И снова взойдет Драконья Звезда,
А маги вернутся в свой дом».
Тха-арис уловил из текста самое главное. Нужен дракон, который должен остаться в гибнущем мире, чтобы потом тот мог возродиться. И он даже не сомневался в том, что Ка-арис принесет себя в жертву, как и положено истинной королеве. Но… пусть он и не стал воспринимать таскающегося за ней орка как равного, однако признавал, что тот действительно любит, а главное, любим и… Не такой уж он и дурной, как вначале казалось. Может быть, Ка-арис что-нибудь придумает, ну а если и нет, то будет счастлива сто или двести лет. Сколько там живут орки?! А вдруг в новом мире, полном магии, им удастся продлить его жизнь на более долгий период?
Тха-арис не смог сделать доверенную ему девочку счастливой, не смог защитить, не смог удержать. Что ж, значит, он сделает все, чтобы та была счастлива с другим.
— Я знала, что ты придешь!
Мать-прародительница лежала в своей пещере почти в той же позе, в какой они оставили ее, расставшись уже много часов назад.
— Знала, что придешь именно ты, — уточнила драконица, пристально глядя в глаза Тха-арису. — Мне осталось очень мало. Я слишком стара и умираю, так же, как и этот мир.
— Но… тогда как же… Как же создательница справится без своего дракона?! — Мужчина в растерянности прокручивал в голове слова пророчества. Да, там не было ни слова о том, что создавшая этот мир тоже переместится. То есть, получается, демиурги тоже умирают?!
— Она тоже слишком стара, — драконица оскалила зубы в грустной улыбке. — Скоро и ей придет кто-нибудь на смену. Кто-то, кто сумеет полюбить этот мир, наполнить его магией и возродить в нем драконов. Но пока мир будет умирать, и только от твоего решения зависит, какая смерть его ждет — быстрая или медленная.
— А как будет выглядеть медленная смерть? — Тха-арис очень сильно рассчитывал, что мир восстановится до того, как полностью разрушится. Поэтому, естественно, чем медленнее, тем лучше.
— Долгой, — драконица тихо зафырчала, радуясь чему-то. — Магия будет исчезать, поколение за поколением, все расы смешаются и превратятся в обычных недолгоживущих. Они начнут придумывать, как выжить в безмагическом мире, и разрушат его. Израсходуют все его ресурсы так же, как раньше израсходовали всю магию.
— Столетия? — Тха-арису хотелось конкретики, хотелось точных дат, новых предсказаний. Хотелось понимать, во имя чего все это.
— Века. — Старая драконица устало закрыла глаза. — А теперь положи свиток на место и подойди ко мне. Я уже не осилю перенос, так что обо всех, кто пожелает уйти к эльфам, придется позаботиться тебе.
Глава 56
Ка-арис:
Когда я, с помощью Чаринды, добралась до пещеры, где много веков спала мать-прародительница, оберегая создательницу этого мира, меня поджидал не очень приятный сюрприз. Я была уверена, что обнаружу всех троих — и драконицу, и демиурга, и Тха-ариса, но нашла я лишь прародительницу, вернее… ее тело. А еще точнее, то, что от него осталось, — высохший остов с выпирающими костями, обтянутыми чешуйчатой кожей. Я застыла, глядя в остекленевшие, полуприкрытые веками глаза. А потом какое-то время смотрела на приоткрытую пасть со сверкающими белоснежными зубами.
Зрелище было больше тоскливое, но и немного страшное. Самым пугающим оказалось полное отсутствие магии, словно в этой пещере ее никогда раньше не ощущалось. Хотя я прекрасно помнила это потрясающее и пьянящее чувство, когда даже зависти не было, просто преклонение перед силами, витающими вокруг.
И вот сейчас этих сил не было, а один из источников… мать-прародительница драконов(!) лежала мертвой…
Но где тогда Тха-арис и создательница мира?!
Синдр:
Едва увидев старуху-драконицу, я сразу понял — отмучилась. Не то чтобы у меня в роду шаманы пробежали, просто тут сразу ясно все было. Глаза в одну точку, поволока мутная и челюсть слегка приоткрытая. Но на всякий случай подошел проверить, пока чахла застыла, как истукан на поле. Для нее это же прародительница была, вторая мать. А она первую не так давно потеряла.
Так что я старушке драконьей и глаза сам закрыл, и рот прикрыл осторожно, и… вспомнил, как совсем недавно с ней разговаривал, вздохнул и погладил ее по шее. У нее на ней такие же шипы были, как у Га-а, острые. И вроде с руками у меня все в порядке, не из задницы, а как-то умудрился уколоться. Сам не понял как! И прямо по всему телу сразу какая-то такая жгучая боль, словно кровь загорелась. Куда там нити Тха, которая всего лишь слегка жглась, как крапива. Тут меня прямо спалило изнутри! Я даже испугался чутка. То есть не чутка, конечно. Перепугался я знатно, в пот от страха и жара прошибло. Но чахле-то показывать это нельзя — расстроится, паниковать станет, а я вроде живой. Ну или не понял еще пока, но стою. Ноги держат, руки машут, топор не уронил, глаза видят… Да еще как видят! Даже лучше, чем раньше!
Ка-арис:
Я с умилением смотрела на Синдра. Он раньше меня понял, что надо позаботиться о теле матери-прародительницы. Даже погладил ее, ласково, как только он умеет. Я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, но расслабляться было нельзя. Мы ведь не знали точно, что именно здесь произошло, почему драконица, так долго живущая, внезапно умерла. От старости или ее убили? Куда делась создательница мира, спокойно спавшая в своем стеклянном ящике последние сотни лет? И куда пропал Тха-арис?!
Размышляя, я продолжала наблюдать за Синдром, пусть и не слишком внимательно. Но заметила, как он внезапно побелел, вернее, посветлел и тут же оглянулся на меня, чтобы улыбнуться и состроить невиннейшее выражение лица. С меня на сегодня уже хватило тайн, поэтому я направилась к своему чудовищу, чтобы выяснить, что с ним случилось.
Но тут меня внезапно озарило, причем вот как говорят иногда «как громом», так и меня. Я снова застыла и с ужасом уставилась на Синдра:
«Та, что в подземелье у гномов была, вихрем закружит живых и перекинет всех в другой мир, где дивные эльфы ждут их».
— Чахла, с тобой все в порядке? — чудовище ничего не поняло, но заволновалось. Причем так искренне, что мне стало стыдно. Синдр не может ничего от меня скрывать. Просто не может! Он ведь честный и открытый. Но на всякий случай я решила уточнить:
— Со мной — да, а с тобой?
— А что со мной? — Честный и открытый Синдр уставился на меня настолько подозрительно честным взглядом, что моя паранойя просто взвыла. Но сильно активизироваться не успела, потому что мое чудовище понуро вздохнуло: — Укололся вот… о шип. Не пойму как.
Я собралась с духом и все же подошла к телу матери-прародительницы, принюхалась и удивленно охнула:
— Это же концентрированная магия!
Первым моим желанием было наломать шипов и унести с собой, но это было бы неуважение к матери-прародительнице. Поэтому я подозвала гномов, появившихся возле пещеры, пока мы тут крутились, и попросила очень тщательно оберегать тело драконицы. Очень-очень тщательно.
