– Да не знаю я!
Увы, но киллеры вчера были в латексных масках с лицами людей. Фотороботы, конечно, составили, но глупо было бы предъявлять их для опознания. Даже если Мельниченко видел эти маски на физиономиях своих дружков.
– Не знаешь, стало быть. Ты говорил, что у Батогова охрана была. А Кузьмич один в доме находился?
– Была охрана.
– Так куда же она делась? – спросил Лопатников, одобрительно глянув на Дымова.
Его тоже заинтересовала версия с личной охраной Батога. Мир полон случаев, когда слуги предают своих хозяев и переходят на сторону их врагов. Не исключено, что охранники Батога стали его же убийцами. Может, он скрывался у Оглобли как раз от своей охраны, которая теперь служила… надо разбираться, кому именно.
– Я не знаю. Вот, пришли! – Миша толкнул калитку, за которой надрывно и зло лаяла собака.
Дородная немецкая овчарка рвала цепь, пыталась дотянуться до непрошеных гостей. Взгляд лютый, на губах пена. Дымову показалось, что гавкает она уже давно, даже охрипла от лая. Может, потому ей и не хватало громкости, и ее не очень-то было слышно с улицы. Калитка не заперта, открыть ее мог любой. Собака не дотягивалась до дорожки, которая вела к дому.
– Фюрер, место! – Миша смело приблизился к собаке, схватил за цепь, подтащил к огромной кирпичной будке, затолкал внутрь.
Дверь в дом была открыта. Дымова это совсем не удивило. Более того, он даже догадывался, что их ждет в самом доме.
Дурное предчувствие его не подвело. Хозяин дома лежал на полу, раскинув руки. С веревкой на шее. Рядом валялась разбитая люстра. На лице покойника блестели осколки стекла.
– Хреновые строители, – тихо сказал Дымов, глядя в потолок.
Не выдержал крюк двойной тяжести, вылетел под весом люстры и человеческого тела. Но это произошло не сразу. Сначала Шишков задохнулся в петле, а затем уже рухнул на пол вместе с люстрой.
В комнате было жарко, но лицо Шишкова распухло не от этого, а от водки. Уродливая печать смерти легла уже на готовенькое.
Здесь же валялся и стул, но Дымов почти уверен был в том, что опрокинул его не Шишков.
Дом строили основательно. Мощный фундамент, толстые кирпичные стены, система отопления, камин, сплит-системы. Мебель здесь была далеко не самая дешевая.
Но запустение чувствовалось. Мебелью хозяин еще не торговал, но следить за ней уже перестал. У одного стула сломана была ножка, у кресла оторван подлокотник, в душевой кабинке отсутствовала дверца. В комнатах пыльно, на полу мусор, на кухне завалы из посуды.
В спальнях тоже полный кавардак, Дымов не нашел ни одной заправленной кровати. Мельниченко говорил, что Шишков принимал постояльцев на ночь за бутылку водки. Похоже было на то, что и сегодня в доме кто-то ночевал.
Дымов озвучил эти свои мысли.
– Кто мог сегодня тут ночевать? – в раздумье спросил Лопатников.
– А кто повесил Шишкова?
– Мельниченко здесь ночевал.
Дымов кивнул. У него накопилась масса вопросов к этому парню. Он никак не мог не знать, кто хозяйничал в поселке, раскидывал смерть налево и направо.
– Кстати, где он?
– Так во дворе остался.
Мишу они действительно нашли во дворе. Он безжизненно лежал на боку, вытянув руку и пальцем показывая на открытую калитку. Его убили выстрелом в грудь, но умер он, похоже, не сразу, упал, протянул руки к своим убийцам, возможно, кричал, требуя отмщения.
– Твою мать!
Дымов выскочил на улицу с пистолетом на изготовку, но стрелять ему не пришлось. Убийца исчез. Он мог скрыться в соседнем доме, а то и вовсе покинуть поселок. Ворота нараспашку, никто их не охранял. Даже если бы на выезде стоял Миша, то все равно у преступников не возникло бы проблем. Они все это время были для Миши своими. Пока не убили его, чтобы замести следы.
– Я вызываю группу, – сказал Лопатников.
– Давай потом! – заявил Дымов и направился к машине.
Скорее всего, преступники ушли из поселка. Если так, то не исключено, что их еще можно догнать.
– Стоять! – крикнул ему вдогонку начальник.
– Не понял. – Дымов остановился, повернулся к нему.
– В погоню собрался?
– А вдруг повезет?
– А трупы? Вернемся, а их уже нет.
Дымов кивнул, соглашаясь с начальником. Омут здесь тихий, но нечистая сила лютует. Трупы появляются из ниоткуда и исчезнуть могут так же таинственно. Вот и докажи потом, что тут черти водятся.
Дымов вернулся во двор, закрыл калитку на засов. Мало ли, вдруг тут и в самом деле появится черт с бесшумным пистолетом. Глазом моргнуть не успеешь, как поймаешь пулю.
– Это охрана Батогова резвится, – сказал Лопатников, набирая номер.
– Зачем же они тогда Мельниченко зачис-тили?
– Затем, что знал много. Или ты в этом сомневаешься?
– Ты видел, как он собаку в будку затащил? – Дымов кивком показал на труп.
– И что?
– Батоговская охрана Фюрера знает. – Дымов повел рукой в сторону будки.
– Давай, не тяни.
– Фюрер давно уже гавкает. С того момента, как хозяина убили. На его убийц лает. Даже голос сорвал.
– Думаешь, собака их не знает?
Дымов пожал плечами. Собака могла разлаяться, просто учуяв смерть своего господина. Но не исключено, что она рвала цепь, пытаясь остановить незваных гостей, которых никогда прежде не видела.
– Разберемся. Сейчас подъедет группа, всех здесь перетряхнем! – Лопатников улыбнулся, пытаясь взбодриться.
Он тоже чувствовал себя здесь не в своей тарелке.
Дымов ощущал давление извне. Ему казалось, что убийца затаился где-то за воротами, поджидал там жертву, у которой все никак не получалось стать охотником. Возможно, преступники ждали своего часа в соседнем доме и прямо сейчас целились в Дымова через окно. Жутковатое это ощущение, когда смерть смотрит на тебя из-за угла. Не хотелось бы получить пулю, когда до пенсии осталось всего четыре шага.
– Зачем ждать? Сейчас по соседям и пойдем, – сказал Дымов, стряхивая с себя оцепенение.
Вот когда он сдаст оружие и удостоверение, тогда и можно будет праздновать труса. А сейчас надо делать свое дело. Пусть киллеры трепещут.
Глава 4
Венера грудью встала на пути у брутального красавчика. К тому моменту как Данила вышел к ним, она уже успела его очаровать. Парень млел, посматривая на нее, а она таяла в объятиях его взгляда.
Из дома выбрался Степа в купальных шортах, с голым торсом, полотенце через плечо. Стильная шляпа, солнцезащитные очки, куриный бог на толстой золотой цепочке. Данила готов был идти с ним куда угодно, хоть на вершину горы к ядовитым змеям. Лишь бы увести его подальше от Маши, которая осталась в номере.
