— Извольте, ваше величество, ваше высочество, — поклонился шер Бенаске, пропуская их в распахнутые гвардейцами высокие двери.
Королевский кабинет казался пустым, темным и холодным, несмотря на жаркий предзакатный час. Единственным ярким пятном алело траурное платье Ристаны. И, разумеется, никаких послов — только груда свитков невесомой рисовой бумаги, перевитых разноцветными шелковыми шнурами: дипломатическая почта.
— Ваше величество, — пропела Ристана, вставая из-за отцовского стола. — Какая честь! Вы соизволили вспомнить о делах!
Она присела в реверансе.
Шуалейда попыталась прочитать ее, но снова наткнулась на непроницаемую защиту королевских артефактов.
— О, вы уже позаботились наплести послам околесицы, дорогая наша сестра, — парировал Кай. — Может, вы уже готовы принять и корону?
— Увы, от этой тяжкой обязанности я вас не избавлю, — скорбно покачала головой Ристана. — Придется вам явиться на коронацию лично. Надеюсь, хоть на площадь Близнецов ваше величество не опоздает.
— К счастью, время и место коронации не зависит от вашего высочества. Так что есть надежда, что его величество узнает о ней не через полчаса после начала, — пропела Шуалейда так же сладко, как сестра.
— На вашем месте я не была бы так уверена в том, что вам стоит туда являться, — усмехнулась Ристана. — Вдруг Пророк не сумасшедший мятежник, а истинный глас богов? Хотя… народу нужны зрелища, а что может быть лучше испепеления самозванца Радугой.
— Мечтайте, дорогая, мечтайте, — отозвался Кай.
— Где портрет? — Шу, наконец, поняла, почему кабинет казался пустым. — Где портрет нашей матери?
— Здесь не место шлюхам, — улыбнулась Ристана. — Как и шлюхиным отродьям. Готовьтесь в дорогу, детки.
— Вы правы, дорогая. Вам тут не место, — фыркнула Шу, оглядывая шкафы и комоды в поисках портрета.
Ристана перехватила ее взгляд и усмехнулась, отмахиваясь от несуществующего запаха:
— Тальге пованивает. — Она шагнула к ближнему комоду, вытащила из-за него раму с лохмотьями и швырнула на пол перед Каем. — Забирайте с собой на свалку. Это все, что вы здесь получите.
Каетано побелел, шагнул к ней, поднимая руку…
«Стой!» — наплевав на опасность обвинения в нападении на королевскую особу, Шу остановила руку брата, не позволяя ударить Ристану, и выдернула из его ауры горячие нити гнева. Кай задышал ровнее, а она подняла воздушной нитью портрет, вернула ему первозданный вид и повесила на место. Для верности Шу слила раму, холст, обшивку стен и камень основы в одно целое, а сверху прикрыла пленкой зеркальной защиты.
— Надеюсь, дорогая, вы повторите попытку. Возьмите только нож острее и бейте сильнее, — предложила Шу.
Но Ристана сделала вид, что не слышит. Она вернулась за стол и принялась разворачивать свиток, не обращая внимания на брата с сестрой.
— Сообщить нам об окончании мятежа и возвращении полпреда ваше высочество не считает нужным, — констатировал Каетано. — Похоже, вы решили, что два года до моего совершеннолетия — это очень долгий срок.
— Вы еще здесь, ваше величество? — подняла брови Ристана. — Ступайте, отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь. Вашей помощи в делах не требуется. Да, и собирайтесь в дорогу. Свежий воздух Сойки пойдет вам на пользу.
— Ваше высочество забывается. — Голос Кая был все так же ровен, но под маской спокойствия снова закипала ярость. — Мы не собираемся покидать Риль Суардис.
— Это ваше величество забывает, что на регенте лежит обязанность блюсти жизнь и здоровье короля. Риль Суардис слишком опасен для вас. Сойка же зарекомендовала себя как полезное для здоровья, совершенно безопасное место. Сразу после коронации вы отправляетесь туда.
Гнев, и без того грозящий вырваться наружу и разнести отцовский кабинет к ширхабам лысым, подступил к самому горлу. Горьким и каким-то щекотным комком. А намерение сбежать в Сойку, подальше от Бастерхази — растаяло, как не бывало.
Как удачно, что она еще не успела о нем сказать Каю. Теперь… теперь — все иначе. Суардисы не отступают.
— Что ж, раз вы настаиваете… — Шу усмехнулась, глядя в глаза сестре и понижая температуру воздуха в кабинете до… до мороза, пожалуй. — Я не намерена нарушать волю отца и оставлять его величество, следовательно, мне тоже придется поехать в Сойку. Вот только Башню Заката я никак не могу взять с собой. А она, как известно, все еще нестабильна.
Ристана хотела было что-то сказать, но ей помешал грохот захлопнувшегося окна.
— Не хотелось бы, чтобы Риль Суардис постигла участь Проклятого Города, — певучим голосом ветра в скалах продолжила Шу и позволила стихиям проглянуть сквозь тонкую оболочку человечности. — Конечно, маловероятно, что последствия неконтролируемой флуктуации вероятностей примут именно такую форму. Чрезвычайно интересно с научной точки зрения, как именно изменятся обитатели дворца под влиянием стихий. В Проклятом Городе первыми исказились шеры.
Ристана и Кай следили за ней, не смея вздохнуть. Брат — с восхищением, сестра — со страхом. В ее расширенных глазах Шу видела свое отражение: существо без пола и возраста, сплошь из сине-лиловых теней и льдистых углов.
— Не забудьте предупредить Конвент, что именно по вашему повелению нестабильная Линза останется без присмотра, — добавила Шу звоном сосулек. — А нам пора собираться. Морской воздух полезен для здоровья, а мне следует поскорее сформулировать тему для диссертации. Когда еще выдастся случай понаблюдать за возмущенным Источником с безопасного расстояния.
Взметнув юбками вихрь призрачного снега, Шу развернулась и направилась к дверям. Брат — за ней. Он не понимал ее игры, но доверял безоговорочно. Как всегда.
— Постойте, ваше величество, — отмерла Ристана.
Шу и Кай не остановились и не обернулись: до дверей кабинета оставалось еще с полдюжины шагов.
«Держись, Кай, — твердила про себя Шу. — Король должен уметь блефовать!»
— Если по вашей вине что-то случится с Риль Суардисом… — ломким голосом начала Ристана.
— Только по вашей. — Шу резко обернулась. — Я вас предупредила о возможных последствиях, видят Двуединые!
Солнечный свет на миг померк, Ристана моргнула и отступила на шаг: вспышка Света и Тьмы, вызванных в свидетели, оказалась слишком яркой и острой для бездарности.
Кай же остановился лишь за шаг до порога, обернулся.
— Мы поедем в Сойку, но только после того, как ваше высочество будет утверждено в должности регента и подпишет официальный указ, — с королевской невозмутимостью сказал он. — А до тех пор не трудитесь беспокоиться.
Он развернулся, двери перед ним распахнулись. Шу последовала за братом, сдерживая облегченный вздох: Каю удалось показать себя настоящим Суардисом. Пусть и с ее помощью.
Ристана
