И теперь мне говорят, что какой-то урод пытался убить моего дракона?
Сапфира перевалилась на бок, вытянула хвост, выгнула спину и икнула. А Ник весьма поспешно скатился с драконьей спины.
— Пойдем. Ее сейчас вырвет. Это от лихорадки. Воспаление пошло внутрь, придется чистить…
Ник хмурится. А я подобралась.
Иногда драконы болели. Иногда, чувствуя близость смерти, уходили. Иногда у них даже получалось, и институтские оставались без добычи, а в пещерах просто становилось свободней.
— Принеси еще воды, — попросил Ник. — Похоже, мне придется остаться. Гной я выпущу. И раны зачищу. Понаблюдать вот придется, только…
Он вновь открыл саквояж.
— Заедешь к моим? Скажешь, что к утру буду точно… у Зои сегодня физиотерапевт. Она его не слишком любит, а миссис Фильчер ее жалеет и занятия срывает. Ей кажется, что я Зои мучаю.
Ник отвернулся.
А я коснулась руки, утешая. Я заеду.
И останусь.
И не позволю пропустить занятие. Я понимаю, что боль порой — симптом выздоровления. И что Ник прав, что… не важно.
— Спасибо.
— И тебе, — я смотрела, как он наполняет мутноватой жидкостью шприц. И уверялась, что Ник не позволит Сапфире умереть.
Он ведь тоже слышит их.
И если так, то… то понимает, что и люди нуждаются в драконах.
— Еще… я оставил чек. Проследи, чтобы его передали миссис Фильчер. Клайв ее недолюбливает. И может забыть. Но тебя он послушает. Он тебя боится.
— Было бы с чего.
Клайв всех боится. Потому и предпочитает не показываться на глаза. И это у него выходит.
— Прослежу.
— И… как думаешь, если они и вправду нашли Вихо…
Сапфира отползала от лужи рвоты, раздраженно мотая головой. Суетились огневки, спеша закрыть дрожащим маревом крыльев раны.
— …то кто был там? У машины?
Понятия не имею.
Ник остановил Сапфиру, зад которой уже ушел в озеро. Он похлопал ее по шее и велел:
— Пригнись.
Надо будет наших предупредить, чтобы приглядывали. Если и вправду объявился чужак, то рано или поздно себя покажет.
Игла вошла между чешуй.
И Сапфира застыла, выпучив глаза. Из приоткрывшейся пасти ее капала слюна, порой и на куртку Ника… ничего, отмоется.
— Вот так, девочка, — иглу он вытащил аккуратно. — Тебе стоит поспать, пока я ковыряться стану. И завтра ей надо кислого молока… пару ведер.
Будет.
— А ты иди… мы тут поговорим. О своем. Правда?
Миссис Фильчер спорила с ма Спок. И громкие их голоса наполняли дом, на пороге которого застыла бледная девушка с огромной сумкой.
— Добрый день, — сказала я, ощутив острый укол ревности.
Это и есть физиотерапевт? Почему-то я думала, что это будет мужчина, но… невысокая. Крепко сбитая. И руки сильные.
Но все равно хорошенькая.
Светленькая.
И бровки домиком. Глазки синие, удивленные. Вряд ли ей больше двадцати.
— Добрый, — не слишком уверенно ответила она. — А вы…
— Друг хозяина дома.
Звучит, если подумать, странно и довольно-таки двусмысленно. Одно время по городу гуляли слухи о наших с Ником близких отношениях, но какие-то неуверенные, что ли. Оно и верно, где я, а где Эшби. И никто не удивился, когда предложение он сделал Зои.
— Не пускают? — спросила я.
— Не слышат, должно быть.
Ага.
Конечно.
Слышат они все прекрасно. И видят тоже. Вон, на втором этаже занавеска качнулась. И кто там прячется? Впрочем, какая разница. Ключ у меня есть. И от этой двери тоже.
Я ее и открыла.
— А вы…
— Уна, — сказала я.
— Оливия, — девушка робко улыбнулась. Кажется, рядом со мной она не чувствовала себя спокойно. И то верно… пахло от меня так себе.
Драконами.
Пещерами.
Потом тоже. Но я лишь плечами пожала: в любой профессии есть свои недостатки.
— Меня Ник отправил. Приглядеть. На всякий случай.
Встретила нас миссис Фильчер. Она стояла у подножия лестницы с видом горделивым и независимым, прямо не человек — статуя. И руки на груди скрестила, всем видом показывая, что не позволит какой-то там девице дочь мучить.
— Зои отдыхает, — сказала она вместо приветствия. — И в ваших услугах здесь не нуждаются.
— Нуждаются, — возразила я. — Еще как нуждаются.
— И я полицию вызову!
— Телефон там, — я ткнула пальцем вглубь холла, где на специальной тумбе стоял черный аппарат. Ник его только в прошлом году заменил. Предыдущий, помнится, обладал на редкость тугим диском, а еще странною манерой обрывать разговор по собственному почину.
Нынешний был куда лучше.
И диск с золочением.
Солидно.
Под взглядом миссис Фильчер Оливия совсем растерялась. И подвинулась поближе ко мне. И сумку свою к груди прижала… вот же… а говорят, люди умные. Сапфира и та понимает, что лечение может быть неприятно, но ведь терпит же!
— Идем, — я взяла Оливию за руку. — Ее комнаты наверху. Если чего нужно, то говори мне. А вы не дурите, я не Ник, выставлю за порог и деньги отдать забуду.
Вот давно заметила, что упоминание о деньгах действует на людей отрезвляюще. И миссис Фильчер посторонилась, нас пропуская, правда, пристроилась следом.
На втором этаже… да, определенно, было слегка пыльновато. И окна закрыли. С чего бы? Воздух вон тяжелый, застоявшийся. Разве таким приятно дышать? А ветер сегодня с моря и свежий, мигом бы дом очистил.
В углах пыль клубками.
Под потолком паутина.
И дом скрипит, постанывает, что старик на непогоду. Жалуется на хозяйское равнодушие.
Зои выделили несколько комнат в западном крыле. Здесь и ветра не так дуют, и солнце не слепит. Здесь всегда тихо и спокойно, а окна выходят на сад. И пусть он несколько зарос — одного Клайва не хватает, чтобы приглядывать и за садом, и за домом, но все равно вид открывается красивый. За полоской зелени и море проблескивает, а небо так и вовсе необъятное, сине-синее…
Здесь по-своему уютно.
Бледно-лиловые обои. И мебель со светлой обивкой, кремовой в мелкий цветочек, тоже, что характерно, лиловый. Толстый ковер.
Полка с книгами.
И кровать под балдахином. В кровати Зои полусидит, обложенная подушками так, что видны мне лишь бледные вялые руки. Отчего-то в глаза бросаются ногти — темно-красные, будто кровью испачканные. Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на них.
