Вот только Шу не была уверена, что этого достаточно. И что если она полезет глубже в его подсознание, не сделает хуже. Все ж опыта у нее — ноль.
Отпив холодной воды из поданной Бален кружки, она снова прикрыла глаза и велела Мануэлю:
— Иди к себе и поспи часов двенадцать.
— Слушаюсь, моя госпожа. Ты сама как?
Мануэль героически заставил себя погладить Шу по голове. Через больно, страшно и не могу. Очень коротко и тут же отдернув руку.
Проклятье!
— Ни ширхаба у меня не вышло. Прости, Маноло.
— Выйдет. Не все так сразу.
— Мне приятно, что ты в меня веришь.
— Конечно, верю. В кого мне верить, если не в тебя? Ты дважды спасла меня, ты помогла мне развить и усилить дар так, как я и не мечтал. Я всегда буду верен тебе, что бы ни случилось.
— Вот и хорошо. — Шу резко встала, глянула непроизвольно отшатнувшемуся Мануэлю в глаза. — Раз ты верен мне, то сегодня же поедешь в Метрополию. Я лично напишу шеру Майнеру и попрошу, чтобы он занялся тобой.
— Но, Шу, оставить тебя в такое сложное время? Я не могу!
— Можешь, Маноло. — Шу нахмурилась. — Пойми, ты сейчас слишком уязвим. При том, как ты реагируешь на меня и даже на изготовленную мной защиту, ты — потенциальное оружие Бастерхази. Ты готов поручиться, что завтра он не влезет тебе в голову и не заставить сделать что-нибудь…
Тяжело сглотнув, Шу умолкла. Представлять, что Мануэль мог бы сделать под влиянием темного шера с его-то полувековым опытом интриг и злодеяний, не хотелось.
— Ты не доверяешь мне больше? — тоже нахмурился Мануэль.
— Доверяю, но… ты говоришь, я дважды спасла тебя, Маноло. Но мне пришлось спасать тебя только потому, что ты пострадал из-за меня. Оба раза.
Она упрямо задрала подбородок, ожидая закономерного вопроса: почему это в первый раз он пострадал из-за нее. Но Мануэль ее удивил. Он невесело рассмеялся и спросил совсем не то, что она ждала.
— А если бы ты не устроила то представление с моим убийством и воскрешением, то какая судьба бы ждала сына предателя? Шу, пусть я не великий шер, но ведь не дурак же. Тем более я уже довольно хорошо знаю и тебя, и Зако. Он слишком хороший боец, чтобы так глупо ошибиться. А ты могла бы вылечить нанесенную им рану за полсекунды. Что и сделала, не так ли?
— Так, — пожала плечами Шу. — И давно ты знаешь?
— Да как-то постепенно дошло. Но не вчера. До того как я принес тебе клятву верности.
— И ты мог любить…
— …любить тебя еще сильнее, потому что я восхищаюсь тобой. Принцесса, не умеющая рассчитывать на пять ходов вперед — не принцесса, а прекраснодушное недоразумение.
— Наба…
— Да, я Наба, — усмехнулся Мануэль. — И я служу тому, кто не просто носит фамилию Суардис, а тому, кто достоин любви и верности. Тебе, Шуалейда.
— Мне повезло с тобой, Мануэль. Но ты все равно поедешь в Метрополию к лучшему менталисту. Потому что ты очень нужен и мне, и Каетано. Здоровым. Ты понял меня?
— Да, моя госпожа, — неохотно склонил голову Мануэль. — Я постараюсь вернуться как можно скорее. Обещай, что будешь часто зеркалить мне. Прогнать меня и оставить без уверенности, что с тобой все хорошо — слишком жестоко. Даже для наводящей ужас Зуржьей Погибели.
Шу фыркнула.
— Новый титул?
— Ну что ты. Старый. Один из сотни. Тебя уважают до… э…
— Он хотел сказать «до усрачки», но постеснялся ранить твои нежные ушки, — прокомментировала Бален.
— Ладно, сойдемся на том, что просто уважают. Маноло… — Шу с трудом подавила порыв коснуться его стихийными потоками. Так, как привыкла за эти месяцы. — Я буду по тебе скучать.
— Хочется надеяться, что у тебя найдется время для скуки. Но не очень-то верится.
— Все. Иди. Сейчас же поезжай! И за час до полуночи будь на связи. Я хочу быть уверена, что тобой не поужинало Хиссово отродье.
— Подавится. — Мануэль отсалютовал шпагой и поклонился, не делая даже попытки поцеловать ей руку или обнять. — До скорой встречи, моя принцесса.
Мануэль ушел, гордо расправив плечи. И только когда дверь за ним закрылась, Шу позволила себе выдохнуть и устало зажмуриться.
— Баль, вызови шера Убеду. Мне нужно…
— Уже вызвала. Наверняка уже прибыл. Но ты уверена, что это необходимо? Шу, может быть…
— Не может, — отрезала Шу. — И нет, я не буду одалживать у тебя Энрике.
— Ну и зря, Энрике бы помог тебе восстановить баланс.
— Нет, я сказала. Еще не хватало брать в любовники мужа единственной подруги.
Бален только передернула плечами и перевела тему:
— Тебе письмо и подарок. Вон, на столе.
При слове «письмо» Шу вздрогнула. Дайм, пусть это будет Дайм!
Она призвала письмо и разочарованно вздохнула. От полковника Дюбрайна по-прежнему не было ни слова. Зато на розовом, надушенном вербеной конверте красовалась подпись Виолы Ландеха. Шу чуть не отбросила бумажку прочь, но, поймав укоризненный взгляд Баль, развернула и начала читать старательно выведенные буквы с завитушками.
— Боги, она и писать-то толком не умеет, — сморщилась Шу, скомкала лист и бросила на пол. — Подумать только, она надеется, что я приму ее в семью, потому что она, видите ли, любит Каетано! Она, видите ли, постарается быть ему достойной и верной женой! Она, видите ли, желает показать мне свою любовь и дарит самое лучшее, что у нее есть! Как думаешь, что?
— Голову папаши в пряном маринаде, — флегматично отозвалась Бален.
— Ки-ису! — выплюнула Шу. — Котеночка, ширхаб его подери! Пушистенького, модненького котеночка! Злые боги, как мне не хватает Морковки, она бы съела этого котеночка вместе с глупой коровой!
— Вот этого котеночка? — Бален покопалась в складках юбки и извлекла двумя пальцами за шкирку белый комок меха с ярко-голубыми глазами. Комок открыл розовую пасть и пискнул. — Прелесть, правда?
— Пре-елесть, ути-пусечки! — Шу передернулась. — Вот только котика по имени Ландеха мне не хватает. Выкинь.
— Еще чего. Именно белого пушистого котика тебе и не хватает.
Бален кинула растопырившего лапы котенка Шуалейде. Он приземлился на юбку, вцепился всеми когтями и полез вверх. Шу помянула ширхаба, сняла звереныша с платья и оглядела, держа на вытянутой руке.
— А если сделать из него мантикора? Новая модная порода… Или хоть крылья ему вырастить…
Размышления Шуалейды прервала открывшаяся дверь.
— Кастелян Гнилого Мешка, бие Убеда, по повелению вашего высочества, — объявил гвардеец, за плечом которого маячил невзрачный человечек в коричневом сюртуке с лоснящимися рукавами.
