Пускай.
Главное, пару часов тишины у меня будет. И если повезет, если мальчишки будут слишком заняты, чтобы со мной возиться, то откроют библиотеку.
Я зажмурилась.
…и память вернулась. Каштаны не цвели. Никогда. Все-таки климат им требовался иной. Но они и так были красивыми. Я погладила шершавый ствол, подавила острое желание развернуться и уехать. Если уж собралась в гости…
Ник был дома.
Он сидел на террасе в кресле-качалке, про которое я думала, что и оно исчезло, как и другие, показавшиеся ненужными, вещи. А нет, здесь.
Ник читал.
Зои.
Открытая книга. Клетчатый плед на коленях. И она, больше похожая на манекен, чем на живого человека.
— Добрый день, — я остановилась.
Здесь снова пахло солнцем и свежим лесом, никак Ник все-таки перекрыл крышу, которая стала подтекать. Точно. И стропила заменил. И пол… давно я не заглядывала.
— Доброе, — он отложил книгу и поднялся. — Уна, как я рад!
Он и вправду был рад.
А губа Зои дернулась, и изо рта выползла нить слюны, которую Ник тотчас убрал платком.
— Зои тоже рада.
Я сомневаюсь. В ее глазах я видела куда больше, чем мне бы хотелось. Но главное, что я сумела выдержать этот взгляд.
— Здравствуй, Зои.
Странно разговаривать с человеком, который не способен тебе ответить. И улыбаться. И притворяться, что так оно и надо.
Я притворяться не умела.
— Погоди, — Ник подхватил жену на руки. — Тебе уже пора отдыхать. К сожалению, Зои еще быстро устает. Я сейчас, передам миссис Фитцпатрик… скоро вернусь, дорогая. Что бы ты хотела на ужин?
Странно, да.
И… и наверное, он действительно ее любит, если не бросил. Так все думают. Кто-то восхищается этой самоотверженностью, а кто-то полагает Ника придурком, потому что не развелся, не отправил Зои в какое-нибудь тихое местечко.
Денег бы хватило.
Денег у Эшби всегда было много.
Он вернулся быстро и сказал:
— Извини, она нервничает, когда кто-то приходит. Мне порой кажется, что даже я ей в тягость.
— Кажется, — соврала я. А Ник сделал вид, что верит.
Мы слишком давно друг друга знали, чтобы не видеть лжи.
— Присядешь? Или, может, чаю? Обед еще не готов, но думаю, на кухне что-то да найдется. Ты же знаешь ма Спок, у нее всегда запасы…
— Она еще служит?
— А то, — Ник сложил плед. И закладку в книгу пристроил аккуратно.
— Сколько ей?
— Шестьдесят пять.
— Всего?
Мне ма Спок всегда казалась старой.
— Дети иначе воспринимают взрослых, — Ник улыбнулся. — Я сказал, что ты приехала. Она рада.
Сомневаюсь.
На меня, впрочем, как и на Вихо, ма Спок смотрела свысока и с явным неодобрением. Она искренне полагала, что человеку столь высокого положения, которое занимал мистер Эшби, не след возиться со всяким отребьем.
И тем более позволять сыну притаскивать домой…
Я сама слышала.
— Мы все повзрослели. А ты водишься с драконами.
Вожусь.
И поэтому от меня пахнет серой, драконьим дерьмом и ветром, еще камнем.
— Вот, — я вытащила из кармана платок с завернутым в него черным комком. Драконья смола к драконам прямого отношения не имела, просто время от времени горы начинали плакать.
А люди ценили их слезы.
— Спасибо, — отказываться Ник не стал. За это я его тоже люблю, он никогда не тратит время на непонятные мне ритуалы отказов и уговоров. — Кое-кто будет рад… знаешь, если ты отнесешь это в аптечную лавку…
— Отнесу, завтра, — я отмахнулась и устроилась все же.
На полу.
Садиться в кресло, которое занимала Зои, я не хотела. Понимала, что это глупо и по-детски, но… в этом доме я возвращалась в детство. И пол, он тоже теплый.
— Или мне. Я куплю. Но только куплю. За деньги.
— Денег хватает.
Доски пахли вкусно.
И я бы легла, чтобы нюхать этот запах смолы и солнца, как лежала когда-то. Вот здесь и лежала. С книгой. А мистер Эшби, увидев меня однажды, не стал ругать, только сказал, чтобы плед подостлала. Но с пледом было уже не то.
— Я вижу, что хватает. Но я серьезно, — он аккуратно положил комок на стол. — Из этого я сделаю зелье, которое буду продавать по пятьдесят баксов за склянку.
— Сколько?
…в аптеке мне врали, что смолы у них хватает.
— Унция этого вещества, Уна, стоит около сотни долларов. Иногда дороже. Чем оно более свежее, тем дороже.
Я посмотрела с сомнением.
— У меня ведь компания имеется, и я знаю, почем они покупают сырье.
Твою ж… а ведь чувствовала, что дурят.
— По чем ты отдавала?
— Пятнадцать баксов…
— Уна…
Я пожала плечами. Вот если дура, то это навсегда. Он сел рядом, и ноги вытянул. И мог бы обнять, но не стал. Просто за руку взял.
— Давай, ты будешь приносить свою добычу ко мне, а я уже займусь продажей? Или просто заберу. По закупочным ценам. Если хочешь, перепечатаю тебе прайс «Фармтека». Я ведь давно предлагал…
Давно.
Его правда.
Сотня за унцию… даже если меньше чутка, все равно много. А мне крышу чинить, потому как нынешнюю бурю она пережила, а вот следующую точно не выдержит. Там по шву поползло все.
— Это подарок.
— И я его взял, — Ник держал руку аккуратно. — Но остальное мне тоже нужно. И я готов платить. И за чешую. И за скорлупу. И за…
…и за все. Наши и дерьмом не брезговали, которое старое, твердое. Сгребали в пакеты и везли куда-то к югу, где чужаков много. Поговаривали, что это дерьмо с глиной мешают, а потом на морды мажут, для красоты. Я, конечно, не верила, но…
Зачем-то же его собирали.
— Драконы сейчас популярны. Да и… они — это магия, понимаешь? Та самая, воплощенная… сейчас многие университеты занялись изучением их свойств, а им нужен материал.
— Будет материал.
— Не злись, — Ник похлопал меня по плечу. — Я знаю, что для тебя они совсем иное. И мне даже завидно порой.
— Чего?
— Что я не дракон.
— Ты и человеком неплохо выглядишь. И… там что-то с Сапфирой неладно. Подрали ее. А она пряталась и, кажется, нагноение пошло. Я, конечно, промыла, но не факт, что хватит.
