Затем звуки начали постепенно возвращаться: с реки донесся гудок парома, вскрикнула чайка, где-то над головой запел черный дрозд.
Кам вздохнул и мягко сказал:
— Нельзя этого делать, Агнес!
— Я тебя шокировала?
— Не в первый раз.
Он понимал, что ярость, охватившая ее, вызвана угрозой потери родного дома. В этот момент Кам словно вновь увидел ту маленькую девочку, которая, упрямо вскинув подбородок, изо всех сил старалась не отставать от своего старшего друга. И Каму захотелось узнать, что движет Агнес.
— Скажи, почему ты воспринимаешь это так близко к сердцу?
Она оттолкнула его руку и шагнула назад.
— Ты же мужчина. Тебе не понять.
— Я понимаю, что тебе не нравится Пьер из-за его готовности распродать все поместье по кусочкам ради выгоды, а еще из-за того, что он сделал тебе такое мерзкое предложение. Но что это за история с замком? Как Генри его украл?
Агнес, казалось, готова была объяснить, но, немного поколебавшись, она гордо выпрямила спину.
— Это наши семейные дела.
Ее взгляд словно предупреждал не упорствовать в расспросах, но он не мог остановить Кама. Здесь происходило что-то, чего он не понимал, и ему нужно было докопаться до сути прежде, чем Агнес наделает глупостей и окажется в тюрьме.
— Тебе понадобится адвокат, когда ты окажешься на скамье подсудимых, — заметил он.
— И ты стал бы моим защитником?
В этот момент он был готов на все ради Агнес, но ему нужно было знать причины ее ненависти.
— Ты расскажешь мне, в чем дело?
Она покачала головой:
— Если меня станут судить, я сама буду себя защищать.
Не дождавшись ответа, Агнес повернулась и направилась к доку, где до этого пришвартовала свой маленький быстроходный катер.
Когда она ступила на борт, Кам не сделал попытки остановить ее или последовать за ней, но лишь окликнул ее и сказал:
— Я не хочу распродавать поместье по кускам застройщикам, Агнес. Я не буду строить гостиничный комплекс на твоей цветочной поляне и не стану возводить дорогие дома вдоль реки, аренду которых местные жители не смогут себе позволить.
— Я знаю. Но Пьер уже обо всем договорился.
Кам не стал с ней спорить. Ему сейчас хотелось лишь крепко ее обнять и долго целовать, чтобы не отпускать от себя.
«Но рано или поздно, — сказал он себе, — обстоятельства вынудят Агнес вернуться ко мне, и тогда, может быть, мы сможем отыскать путь назад к чему-то ценному, что было у нас отобрано, а затем двинемся вперед, чтобы построить свое будущее здесь, в замке…
Агнес заявила, что собирается выручить некую сумму, достаточную для спасения замка. Значит, ей придется что-то продать. И это не фамильное серебро — вырученных за него денег не хватит для осуществления таких планов.
Судя по тону, которым Агнес говорила, вещь, которую она собирается продать, очень дорога для нее. По-видимому, она оставлена ей по завещанию отцом или матерью. Тексты завещаний находятся в открытом доступе, поэтому не составит труда выяснить, о чем идет речь».
Кам сделал звонок своей секретарше, чтобы та раздобыла необходимую информацию утром в понедельник, а потом просмотрел входящие сообщения, пока не нашел то, которое ожидал, и улыбнулся, увидев приложенную фотографию.
Затем Кам потушил костер, аккуратно убрал все свои вещи под брезент, накидал сверху немного валежника и сел в лодку. Переплыв реку, он привязал лодку у причала на набережной и направился в город.
Глава 6
«Вообще-то я думала, все будет иначе. Я намеревалась поговорить с Камом с глазу на глаз, спокойно и разумно объяснить ему сложившуюся ситуацию, но, когда он рядом, я теряю самообладание. Спор с ним и наш поцелуй заставили меня снова почувствовать себя живой. К сожалению, Кам теперь считает меня сбрендившей поджигательницей» (из дневника Агнес Придо)
Агнес принесла своей бабушке чашку чая, собираясь подменить сиделку, чтобы дать той отдохнуть.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Агнес.
Леди Джейн, задремавшая перед включенным телевизором, зашевелилась, подняла голову и заявила:
— Ты выглядишь очень неопрятно!
Агнес вздохнула с облегчением: по крайней мере, сегодня бабушка смогла ее узнать.
— У тебя такой вид, словно тебя протащили сквозь живую изгородь. Чем ты занималась?
— Немного прогулялась. — Агнес села. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Но леди Джейн пропустила ее слова мимо ушей, глядя на поднос в руках внучки.
— Ты принесла не то печенье, которое мне нравится.
— Прости, его съели постояльцы.
— Постояльцы? Какие? — Бабушка Агнес забыла вопрос, едва его задала. — Мне не нравится это печенье. — Она взяла пару штук и швырнула через всю комнату. Дора тут же бросилась за ним. — Что я тебе говорю? Видишь, это печенье для собак!
— Бабушка! Мне нужно, чтобы ты внимательно меня выслушала.
— Зачем? Ты все время несешь какую-то чепуху.
— Это важно.
— Ну, давай, говори.
— Ты помнишь Кама Фолкнера?
— Кого?
— Сына Дженни Фолкнер.
— Дженни? — Пару секунд лицо пожилой женщины ничего не выражало, а затем оно просияло. — Дженни была моим сокровищем. Она всегда приносила мне мои любимые печенья. Такая красавица! Она очень нравилась Хьюго.
— Вот как? — Агнес нахмурилась. — Ты говорила, что ему очень был нужен повод, чтобы избавиться от нее.
— Ну, он ведь ей не нравился. Она не хотела быть с ним любезной. А ты знаешь своего деда — он всегда настоит на своем. Ей лучше держаться от него подальше.
— Дженни здесь нет, бабушка, только Кам. А дедушка умер в прошлом году.
— Ты не принесла мне мое любимое печенье, — снова проворчала леди Джейн. — И ради бога, сделай что-нибудь со своими волосами! Ты выглядишь растрепанной. И всегда так выглядела, таскаясь за этим мальчишкой, как маленькая бродяжка. Леди всегда носят волосы зачесанными наверх… А где Пэм?
— Отдыхает. Я посижу с тобой, пока она не вернется.
— Нет, ты сейчас же пойдешь и приведешь волосы в порядок!
Агнес взяла Дору на руки, прижав к себе ее теплое тельце. Собака завиляла хвостом и лизнула руку хозяйки.
— Я не бродяжка, — прошептала Агнес в шерсть Доры. — Я любила Кама. И все еще люблю.
Она направилась в свой кабинет, где расчесала перед зеркалом волосы и заколола их наверх, размышляя над словами бабушки. Не было никаких сомнений в том, что подразумевалось под «любезностью», которую сэр Хьюго Придо ожидал от Дженни Фолкнер. Агнес пришла в ужас от неожиданно сделанного открытия: мать Кама подвергалась сексуальным домогательствам. Дедушка не мог уволить ее за отказ уступить ему, потому что тогда Дженни пожаловалась бы в трибунал по трудовым спорам. Оставалось только ждать, когда сын-подросток Дженни рано или поздно даст повод выгнать их обоих из замка. Знал ли об этом Кам? Рассказала ли ему мать?
