— А ты не меняешься, Уна. Как была ершистой, так и осталась, — он все же отступил в сторону, обошел валун и оказался у самой береговой черты. — Но и хорошо… признаться, я долго сомневался, стоит ли тебя брать. Не потому, что не верил в способности. Они у тебя имелись. И имеются.
Оллгрим поднял ладонь, перечеркнутую нитью шрама.
— Дело не в драконах. Не только в них. Так уж получилось, что в егеря идут мужчины. И женщина могла доставить множество неудобств. От женщин часто случаются неудобства.
Поговаривали, что в молодости Оллгрим был красавцем. Он и сейчас ничего. Вон, в церкви, куда Оллгрим заглядывает, дамочки так и липнут, облизывают взглядами. А после службы окружают разноцветной душной толпой, наперебой расспрашивая о драконах.
На драконов им плевать.
А вот старый холостяк вызывает неподдельный интерес. Наверное, хорошо, что я больше не заглядываю в церковь. Меня это лицемерие всегда злило.
Почему он так и не женился?
Или… среди егерей семейных было пару человек. Остальные… наверное, им тоже проще с драконами, чем с людьми.
— До тебя… давно… когда я был молод… взяли одну женщину. Красивую. Очень красивую. И очень сильную, — Оллгрим оперся на камень. Смотрел он не на меня, а на море и небо, и пляшущих драконов, которых стало больше. Определенно, косатку загоняют.
Или кита?
Киты в наших краях тоже появлялись, но редко. Хорошо, если возьмут, на всю стаю хватит. И людям достанется.
— Я влюбился. Мне казалось, что это взаимно.
— Нет?
В позапрошлом году у Лютого вышло выгнать на камни молодого горбача. И стая пировала несколько дней, а институтские откачали пару галлонов китовьих мозгов.
— Нет, — Оллгрим, щурясь, вглядывался в небо. — Кита гонят.
— Или косатку.
— Кита. Косатки хитрые, их надо брать кругом, а тут, смотри, Лютый ведет, а Гранит с Октавой в загонщиках. Мелочь на подхвате… опять жаловаться будут.
— Кто?
— Экологи. Киты ныне редкость… всех повыбили.
— Так не драконы же!
— Не драконы… Аннабель дала понять, что сердце ее свободно и все такое. Она принимала подарки. И раздавала обещания. Она заставила меня думать, что я нашел именно ту женщину, с которой стоит связать свою жизнь. Как выяснилось, не только меня.
Он поморщился, но продолжил.
— Все выяснилось, когда я решился сделать предложение. Она взяла время… подумать. Да, так она выразилась. Серьезный шаг и все-такое. Она не уверена, что готова к нему, да… признаюсь, мне было неприятно. Любой мужчина, сделавший предложение, рассчитывает на согласие. Или на отказ. Но… не на подумать. Тогда Дерри… он был моим наставником…
Знаю.
Он многих научил. И драконов, и людей. И тоска разлилась под сердцем, нашептывая, что он единственный, кому не было плевать на меня, что без него я бы пропала.
И пропадаю.
Я наклонилась и зарыла ладони в мокрый песок, сосредоточившись на ощущениях. Холод. Здесь и летом не бывает жарко, а ранняя осень и вовсе приносит лед. Скоро он появится на песке седоватыми лужицами, которые к полудню будут исчезать, чтобы вечером вернуться.
— Дерри сказал, что Аннабель не совсем честна со мной. И что в любом ином случае он не стал бы вмешиваться, но он видит, насколько я увлечен. А потому считает, что я имею право знать. Он… отвел меня… в одно место. Велел ждать. Я ждал. И злился. Думал, Дерри ничего не понимает. Сам одинок и того же желает другим. Да.
— И чем закончилось ожидание?
Пальцы прихватывало холодом. Они наполнялись их, начиная от самых кончиков, которые уже занемели, и заканчивая ладонью.
— Чужой беседой, свидетелем которой я стал. И не только беседы. Полагаю, она давно встречалась со Станиславом на этом месте. И отношения их зашли куда дальше, чем стоило бы. Раньше женщины больше внимания уделяли тому, что принято называть моралью.
Ага.
Я услышала. И поняла. И пожала плечами. Какая разница, что было раньше?
— Аннабель рассчитывала, что и Эшби не устоит, женится на ней.
— Это который…
— Отец Ника. Он тогда еще не был женат. Да… однако сам Станислав имел иные планы. Это я уже узнал потом. Когда решился с ним поговорить.
— О чем?
Как по мне ситуация была однозначна.
— О том, что он должен нести ответственность за свои поступки, — спокойно ответил Оллгрим. — Сперва я поговорил с Аннабель. Попросил ее вернуть кольцо, поскольку о свадьбе не могло быть и речи. Я бы понял, откажи она мне сразу.
Он покачал головой и заметил:
— Не возьмут. Смотри, Лютый на волну почти лег, как бы не поломался.
Драконий рык ударился о скалы, разбившись на осколки эха.
— Мы поссорились. АННАБЕЛЬ не считала себя виноватой. Даже когда я сказал, что видел ее с Эшби… она оказалась не совсем той женщиной, которую я себе представлял.
Может, поэтому он так и не женился? Может, теперь в любой искал подвох? А я? Я тоже буду видеть в каждом мужчине Билли? Того классного парня, с которым можно лететь к закату, захлебываясь от смеха?
— Танцуй, крошка, танцуй… — он раскладывал костер, а я кружилась. И пламя летело, плевалось искрами. Оно отражалось в воде лагуны, где мы купались.
Нагишом.
Тот Билли смеялся и кружил меня.
Целовал.
Обещал, что теперь-то все будет иначе…
— Она хотела устроить свою жизнь. Так она сказала. И добавила, что мне не стоит вмешиваться. Я бы и не вмешивался, но дар позволяет видеть больше. Руки отморозишь.
Я вытащила их из песка и пошевелила остекленевшими пальцами.
…в первый раз Билли отвесил мне пощечину спустя пару месяцев совместной нашей жизни. Без повода. Просто мимо проходил и отвесил. И я еще, помню, удивилась, как такое вообще возможно. А он тут же обнял, начал извиняться, что-то там такое говорил.
Я поверила.
И в следующий раз… и опять… и даже когда ребро треснуло, все равно поверила, что он это не нарочно, что я сама виновата. Не нужно было злить его.
— Когда я понял, что не ошибся в своих подозрениях, что Аннабель беременна, я отправился к Эшби.
Надо же, какие здесь кипели страсти.
…а когда я забеременела, Билли хватило одного точного удара в живот, чтобы решить проблему. Теперь, оглядываясь назад, я не могу понять одного: почему я позволяла так с собой поступать?
Почему терпела?
Верила?
Почему убегала, прячась среди скал, ночуя в драконьих гнездах, благо, там тепло? Почему просто не обратилась… хоть к кому-нибудь?!
