— А потому завещание никому-то еще не повредило. Но если вы за сердце беспокоитесь, то зря. Работать будет, особенно если беречь себя станете. И носить амулетик один… стабилизирующий.
— У меня уже есть.
— И неплохой весьма, — согласился Никанор Бальтазарович. — Вот только пустой.
— Как?
Марк Львович утверждал, что заряда хватит по меньшей мере на месяц, а то и более.
— А вот так… тоже любопытно, с чего бы… выглядит неповрежденным на первый взгляд. Позволите? — он протянул руку, и Демьян вложил в нее заколку для галстука, которая на этой темной ладони показалась вовсе крохотной. Никанор же Бальтазарович, пристроивши свою сигарку на край столика, подхватил заколку двумя пальцами, сдавил, поднес к глазам и прищурился. Разглядывал он ее столь пристально, что поневоле захотелось тоже взглянуть.
А смысл?
В нынешнем своем состоянии Демьян ничего-то, помимо платины с камнем, не увидит. И даже странно, что эта вот слепота, неспособность различить мало-мальски стабильные потоки, не беспокоит его. Как и неспособность дотянуться до собственной силы.
— Любопытно, да… следов вмешательства не вижу, хотя это еще не значит, что их нет. Ваш приступ? С одной стороны логично, что, не имея собственных сил, организм потянулся к заемным, с другой… приступ не был столь силен, да и инфаркт, не сказать, чтобы совсем уж инфаркт, скорее предынфарктное состояние, вызванное серьезным истощением организма. В том числе на нервной почве. Нет, я бы сказал, что имело место воздействие, но вот какое? Никого у себя не принимали?
— Нет.
— А не у себя?
— Тоже нет.
— И с дамами не знакомились?
— Нет. Прежние вот… за столик присесть напросились. Ефимия Гавриловна… Рязина, кажется, — память с готовностью отозвалась.
— Ага, мещанского сословия, купчиха… серьезная женщина. Вдова. После смерти супруга приняла его дела, которые пребывали в некотором запустении, скажем так… и сумела выправить, и даже развернуться. Ныне состояние ее насчитывает без малого семьсот тысяч рублей, а может, и того поболе. Да… делами она большею степенью и занимается. Имеет дочь Анну, абсолютно, как сказывают, безголовую особу, у которой из интересов шляпки да танцульки… на первый взгляд.
— А на второй?
— Как знать, как знать… — запонка легла на стол. — У каждого человека найдется, чего и от первого взгляда скрыть, и от второго.
Сигаретный дым пах ванилью. И вновь же запах не вязался ни с местом, ни с человеком, ибо не положено целителю иметь подобной вредной привычки.
— А что о… той, третьей? И парень, он рядом сидел. Если что-то и сделал, то мог…
— Парень… Бухастов Аполлон Иннокентьевич. Из купцов. Батюшка его знатным дельцом был, но скончался не так давно. Сердце, что характерно, подвело. Сынок все-то больше по заграницам проживал, но после вернулся на родную землю… что он в Австриях делал — нам неизвестно. Пока. Да и после… там нас не любят, не спешат сотрудничать, а эти заграницы, я вам скажу, еще тот рассадник.
Он выдохнул дым через ноздри.
— Но как по мне, не наш это типаж… уж больно резво стал он отцовское состояние просаживать. И скачки, и картишки, и девицы нетяжелого поведения, но с большими амбициями. А любые миллионы имеют обыкновение заканчиваться. Ныне, сколь слышал, парень решил озаботиться поиском подходящей невесты. Чтоб с состоянием… вот…
Он щелкнул пальцами.
А Демьян согласился, что Гезлёв — вполне себе подходящее место для поиска подобных невест. Вон девиц сколько, выбирай по нраву.
— Что до другой вашей знакомой, то тут все куда как интересней, да… Василиса Александровна Радковская-Кевич.
— Что?
Пуговка выскользнула из пальцев. Мелкая какая, юркая, а Никанор Бальтазарович смотрит и, как показалось, с насмешечкой.
Демьян слышал о Радковских-Кевич. Старый род. Крепкий род.
Богатый.
Славный, что чистотой крови, что силой, что службой государю, за которую не единожды награждался. И выходит…
— Третья дочь, самая младшенькая из девочек, правда, Александр еще моложе, но он нам мало интересен. Студиозус, только из тех, правильных, которые опора трону и так далее… старшая сестрица Марья, в замужестве Вещерская…
— Княгиня.
— Княжна, — поправил Никанор Бальтазарович. — Но да, княгиней она рано или поздно станет. Наследник у Вещерских один, так что…
Василиса не походила на особу столь родовитую. Да, чувствовалось в ней нечто иное, отличающее ее от простых смертных, к которым себя причислял Демьян, но да мало ли на землях русских дворян?
Немало.
А вот таких — единицы.
— Вторая по старшинству Анастасия. Ныне во Франции проживать изволит, куда уехала работать… зря, конечно. Наши ныне локти кусают, что упустили. А почему? Потому как не верили, что от бабы в работе польза быть может. Пускай вот кусают… может, еще вернется. Вернут. Если найдут, что предложить.
Пуговицы закончились.
И рубашку Демьян заправил аккуратно, всецело сосредоточившись на нехитром этом действии.
— В брак она не вступала, но донесли, что вполне себе открыто, в духе времени, сожительствует с неким Безье, французом по рождению, и тоже ученым… исследуют методы накопления и передачи силы. Это то, что удалось узнать.
— А…
— А вот Василиса… если позволите, гадкий утенок в лебяжьем семействе, — он усмехнулся, и Демьяну стало обидно. Какой из нее гадкий утенок?
Женщина.
Миловидная. И спокойная. И…
— Во-первых, особыми талантами она не обладает. Ну или скрывает их весьма тщательно. Во-вторых, крайне неудачлива в личной жизни… пять помолвок было и все пять не состоялись.
Почему? Нет, всякое случалось, но разрыв помолвки всегда был поводом для сплетен. Да и пятно на репутации… а тут пять раз?
И Демьян получил ответ на немой свой вопрос.
— В свете упорно гуляют слухи о проклятье, хотя Радковские категорически отрицают, что оно существует. И даже обследование проводили, только слухам что? Слухам на науку плевать.
Пиджак вдруг показался тесным.
И нелепым.
Измялся вот, будто Демьян в нем акробатические экзерсисы устраивал, а не мирно прогуливался и в ресторане сиживал. На брюках пятно возникло, невесть как появившееся. Да и сам он…
— Факты же весьма интересные. Первый жених ее бросил перед самою свадьбой. Любовь там у него приключилась, как говорится, всей жизни. Скандал вышел знатный, но Радковские подсуетились и вторую помолвку устроили. Да только и тут не вышло. Опять же перед самою свадьбой катался верхом, свалился и шею сломал… вроде как со всеми случается, но тут уж кто-то сплетню пустил, что и первый жених вовсе не сбежал с горничной, но умер, а от света это скрыли. А чем дурнее выдумка, тем она живучей. Радковские третью помолвку объявили…
