— Здесь тебе не бордель. Убери своих девок, и чтоб до представления носу не высовывали!
— Как скажете, вашмилсть, — закивал Тиссек, про себя проклиная жлобство Магбезопасности и волшебные штучки рыжей дряни.
Едва жлоб отошел, Тиссек развернулся к бесстыжей твари. Та попятилась, но убежать не успела — хозяин ухватил ее за косички и подтянул к себе.
— Ах ты, тварь! Опять за свои фокусы взялась? Думаешь, кто попадется? Ща! Кому ты нужна? Ну-ка быстро на место! Да помойся. Провоняла псиной. Тьфу!
Он отшвырнул дрянную тварь, отвернулся и пошел на поиски дочек — нечего им попадаться на глаза злобному офицеру. Да и серебра надо заработать. Чтобы солдатня отказалась от простых мужских удовольствий? Да не смешите!
Но желающих поразвлечься не нашлось. Едва Тиссек завел с прохлаждавшимися в тени конюшен солдатами беседу о столичных новостях, со стороны казарм прибежал сержант.
— Что надо?
— Так дочек ищу, вашмилсть. Они к кухарке пошли, да что-то задерживаются.
— Рядовой Пенка! Бегом марш на кухню. Посторонних лиц сопроводить до выделенной командованием территории.
Один из солдат вскочил, отрапортовал:
— Так точно, сержант! — и побежал прочь.
— Проводить или сам дорогу найдешь?
— Благодарю, вашмилсть. Уж найду как-нить, — буркнул Тиссек.
К фургонам он вернулся в отвратительном настроении. Проклятая рыжая тварь точно что-то наколдовала! Ну, ничего, в Креветочной Бухте завтра найдется какой-никакой любитель диковин с парой сестриц в кармане. А пока хоть что с нее поиметь, дряни.
Дрянь сидела на полу, сжавшись и натянув на ноги короткий подол, и буравила его злобным взглядом.
— Ну-ка, киска, покажи ножки, — велел Тиссек
Со сладким чувством превосходства он смотрел, как тварь задирает юбку, открывая стройные ножки и рыжие завитки.
— Не ленись, киска, не ленись. Ты знаешь, что хозяин любит.
Он ждал, что выдрессированная зверушка повернется и подставит гладенький зад, но глупая тварь неожиданно вскочила и накинулась на него, пытаясь добраться до ключа на цепочке. Но не на того напала! Куда ей, мелкой, справиться с настоящим мужчиной! Пара оплеух, не сильно, чтобы не попортить личико, схватить левой за волосы, правой достать плетку…
К вывертам рыжей дряни Тиссек давно привык. Еще три года тому назад, когда он только выиграл Хиссово отродье у герцогского егеря, тот предупреждал, что лесные твари неразумны, коварны и дрессировке не поддаются. Зато способны к тяжелой работе, здоровы, живучи и неприхотливы как сорняки. За ошейник с рунами, способный удержать дикую ире и не позволить ей колдовать, пришлось выложить целых два золотых, но Тиссек ни разу не пожалел о трате. Покупка оправдала себя в первые же три месяца, а дальше исправно приносила прибыль. Не говоря уже о том, что тварь обслуживала артистов, убирала и ухаживала за зверинцем. А что иногда показывает норов, так зря надеется, что хозяин разозлится и разукрасит личико до потери товарного вида. Что он, дурной? За свои-то деньги! Нет, все что полагается, дрянь получит потом. Как отработает.
«Хороша… дикая тварь! Ох, хороша…» — лениво думал Тиссек, натягивая штаны и пиная уткнувшуюся в матрас рыжую дрянь. Красные полосы на беленьких ягодицах и бедрах так и манили взять ее еще раз, послушать придушенные крики, полюбоваться яростно извивающимся телом. Тонкие запястья просились в ладони — сжать одной рукой, завести за голову. И напомнить, кто тут хозяин.
— Одевайся, быстро. Представление через полчаса.
Пнув напоследок Хиссово отродье, Тиссек зевнул, потянулся и пошел заниматься важным делом: будить лодырей, чтоб работали, наконец.
Шуалейда
За обедом Шуалейда вела себя примерно. Даже надела ненавистное платье, предмет нескончаемых споров с шерой Исельдой, вспомнила, какой вилкой нужно кушать жаркое, и не перепутала нож для рыбы с ножом для фруктов. Кроме того, Шу сегодня не читала за столом очередной фолиант и не пробовала на посуде, мебели или слугах свежевычитанных заклинаний — к особой радости компаньонки. От взлетающих тарелок, уползающих вилок и прилипающих к столу чашек с замерзшим чаем шера Исельда вздрагивала и теряла аппетит. Успокоить ее мог только полковник Альбарра: он внимательно читал триста сорок третье прошение о переводе на менее ответственную должность, зимой жег бумагу в камине, летом рвал на клочки. Наливал шере Исельде сангрии… А под утро она пробиралась в свою комнату, готовая и дальше нести нелегкую службу. Шу делала вид, что и не подозревает, отчего компаньонка зевает на уроках этикета и мечтательно поглядывает за окно, где на плацу начальник гарнизона присматривает за тренировками личного состава.
Пока шера Исельда позевывала и радовалась благотворному влиянию цирка на королевских детей, а полковник с лейтенантом обсуждали военные дела, Шуалейда размышляла. Как освободить зеленую ире? Проще всего выкупить. Но хватит ли имеющихся у Шу трех золотых?
Строить планы мешал братец. Он старался выглядеть серьезным и сдержанным, как подобает принцу, но природная живость брала верх над конспирацией. Шу приходилось то и дело пинать его под столом, чтобы он, упаси Светлая, не начал выспрашивать Бертрана или Бродерика. Из нее Кай еще по дороге домой вытряс все, что она знала об ире.
Шу пришлось припомнить трактат о Втором Договоре между людьми и истинными ире. Договор шестьсот с лишним лет назад заключил Эстебано Кровавый Кулак Суардис, основатель династии. Он объединил тридцать два баронства в королевство и прекратил вялотекущую войну между брошенными детьми Зеленого Дракона и людьми. Он запретил подданным трогать Даилла Сейе — Изначальный Лес — и выселил дюжину деревень, отдав ире спорные территории. Ире же оставили несколько принадлежавших им лесных угодий вдали от Даилла Сейе и переселились к сородичам. Двух баронов, считавших ирийский лес своей законной территорией, а ире добычей, Эстебано повесил в назидание прочим и заявил, что покушение на истинных ире приравнивается к государственной измене.
Так потомки Зеленого Дракона разделились на даилла-ире, «истинных детей», последовавших договору, и мислет-ире, «свободных детей». Мислет-ире, не пожелавшие покинуть обжитые места, оказались вне закона, их одичавшие потомки превратились в лесных духов. Они баловались с путниками, пугали, заводили в болото, крали у спящих вещи, уводили детей и девушек. А люди на них охотились так же, как на любую нечисть.
Даилла ире-достойно отблагодарили Эстебано Суардиса. Каждую осень, в день Большой Королевской Охоты, они допускали Суардисов в Даилла Сейе и позволяли добыть единорога, пегаса, феникса или виверру. Кроме того, эльфы подарили Суардисам шестерку крылатых алых коней и населенную феями волшебную рощу, Фельта Сейе — рядом с ней Эстебано построил свой дворец — и обещали защиту и поддержку. Как она проявлялась, никто не понимал. Но факт оставался фактом: за время правления Суардисов не случилось ни одной опустошительной войны и ни одного успешного покушения на царствующих особ. И время от времени — но об этом знали только сами Суардисы — маленькие ире из Фельта Сейе дарили кому-нибудь из королевской семьи странные подарки. Не синий жемчуг, не цветок янтарной травы или слезу русалки — подарки фей нельзя было пощупать или передать по наследству. Но рассказы о чудесах давно превратилась в семейные легенды.
