Под перекрестными взглядами гостей, настороженными и полными любопытства, Шуалейда прошествовала к своему месту, отвечая милостивыми кивками на поклоны и реверансы. Стриж шел на шаг позади. Металл, скрытый кружевами, сдавливал шею, завистливые взгляды словно сдирали одежду, а следом и кожу — пожалуй, хуже Стрижу было только в лагере Пророка, среди сумасшедших фанатиков.
Едва они прошли сквозь строй, гомон в зале возобновился, а оркестр заиграл вельсу. Около Леи мгновенно собралось несколько гостей, двоих он узнал: посол Ирсиды и посол Цуань-Ли. Послы оттеснили фрейлин и заняли ступени у трона. Стриж не особо вслушивался в политические разговоры, его больше заботил голодный взгляд шеры Ландеха. Пока он успешно прятался от нее за креслом Леи, изображая мебель.
— Ваше высочество, как всегда, обворожительны, — вклинился в беседу тягучий, бархатный бас, от которого мурашки пробежали по спине, а Тень глубоко внутри заворчала и выпустила когти. Послы замолкли и посторонились. — Позвольте засвидетельствовать мое всемерное почтение и глубочайшее восхищение, прекрасная Шуалейда.
— Светлого дня, темный шер, — отозвалась Лея, не давая себе труда скрыть неприязнь.
Придворный маг, взметнув полами старомодного плаща с алым подбоем, словно крыльями, изящно склонился над протянутой для поцелуя рукой, а Стриж чуть не зарычал. Проклятый Бастерхази держался так, словно Лея принадлежала ему. Словно он здесь король. Черно-ало-фиолетовые потоки стихий свивались вокруг него слепящим коконом, жгли и подавляли своей мощью.
— Какая интересная игрушка. — Взгляд беспросветных, как Ургаш, глаз остановился на Стриже. — С позволения вашего высочества, я должен проверить.
Лея надменно задрала нос, но возражать не стала.
Темные щупальца метнулись к Стрижу, обволокли огнем и смертью. Ошейник завибрировал, не пуская лиловые нити в разум Стрижа и напоминая: не время! Придворный маг провоцирует его, он настороже! Но призрачные крылья рвались из-под кожи, живот подводило голодом, а где-то глубоко внутри ворочался демон, почуявший обещанную добычу.
«Дыши ровно, ты — тупое бревно, не моргай даже! Он не должен ничего заподозрить!»
— Отличная работа. — Бастерхази склонил породистую голову, но обволакивающие Стрижа щупальца не убрал. — Ваш жених гордился бы вами, он известный ценитель изящных артефактов.
Шуалейда вспыхнула. На миг Стриж испугался, что она сейчас сама убьет темного шера — и один Хисс знает, что тогда будет. Но вмешаться он не успел. Она как вспыхнула, так и погасла, свернув свой дар в еще более плотный кокон.
— Не сомневаюсь, что ваши работы занимают почетное место в его коллекции, — ядовито улыбнулась она.
— Однако я бы порекомендовал вам продублировать ментальный контур. Некоторые существа опаснее, чем кажутся.
Стриж снова едва не вздрогнул. Что за прозрачные намеки? Ведь в интересах придворного мага, чтобы Лея не догадалась, кто такой Стриж! Он же сам сделал заказ в гильдии, а теперь — предупреждает жертву? Крайне странно.
— Благодарю за совет, — ледяным тоном отозвалась Шуалейда. Лежащая на подлокотнике рука ее была расслаблена, но аура бурлила еле сдерживаемым ураганом. — А теперь отпустите моего Тигренка.
— Вы уверены? Освобождать куклу-убийцу в полном гостей зале… — Бастерхази обвел вопросительным взглядом шеров, те непроизвольно отшатнулись, а Бастерхази низко, словно рокот пламени, рассмеялся. — Ах, дорогая моя. Вы так изящно шутите.
Шеры изобразили улыбки, но по их лицам было видно, что они предпочли бы сейчас оказаться подальше. Стриж их отлично понимал. Придворный маг пугал их… в смысле, шеров. Или не только шеров? Правда, Лея не испугалась, а только разозлилась. Словно знала. И считала, что мастер теней за ее спиной — чрезвычайно удачная идея.
— Вы удовлетворили свое любопытство? — обманчиво мягко спросила она, поднимаясь.
И все равно придворный маг оказался выше нее, хоть и стоял на ступеньку ниже. Но это ему не помогло. Аура Шуалейды вспыхнула нестерпимо яркой синевой, затмила черно-алые всполохи, врезалась в них, разрывая на части… пробивая брешь в его защите…
«Это должно быть больно», — подумал Стриж мимолетно и чуть не бросился на добычу.
Чуть-чуть. Еле удержался. Придворный маг не дожил бы до своих лет — в городе шептались, что ему уже лет двести — если б не был осторожным и продуманным Хиссовым сыном.
— О нет, ваше высочество. Мое любопытство распалено до предела. Очень интересный экземпляр! Не убивайте его до конца, когда наиграетесь, продайте мне.
Вместе с этими словами придворный маг атаковал. Не Шуалейду и не Стрижа, а его ошейник. От ослепительного блеска лиловых потоков Стриж покачнулся и вцепился в спинку трона Шуалейды. А ошейник нагрелся и сердито затрещал.
— Обойдетесь.
Лея резким жестом отсекла чужие потоки, и Бастерхази скривился. Едва заметно, но все же — это было больно. Стриж верно догадался.
— И все же подумайте, — не сдавался придворный маг. — Светлому шеру Дюбрайну не понравится видеть рядом с вами раба. А я дам за него одну прелюбопытную книгу о журавлях.
При упоминании Дюбрайна вздрогнула уже Шуалейда. И может придворному магу удалось бы добиться чего-то — еще бы понимать, чего именно он добивался! — но его прервали. Главные двери Народного зала распахнулись, и сенешаль, перекрывая гул голосов, возвестил:
— Ее высочество Ристана шера Суардис, милостью Близнецов регент Валанты!
— Мы еще вернемся к этому разговору, ваше высочество, — зловеще пообещал придворный маг, развернулся и устремился навстречу регентше, ослепляя всех присутствующих шеров развернувшимися за спиной огненными крыльями: черно-алыми, с лиловыми и золотыми всполохами. Так же красиво, как и смертоносно.
Крылья сияли всего мгновение, но и этого мгновения оказалось для Стрижа достаточно, чтобы отвлечься и не заметить, как рядом оказалась девица Ландеха. Нельзя, нельзя ослаблять внимание!
— Шер Тигренок? — послышался тихий голосок.
Стриж обернулся и встретился с огромными, полными ужаса коровьими глазами. Проклятье, вот только не хватало вмешательства темного шера в их с Шуалейдой тонкую игру. Шис знает, что там сдвинулось в невеликом разуме юной шеры от ядовитых слов Бастерхази.
Стриж слегка улыбнулся ей, показывая: все хорошо, не о чем волноваться.
Разумеется, тщетно. Юная шера Ландеха и не думала успокаиваться. Впрочем, как и все в этом зале: темный шер оказался настоящем мастером в том, чтобы нагнать жути.
— Вы не должны волноваться. Я не позволю ему… я… — дурочка запнулась посреди слова, ее глаза заволокло влагой, и она вцепилась в рукав Стрижа. — Вы только не подумайте, я не испугаюсь!..
На миг его кольнуло совершенно неуместной жалостью к наивной пышечке.
«Лучше бы испугалась и бежала отсюда со всех ног», — сказал бы он, если б мог.
