Милдред склонила голову.
Встретиться надо. Порой безумцы в безумии своем весьма последовательны и внимательны, и не может ли статься так, что старшая миссис Эшби знала о сыне что-то такое, что и послужило толчком к ее безумию?
— Завтра, — Ник погладил Уну по волосам. — Я позвоню им завтра.
Глава 36
Томас сидел в углу и изо всех сил старался не уснуть. Вот же… было время, и он сутками держался на ногах. А когда под прикрытием работал, так и вовсе… ночь в клубе, день в компании Дикого Сэма, который, наширявшись, требовал веселья. И не различал ни дня, ни ночи.
Круговерть музыки.
Дури.
Девиц, от которых воняло выпивкой, потом и той же дурью.
— Ну же, Томми, — она плюхается на колени и трется голым телом, оставляя на рубашке влажные потеки туши и теней. И спешит расстегнуть эту рубашку, и хохочет, когда Томас скидывает ее с колен. Она выгибается в этом смехе, пока тот не переходит во рвоту.
Передоз.
Стоп.
Сон. Вынырнуть. Сосредоточиться. И оружие убрать. Не хватало еще, чтобы он пальнул спросонья. И без того хорош… герой… зачем он к Эшби полез?
Это и Лука спросил. А спросив, еще и глянул так, что захотелось обморок изобразить.
И вправду, зачем?
Что пытался увидеть? Что найти?
…мастерская.
Манекены. Стружки и инструмент. Запах дерева. Снова сон. Приходится моргать, и Томас встает, чтобы сделать пару шагов. Он приседает, взмахивает руками, пытаясь разогнать кровь. Старый проверенный способ, но почти не действует.
— Ты как? — мальчишка сует кружку с горячим кофе, и Томас делает глоток, почти не морщась, когда кофе обжигает глотку.
— Нормально.
Пить приходится маленькими глотками. Кофе горек. И заварен так, что от горечи горло схватывает. Но поможет. Наверное.
— Спасибо.
— После вмешательства ментала нормальная реакция, — Джонни возвращается к столу. Он выглядит подростком, который натянул зеленый балахон забавы ради.
Хэллоуин, мать его.
И отрубленные кисти рук на тарелке — всего лишь декорация.
— Это не его руки.
— В смысле? — голова тугая, словно мяч, влажным песком набитый.
Как-то Берт сказал, что такой синяков не оставляет. Томас с Джером и нашли старый, набили песком, кое-как сшили суровой нитью. И начали друг друга лупить.
Идиоты.
— Не Майкла, — уточнил Джонни, беря кисть в руку. — Взгляни. Она старая. Очень старая. Ее отрезали пару лет тому, как минимум. А потом сняли кожу, высушили…
…как всегда.
— Ага…
Мяч был тяжелым и бил так, что Джер на четвереньки рухнул, правда, затем, чтобы встать и ответить. Синяки же на второй день проступили, темно-лиловые, по всему телу. Мамка так за голову схватилась. А папаша за ремень, будто Томасу и без ремня мало досталось.
— А вот кровь свежая. Ее налили специально. Смотри, он поставил на дно коробки миску, в которую налил кровь. Миску прикрыл доской, а уже на нее застелил бумагу и уложил блюдо с руками.
— Хрень какая-то.
— Хрень, — Джонни поднес руку к носу и понюхал. — В коридоре было темновато. Еще и кровь. Вот и решили, что руки свежие. А вот перстень — да, Майкла… скорее всего… нужно будет проверить номер.
Майкла.
Другие маги не пропадали, во всяком случае те, которые прошли государственную регистрацию.
— …но я думаю, что это его. И кровь, скорее всего, тоже…
— Тогда почему руки такие?
— Может, Майкл еще жив? И нужен живым. С руками?
Гадать можно вечно.
— Сядь туда, — Джонни указал на кресло, поставленное за дверью. — И закрой глаза. Главное, вспоминать не пытайся, оно само всплывет. А будешь пытаться, так хуже станет.
Кресло манило.
Низкое, уродливое, лишенное ножки, которую заменяла пара кирпичей, оно стояло в самом темном углу. И приглашало вздремнуть.
Ненадолго.
— Чем больше сопротивляешься, тем сильнее откат будет.
— Откуда знаешь?
Джонни колдовал с кровью. Пробирки.
Стеклышки.
Микроскоп, появившийся из чемодана. Какие-то еще приборы, видом своим вызывавшие отвращение. Тонкие иглы, нити и проволока. Стеклянные шары то ли с дымом, то ли с жидкостью. Их Джонни развешивал на крючках, а те держались на гнутой палке. От шаров спускались провода, которые крепились под лапой самописца.
— Майкл рассказывал. На самом деле он неплохой ментал, но проходил регистрацию, как поисковик. Та грань у него выражена более ярко, особенно раньше. Он уже потом за ментал взялся, пытался подняться, чтобы вылезти в столицу, но тесты на стандартный минимум пройти не мог.
Интересно?
Да.
Пожалуй.
И кресло вдруг толкнуло под колени, и Томас рухнул в него. А оно выдержало.
— Что ты делаешь?
— Проведу экспресс-тест, может, кровь вообще свиная. Случалось и такое. Майкл трижды подавал прошение о переводе. Тошно ему в Тампеске. Только наши не больно-то рады… у шефа магов немного.
А может стать и того меньше.
Обрадует ли это? Сомнительно…
— Я с ним… не встречался.
— Встречался. Просто вряд ли запомнил. Майкл умеет казаться незаметным, когда ему надо… все мы умеем. Приходится. Люди слишком любопытны, вот и учишься делать так, чтобы на тебя не обращали внимания. Полезное, к слову, умение, — Джонни глянул искоса. А ведь он старше, чем кажется. И сколько ему на самом деле? Кто-то говорил, что маги и две сотни протянуть способны, но в эти байки Томас не верил. А вот теперь вдруг подумалось, что и вправду способны. И Джонни будет немногим его моложе.
— А тут дело громкое, вот Майкл понадеялся, что заметят.
Заметят.
И опишут, судя по тому, что колечко на пальце мертвой руки поблескивает. Пойдет под своим номером… мысли поганые… колечко блестит и переливается.
На другом пальце.
Деревянном.
Он сделан аккуратно и мало отличается от живого.
— Смотри, — голос мистера Эшби доносится будто издалека. — Видишь? Это суставы. Они придают нашему телу подвижность.
Рука стоит на блюде. Пальцы опущены, но стоит прикоснуться, и они разгибаются.
И сгибаются.
— Здесь суставы мелкие, поэтому приходится работать вот так, — мистер Эшби берет руку в руки. — Видишь? Это крепление. Соединение будет анатомически точным, однако, вынужден признать, что мне далеко до настоящего Создателя.
