– Я их феном. С детства менингита боюсь.
– А сами вы откуда?
– Завтра подъезжайте. Тогда и говорить будем.
– А сейчас чего?
– Поздно уже. Нам шлагбаум чинить надо.
– Ветром вырвало?
– Туристы выдернули. Сбежать хотели.
– От кого?
– От кошмара. И вы бегите, товарищ майор. Пока не поздно. – Чижов усмехнулся краешком губ, давая понять, что поезд уже ушел.
Никакой он не начальник охраны, а ни много ни мало продолжение вчерашнего кошмара. Возможно, этот тип приехал за Батоговой и уже убил ее. С полицией ему связываться совсем не обязательно, поэтому он решил завернуть Дымова обратно. Но что-то, как говорят в таких случаях, пошло не так. Прокололся Чижов, сам это понял и вынес Дымову приговор. Осталось только привести его в исполнение.
– Мне Галина Батогова нужна.
– Батогова?
– Знаете такую?
– Уехала она.
– Когда?
– Кажется, уже приехала. – Чижов добродушно улыбнулся и сощурился, будто всматриваясь вдаль или в темноту за воротами.
Как будто Галина Батогова оттуда шла.
Но Дымов не повелся, не оглянулся, не дал Чижову фору, на которую тот рассчитывал.
– А ведь я тебя знаю, – сказал он наугад. – Вы на «Лендровере» меня обгоняли. – Дымов назвал номер автомобиля.
– И что? – Чижов удивленно повел бровью.
– Из Москвы охранять ехали?
– А если база московская, то кто ее охранять должен?
Дымов заметил движение за спиной Чижова. По дороге, плавно спускающейся вниз, бежали двое мужчин, похоже, с оружием. На подмогу Чижову. Тот, похоже, не замечал их. Но это пока, через секунду-другую до его слуха донесется топот.
– А что в кобуре? – Дымов повел рукой, как будто обращая внимание на оружие собеседника и тут же выхватил свой пистолет.
Пальцем правой руки он снял оружие с предохранителя, левой – передернул затвор. Майор направил ствол на противника. Он умел делать это быстро, четко.
Чижов тоже обнажил оружие, выхватил пистолет. Ему не надо было ни с предохранителя его снимать, ни патрон в патронник досылать.
Они направили стволы друг на друга практически в один момент, и все же инициатива принадлежала Дымову. Он это чувствовал, поэтому не промазал. Зато Чижов не успел обрести уверенность в победе, поэтому его пуля всего лишь зацепила левое плечо майора.
Сам же он поймал ее грудью. От болевого шока лицо его скривилось, пальцы правой руки разжались, и пистолет вывалился на землю. Но сам он падать почему-то не спешил, обернулся, глянул на своих дружков, махнул им рукой, и только тогда опустился на спину.
Дружки уже бежали к нему со всех ног. И у одного автомат, и у другого. Дымов даже не стал тратить время на перестрелку. Он прекрасно осознавал свои возможности, точнее сказать, их ограниченность, поэтому рванул к машине, распахнул дверь и запрыгнул за руль. Двигатель, к счастью, был заведен, осталось только включить заднюю передачу. Пули застучали по капоту, сразу две ударили в лобовое стекло.
Дымов даже не понял, что случилось. То ли одна из них чиркнула его по правому уху, то ли осколок стеклышка кольнул.
Пока он сдавал задом, еще несколько пуль влетели в салон через лобовое стекло. Одна едва не зацепила его, вышла через правое переднее окно.
Дымов сдал задом, развернулся, направил машину к воротам, но лопнуло простреленное колесо, и ее резко повело влево. Нужно было уходить вправо, однако Дымов уже не вписывался в поворот и не мог выехать через ворота. Придется сдавать задом, выравнивать машину, а колесо пробито, возможно, не одно. Преследователи уже совсем близко. Они бежали быстро, стреляли метко, и только чудо спасало Дымова.
Он продолжил путь, направил машину к пляжу. На спущенных баллонах ее сносило влево, но до пляжа он все же добрался, там и увяз в гальке. Дальше только бегом, но куда?
Преследователи бежали по прямой, отрезали ему самый короткий путь с пляжа, освещенный от машины до самого забора. Но можно было рвануть в другую сторону, а там темно, видимости нет. Оставалось только догадываться, куда ведет этот путь. Но в то же время темнота – это как раз то, что нужно.
Вода заполняла всю трубу целиком. Данила пытался высунуть голову и хватануть ртом воздух, при этом несколько раз больно стукнулся темечком. Но труба спускалась к морю под уклоном, вода шла быстро. Ему хватило воздуха, но в решетку, установленную в конце трубы, он врезался уже на последнем издыхании. Вода выливалась в отстойную яму, а оттуда – уже в море. На конечном участке труба расширялась. Только здесь Данила и смог наконец вынырнуть. Сознание от удара об решетку он не потерял, поэтому смог насытить легкие воздухом.
Затем ему пришлось откачивать Галину, которая нахлебалась воды. Ему ничего не оставалось делать, как обнять ее сзади, с силой надавить на грудь. Других вариантов просто не существовало. Вокруг бурлила вода, прижимала их к решетке, а где-то по дороге бежали вооруженные бандиты. Если они поняли, куда делись беглецы, то вряд ли станут прыгать за ними. Куда проще пройти вдоль трубы поверху.
Расчет оказался верным. Вода вышла из легких. Галина ожила, закашлялась и очень быстро сообразила, в какой заднице находится.
Данила попробовал расшатать решетку. Ставили ее давно, приваривали так-сяк, может, потому он вскоре почувствовал слабину в креплениях. Галина присоединилась к нему, решетка заскрипела, а затем и застучала, но сдаваться не спешила.
– У меня голова разбита, – прохныкала Галина. – Коленка болит.
– Скоро все пройдет.
– Что пройдет?
– Все пройдет!
– Я не хочу!
Галина поднатужилась, с силой тряхнула решетку, но Данила лишь мрачно усмехнулся. Он уже перестал верить в успех и считал секунды до своей смерти.
Но в решетке что-то вдруг хрустнуло. Она отвалилась и утонула в бурлящей воде.
– Свобода! – взвизгнула Галина.
Данила даже не стал ее успокаивать. Услышат их или нет, все равно смерть уже близка.
Его слух уловил хрустящий шелест. Кто-то бежал к ним по пляжной гальке. Это мог быть только враг. Или смерть.
Галина все поняла.
– Мамочки!
Она торопливо выбралась из ямы и побежала к забору, за которым когда-то прятала телефон. Странно, но в нее никто не стрелял.
Данила тоже выбрался из ямы и увидел рослого мужчину с пистолетом в руке. За ним бежали двое других, оба с автоматами. Преследователи могли открыть огонь в любой момент.
Мужчина бежал быстро, но тяжело. Сказывался возраст, да и почва под ногами была зыбкая. Немолодой мужик, далеко за сорок.
