Ложечку он вытащил.
Положил на край тарелки.
И сказал:
— А он… я ему помогал. Вихо поступил по спортивной стипендии, но знаний у него отчаянно не хватало. И мне показалось, что мы можем, если не подружиться, то хотя бы быть полезны друг другу. Я взялся его репетировать, а он — меня защищать. Он был ярким человеком. Таким, которому радуются. С кем легко заводить знакомства и вообще… он сам все портил.
— Так что случилось?
— В первый год мы вполне себе мирно уживались. Он даже взялся помочь мне похудеть. Таскал с собой на стадион. Заставлял бегать. Отжиматься. Заниматься спортом, хотя спортсмен из меня еще тот был. Занялся моим рационом. Я много ел. Особенно, когда волновался, а волновался постоянно… из-за них всех я стал очень нервным, что сказывалось на учебе. А Вихо помогал, да… иногда он занимал у меня денег. Я знал, что он из небогатой семьи и мне не жаль было пятерки или десятки другу. Я думал, что мы друзья, пока…
Губа оттопырилась. И показалось, что вполне успешный адвокат, сумевший пробиться не в родном городке, где его бы приняли с распростертыми объятьями, но в Нью-Йорке, расплачется.
— Он решил, что моя дружба — не то, что ему нужно. Он захотел войти в студенческое братство… стать своим. Он… подстроил одну шутку. Совсем несмешную для меня шутку… я очутился в больнице… и да, отчасти поэтому нас расселили легко. Мне, как пострадавшей стороне, позволили жить одному, благо, была возможность.
Он сцепил пальцы.
А к чаю так и не притронулся.
— Знаете… когда вдруг оказываешься голым перед толпой гогочущих однокурсников… тех, кого пригласили посмотреть на твой позор… насладиться им… когда среди этих однокурсников есть девушка, которая тебе нравится… и ты видишь, что ничем-то она не отличается от прочих… и когда тот, кого ты считаешь другом, человек, знающий о твоей симпатии, говорит этой девушке на ухо что-то, отчего на лице ее появляется отвращение… сперва хочется умереть. Да, я всерьез подумывал о суициде, но потом… потом появилась злость. Мне захотелось доказать им всем, насколько они ошибаются.
— У вас получилось, — Милдред сделала еще глоток. Чай был сладким до омерзения, но… подействовало.
Слабость отступала, пусть и медленно.
Определенно, за шоколадным тортом придется заехать. А еще она обещала тетушке проверить ее дом. И надо будет с хозяйкой встретиться, отдать ключи от квартиры. Или все же продлить договор?
— Получилось. Не сразу… во многом, благодаря мистеру Питтерсону, который преподавал уголовное право… не совсем моя сфера деятельности, но он сумел… увлечь. И да, я стал заниматься много… куда больше, чем прежде… и худел. И спорт тоже… хотя тут, конечно, не очень получалось, потому как я неловкий.
Чай он отодвинул.
— Вихо сделал вид, что ничего-то не произошло. Он был умным парнем и в какой-то момент я просто стал ему не нужен. Он сам мог учиться… и учился. К слову, в клуб его как раз и не приняли.
— Не знаете, почему?
— Знаю. Потому что он полукровка, это во-первых. А во-вторых, спортсмен. И значит, тупой… некоторые стереотипы весьма живы. Среди своих он тоже не прижился. Там быстро поняли, что с Вихо нужно быть аккуратней… был один парень, тоже по спортивной стипендии. Бегун… и результаты показывал отличные. Ходили слухи, что выставлять на соревнования будут его… пока не поймали под дозой. Сверхдозой… его едва откачали. Так вот, прежде он наркотиками не баловался.
— Полагаете…
Хьюго лишь руками развел. И снимок принял аккуратно, бережно даже.
— Храню на память о себе прошлом. Искушение расслабиться весьма велико. И вообще отрезвляет. Так вот, то происшествие осталось лишь происшествием. Никто не хотел знать подробности, слишком многое могло бы выплыть, да… но я точно знаю, что, не выступая, Вихо утратил бы право на стипендию.
— Он его и утратил.
Хьюго осторожно кивнул. И сказал:
— К этому времени я был… довольно далек от дел моих однокурсников, — он погладил пухлые пальцы левой руки. — Но слышал, что у него совсем перестало ладиться с учебой. Не потому, что он был глуп. Скорее он не привык в чем-то себе отказывать. Он и со мной-то занимался исключительно потому, что честолюбие не позволяло быть отстающим. А дальше… был роман с одной девушкой. Потом с другой. Со многими девушками. Вихо им нравился. Было в нем что-то такое, привлекательное… и вечеринки. Он умел веселить людей. И его приглашали. Приглашали, но не принимали в свой круг. А когда он попытался ухаживать за Эмили… Эмили Локхард из тех самых Локхардов, его побили. Впрочем, Вихо недолго расстраивался. Он… у него…
Уши Хьюго зарозовели, а на щеках проступили пятна.
Вздохнув, он признался:
— Он начал жить с мисс Глэдсон. Она… у нас вела… основы правового этикета. Да… такая… не самая приятная женщина. Ее все побаивались, особенно девушки. Иногда мне казалось, что она их просто ненавидит. И представляете, как все удивились, когда…
…а уж обрадовались-то как… особенно, надо полагать, администрация университета.
Сколько ему было?
— Вижу, вы понимаете, насколько… неприятной оказалась ситуация. Возникли вопросы к мисс Глэдсон, и она вскоре перевелась. Я думал, что Вихо отправиться за ней.
— Он остался?
Кивок.
— Однако отношение к нему окончательно… испортилось. Его бы выгнали, но… насколько знаю, он имел некую беседу и ректор позволил ему остаться. Вероятно, побоялся, что если история до прессы дойдет… вы понимаете, какой мог быть резонанс?
Милдред склонила голову и чай допила.
По всему получалось, что парень был редкостным засранцем. А еще невезучим засранцем. Или недальновидным? Или и то, и другое сразу?
— Потом… знаете, многие ведь баловались травкой. На это, честно говоря, смотрели сквозь пальцы. Время было… сейчас все строже. Главное, чтобы совсем уж не наглеть. А Вихо приносил кое-что другое… посерьезней… «розовый туман» и еще, знаю, «трип». И мне предлагал. По старой дружбе… перед сессией. Многие брали… нагрузка была большая, не все справлялись. Я не рискнул.
— Разве за ним не присматривали?
Лука подал голос, и Милдред подумалось, что голос этот низкий, рокочущий, пугал. Как пугал незнакомых с ним людей и сам Лука. Он скорее на бандита похож, чем на федерала. И любовь его к черным костюмам нисколько не исправляет ситуацию. Костюмы ему откровенно не идут.
Сказать?
Еще обидится.
— Присматривали. Наверное. Я точно не знаю. Я… у меня был проект. И еще подработка. Меня взяли по рекомендации. Мне было просто некогда! Я ушел из кампуса, снял квартирку в городе… да, я мог себе позволить это и без родительской поддержки, хотя родители меня никогда не бросали. Тогда… я не хотел вникать в эти проблемы. Знаю, что была на старших курсах какая-то очень гадкая история… с девушкой… она покончила с собой. Да… но причастен был ли к этому Вихо? Понятия не имею. Поймите, для меня этот человек однажды перестал существовать… хотя…
