж глянул в окно на розовеющие над заходящим солнцем края облаков, груду подушек на широкой кушетке, зевнул и решил подумать обо всем потом. А пока — спать, спа-ать…
Зевнув еще раз, он рухнул животом на подушки. Раздался жалобный звон и скрип. Стриж замер. Осторожно сдвинулся, запустил руку под подушки, нащупал знакомые очертания футляра — и через несколько мгновений смеялся, обнимая Черную Шеру. Это же надо, она принесла гитару! Для Тигренка! Полоумная!.. Или — ей не все равно?.. Она увидела его руки, догадалась, что он гитарист. Нашла лучшую в Суарде гитару — для него… Интересно, как она убедила Клайво ее отдать? Наверняка навесила на уши сорок бочек тины, так что учитель и сам не понял, как расстался с любимой Шерой…
Нет, хватит думать, надо спать. А то додумаетесь, мастер Стриж!
До чего додумаетесь, он не договорил даже про себя. Ткачам не положено мечтать. Ткачам положено выполнять заказы и не думать о свободе. Никогда.
Обняв гитару, Стриж улегся на подушки и провалился в сон.
