Уключины-скармы из Нидама
Уключины-скармы из Нидама
Судно из Квальзунда (реконструкция)
Для крепления руля на судне из Квальзунда использовалась веревочная или ременно-веревочная петля: жесткое крепление отсутствовало. Это важная деталь, потому что корабль был небольшой (общая длина – 18 м) и приводился в движение, за неимением паруса, лишь дискретными усилиями гребцов. Следовательно, непрерывным его движение не являлось, а потому нагрузка на руль не была очень большой. А вот как только корабли увеличились в размерах и появился парус, руль изменился кардинально – причем до сих пор неизвестна последовательность событий: сначала ли появился жесткий руль, а за ним парус – или наоборот. Не исключено, что эти явления происходили параллельно.
Мы видим, как медленно, но верно, с позднего неолита до раннего Средневековья, происходит укрепление корпуса. Клинкерная обшивка, заклепочные соединения, выступающий киль и уключины-скармы – все это вместе составило тот эволюционный задел, который позволил в конце концов, уже ближе к эпохе викингов, произвести настоящую революцию. Кстати, вместе с кораблем в Квальзунде была найдена и небольшая лодка-ладья очень похожих пропорций и конструкции, рассчитанная на четырех гребцов. Оба судна уже можно считать ранними кораблями викингов.
На очереди – ладья из погребения Саттон-Ху в Англии (приблизительно рубеж VI–VII веков). Сама ладья, к сожалению, полностью сгнила, но в земле остались ее отпечатки и гвозди. Как и предыдущие образцы, она не имела паруса: не обнаружено никаких приспособлений, которые могли бы указывать на его наличие. Значит, те, кто обустроил данное погребение, пришли на веслах.
Судно из Квальзунда (реконструкция)
Между прочим, весельно-парусная конструкция отличается от чисто весельной гораздо больше, чем мы можем себе представить. Для современного человека и парус, и весло являются примитивными представителями «старины глубокой»: оба, по современным понятиям, ненадежны и требуют слишком больших мускульных усилий… Однако, если вдуматься, между этими движущими силами – просто весельной и весельно-парусной – поистине гигантская дистанция.
Примерно во второй половине VII – начале VIII века в скандинавском судостроении происходит прорыв – появляется парус. Это сразу же отразилось в изобразительных источниках – на каменных стелах, которых в Скандинавии огромное множество. Больше всего их обнаружено на острове Готланд. Любопытно, что на ранних камнях из Бруа, Вестербьерс и Смесс (приблизительно VI век) изображено некое подобие мачты или паруса; по крайней мере так считают многие исследователи. Рисунки предельно примитивны: полудуга, вытянутая посередине (возможно, это лодка), и над ней расходятся в разные стороны две черточки. В принципе, так может быть обозначено что угодно, не только парус. Например, стороны света, направление движения или поток воды. Не исключено, что «так видел художник», как сейчас принято объяснять непонятное в искусстве… Зато камень из Ларсарве представляет уже вполне сносное изображение лодки с парусом (датируемое VII веком), исключающее какие-либо другие трактовки. Материальным воплощением этой конструкции выступают принадлежащие к IX веку корабли из Усеберга и Гокстада, выставленные в Музее кораблей викингов в Осло (Норвегия).
Корабль из кургана Саттон-Ху, Англия, ок 600 гг.
Захоронение в Усеберге с большой долей вероятности посвящено королеве Асе, о которой рассказано в «Саге об Инглингах» так:
«Гудрёд, сын Хальвдана, был конунгом после него. Он был женат на Альвхильд… Их сыном был Олав. Когда Альвхильд умерла, Гудрёд конунг послал своих людей на запад в Агдир [на юге Норвегии] к конунгу, который там правил, – его звали Харальд Рыжебородый – чтобы посвататься к Асе, его дочери, но Харальд отказал ему. Посланцы вернулись и рассказали конунгу об этом.
Через некоторое время Гудрёд конунг спустил свои корабли на воду и поплыл с большим войском в Агдир. Он явился туда совсем неожиданно, высадился на берег и ночью подступил к усадьбе Харальда конунга. Когда тот увидел, что нагрянуло войско, он вышел со всеми людьми, которые были при нем. Произошла битва. У Гудрёда был большой перевес сил. Харальд и Гюрд, его сын, пали.
Гудрёд конунг взял большую добычу. Он увез с собой Асу, дочь Харальда конунга, и сыграл с ней свадьбу».
Прошло совсем немного времени, и… Олав стал конунгом после смерти своего отца. У него заболела нога, и от этого он умер. Он погребен в кургане в Гейрстадире. То есть, скорее всего, в Гокстаде.
И вот что интересно: в Гокстаде действительно погребен человек, страдавший подагрой. Очень может быть, что он и есть король Олав. Тем более что королева Аса умерла в 872 году: примерно этим временем и датируется судно из Усеберга.
Корабль из Усеберга, найденный в 1904 году, в высшей степени примечателен. Настолько роскошно украшенные корабли эпохи викингов до этого встречались ученым только в сагах. И вот – настоящее чудо: штевни, планшир
[45] и верхние бортовые обводы покрыты резьбой и все вызолочено. Вдобавок – колоссальный похоронный инвентарь. В него входили, помимо многочисленной бытовой утвари и великолепных украшений, резная четырехколесная повозка и четверо саней. Все это богатство было помещено в похоронный бревенчатый шатер, установленный посередине лодки. Там же находились останки десяти лошадей, быка и четырех собак. Судя по невероятной роскоши, это, безусловно, королевское захоронение. Примечательно, что еще в эпоху викингов оно подверглось разграблению; все его сокровища, дошедшие до нашего времени, – лишь то, что осталось после этого горестного события. Какова же была изначальная комплектация захоронения, вряд ли возможно себе даже представить. Грабители сделали подкоп только с одной стороны погребального холма – понятно, что действовать им пришлось решительно и быстро. Черная археология осуждалась во все времена, и за подобные деяния родственники погребенного спокойно могли убить преступника на месте. Кроме того, второпях да одной лопатой много не накопаешь, да и на себе не много унесешь. Случись такое в наши дни, не исключено, что черные копатели применили бы громадную погрузочную машину (наподобие тех, на которых перемещают дома) и увезли весь курган куда-нибудь, а потом разобрали бы его в спокойной обстановке. Досадно это осознавать, однако удивляться не приходится, ведь разграбленными оказались даже египетские пирамиды.
