– Вовсе нет! – вспыхнула девушка и залилась румянцем. – Наоборот, я очень рада.
Она стушевалась. Как можно говорить мужчине о чувствах? Ноэми сохранит их в сердце, не признается, что собиралась самоотверженно ухаживать за больным, а теперь задыхалась от счастья. С Лукашем все хорошо, можно перевести дух.
– Что-то еще? – напомнил о времени и месте де Сард.
– Да, – поколебавшись, Ноэми кивнула и, наплевав на приличия, склонилась над Лукашем, чтобы шепнуть: – Я разгадала еще одну строчку дневника.
– Неужели?! – граф подскочил и тут же, поморщившись, рухнул обратно. Мир перед глазами так не вовремя качнулся. – Рассказывайте! – переборов дурноту, потребовал де Сард. – Только дверь заприте. В замке ключ. Пусть думают, будто мы любовники.
Ноэми выполнила указания и примостилась возле изголовья. Она рассказала о кошке и своих подозрениях. Лукаш счел их разумными и обещал проверить, нет ли за статуей тайного хода. Сам тоже успел поразмышлять на досуге над загадкой дневника, благо постельный режим располагал.
– Полагаю, Жан де Вен перед смертью разделил секрет на четыре части и спрятал в разных местах. Три нам известны.
– Три? – удивилась Ноэми.
Конечно, она строила догадки, но чтобы с такой уверенностью утверждать…
– Три, – повторил Лукаш и потянулся к прикроватному столику.
На миг закружилась голова, и де Сард откинулся на подушки, напугав Ноэми – очередной приступ рези и удушья.
– Ничего, ничего, – оправившись, слабо улыбнулся он, – пройдет! Остатки яда в крови.
– Любовник королевы? – покусывая губы: хотелось помочь, позаботиться, а нельзя, предположила девушка. – Помнится, он и прежде хотел вас убить, а после той сценки наверняка ненавидит.
– Меня многие ненавидят. – Лукаш снова полулежа устроился на подушках. – Герцог де Вен, например. Что там с помолвкой?
Серые колючие глаза впились в лицо. Ноэми вздрогнула. Откуда такая резкая неприязнь? Еще минуту назад Лукаш казался таким теплым, своим, а теперь… Чем Ноэми его прогневила?
Помолвка! Именно она испортила настроение Сумеречному графу. Неужели он не хотел, чтобы девушка стала герцогиней де Вен? Бред какой-то! Подумаешь, дочка захудалого лорда, у которого всего богатства – имение да долги, Ноэми Лукашу никто и звать никак. Или все-таки?.. Девушка покосилась на де Сарда – хмурится. Самый настоящий первый министр!
Ноэми вздохнула и прогнала глупую надежду. Слишком зыбки замки на песке, чтобы на них полагаться.
Душно-то как! А окно не откроешь: больному навредит. Можно? Чудесно, заодно спрячет волнение, возясь с портьерами и рамой.
– Никакой помолвки нет, милорд.
Боясь повернуться, девушка разглядывала сад – отсюда он как на ладони. Сплошная геометрия! Ноэми любила естественный беспорядок, живость природы, а Лукаш отдавал дань моде. Цветы выстраивались в строгие композиции, кроны деревьев и кустов безжалостно кромсали в угоду эстетике. И все равно девушка бы с удовольствием прошлась по дорожкам, посидела на скамье у женской статуи. Там тенек, наверное, хорошо читать.
– Однако при дворе утверждают иное.
Притворщица или действительно такова, как есть? Сложно сказать, не видя глаз, но Лукашу хотелось верить девушке, а еще любоваться ей, манящими к поцелуям губами, яркими глазами, тонким станом. С каким удовольствием бы де Сард пропустил пряди цвета горького кофе сквозь пальцы, снял покровы, скрывающие необычно светлую кожу! Как сладко заниматься с Ноэми любовью, купаясь в водопаде волос. Он чувствовал, она бы отдалась ему без остатка, неумело, но столь искренне. Снова и снова, пока бы не утомилась и устало смежила веки на его груди.
Лукаш одернул себя. Только сексуального возбуждения ему не хватало! С другой стороны, все полагали, будто Ноэми лечит больного собственным телом. Люди неисправимы, столичные нравы и вовсе убивают добродетель, а если добавить «правдивых» свидетелей разврата, шансов остаться незапятнанным никаких.
– Сама удивлена не меньше вашего. Герцог как кот, – в полголоса призналась Ноэми. – Злится, предложения не делал, а за глаза называет невестой. Словом, играет как с мышью.
– Я его понимаю, – вздохнул Лукаш. – Вы лакомый кусочек, простите за пошлость.
– Вы предлагали мне гораздо более пошлое, – напомнила девушка.
Де Сард промолчал, а Ноэми задумалась о собственной невинности. Оставит ли де Вен в покое, если девушка потеряет честь? Может, выгонит на улицу? Обычный секретарь герцогу не нужен. Разум возразил: именно невинность держала де Вена на расстоянии. Отныне девушка – леди, и герцог не может без брака лишить ее невинности. Другое дело, если до него это сделает кто-то другой, надобность в браке сразу отпадет.
– Отвернитесь! – попросил де Сард и откинул край одеяла.
Ноэми недоуменно уставилась на него. Что взбрело графу в голову? Вид полуобнаженного мужчины разбудил порочную сторону натуры, ей хотелось разделить с Лукашем ложе.
Мысли крутились вокруг запретного. Не больно ли? Наверное, очень, ведь орудие мужчины должно проникнуть внутрь. Замужняя приятельница свидетельствовала, она вдоволь натерпелась в первую брачную ночь.
Лукаш отчаянно пытался встать. Пока вышло только свесить ноги с кровати, а до стула с халатом так далеко – целых два шага!
– Правда, будто в свите принцессы Генриетты нет девственниц? – Вопрос вышел бесстыдным, но девичья честь, похоже, осталась за дверьми спальни де Сарда.
– Ходят слухи, – туманно ответил граф, не понимая, отчего вдруг девушка затронула пикантную тему.
Он злился на себя за немощь. Даже халат не в состоянии взять! В итоге пришлось вновь укрыться одеялом, но Ноэми тайком успела многое разглядеть. Например, ноги и кальсоны. Рубашка задралась, и они четко обрисовывали «орудие лишения невинности». Три светлых пуговицы будоражили воображение, Ноэми и не предполагала, будто заинтересуется подобным. Помнится, когда герцог приложил ее ладонь к паху, девушке хотелось скорее отдернуть руку, а тут… Видимо, приемная принцессы виновата, Ноэми расстегнула бы те пуговицы. Ничего больше, просто расстегнуть!
В спальне повисла неловкая тишина. Первой заговорила Ноэми. Она робко спросила, не нужно ли чего-то Лукашу. Он весь покрылся испариной и тяжело дышал после физического напряжения.
Щеки девушки порозовели. Она не могла оправиться от нахлынувших порочных мыслей и радовалась, что де Сард никогда о них не узнает.
– Не утруждайтесь, спасибо.
Девушка не сводила взгляда с чувственных губ. Они дразнили, звали воплотить мечтания в жизнь. Раз Ноэми переступила черту, нет ничего дурного сделать еще шаг. По крайней мере, не придется сожалеть. И девушка подошла, наклонилась и не поцеловала – торкнулась в горячие губы.
Комната поплыла перед глазами, сердце забилось чаще, ноги подкосились, но ее удержал Лукаш. Он обвил ее за талию, помог пережить момент слабости и уложил себе на грудь – почти как в недавних фантазиях. Де Сард бережно целовал в ответ, зарылся пальцами в волосы – мягкие, едва уловимо пахнущие духами.
