Книга Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928), страница 36. Автор книги Елена Борисёнок

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928)»

Cтраница 36
§ 2. Геть вiд Москви!

Набиравшая обороты украинизация сначала коснулась партийных и советских чиновников, служащих различных организаций, но вскоре политика Кагановича затронула жизнь и рядовых граждан. Интенсивные преобразования велись в образовательной и культурной сферах: в 1925/1926 учебном году в УССР было 13 350 пунктов ликвидации неграмотности с обучением на украинском языке, 3312 — на русском, 507 — на еврейском (преимущественно идиш), 189 — на польском, 172 — на немецком, 60 на татарском, 43 — на болгарском. Постоянно росло число школ с украинским языком преподавания. В 1925/1926 учебном году в городах было 43,8 % таких школ, на селе — 81,9 %. Увеличивалась численность украинцев среди студентов — в этом же учебном году они составили 43,9 % в институтах и 58,6 % в техникумах. В 1925 году украинцы составили треть преподавателей институтов и 43 % — техникумов. Все аспиранты, которые готовились к преподавательской деятельности, были обязаны до конца 1925/1926 учебного года сдать экзамены на знание украинского языка и украиноведения, а профессора и преподаватели вузов обязаны были в срок, отведенный для полной украинизации соответствующего заведения, перейти на украинский язык преподавания [394].

июля 1925 г. украинский Совнарком создал при Наркомпросе Государственную комиссию для разработки правил правописания украинского языка. Республиканским руководством в ходе ожесточенных дискуссий было принято решение использовать украинскую интеллигенцию из Галиции: 6 августа 1925 г. на заседании комиссии по украинизации ЦК КП(б)У при рассмотрении этого вопроса было решено выявить «все способные к работе силы и использовать их» в УССР [395]. К работе комиссии за все время ее существования были привлечены 36 человек, в том числе западноукраинские ученые. Формальным главой комиссии был нарком просвещения (сначала Шумский, потом его преемник Скрыпник), но фактическое руководство осуществлял лингвист А. Н. Синявский. К августу 1926 г. проект украинского правописания был готов и опубликован для широкого обсуждения [396].

Если в начале 1925 г. в УССР выходило 116 газет, а украинизованы были 31 из них, то в течение года были основаны 24 новых украинских газеты (три из них — центральные). На 1 ноября 1925 г. русские газеты имели тираж 369 тысяч, украинские — 439 тысяч. В это время в республике выходило 39 украинских газет и 22 русских, 4 русско-украинских и 9 газет на языках национальных меньшинств. В 1924–1925 гг. появляется украинское радио, ставшее «фронтом украинизации», активно развивались театральное искусство и кинематограф [397]. Облик Украины стал меняться даже внешне. Осенью 1925 г. были приняты два постановления: 10 октября — «О форме надписей (вывесок) на домах, где содержатся советские учреждения», 31 декабря — «О порядке заведения на территории УССР вывесок, надписей, бланков, штампов и этикеток на украинском языке» [398].

Органы госбезопасности внимательно следили за реакцией населения на рьяные украинизаторские усилия властей. В справке, датированной 31 июля 1925 г., говорилось: «Последние месяцы отмечаются… значительным ростом активности сельской антисоветской интеллигенции, в том числе в рядах бывших членов украинских антисоветских партий. <…> Усилилась также за последнее время деятельность так называемых „бывших людей“ (петлюровские офицеры, казачьи атаманы, бывшие жандармы, реэмигранты, бывшие советские служащие, адвокаты и др.), появившихся в последнее время на селе в значительном количестве (Прилукский, Киевский, Луганский, Николаевский и др.). Деятельность „бывших людей“ сводится к критике мероприятий советской власти, при этом указывается на то, что Украина живет на подачки Москвы, что украинизация проводится исключительно под напором культурно-национальных стремлений украинского народа и деятельности украинской эмиграции за кордоном, причем как только соввласть укрепится, то немедленно прекратит украинизацию и что даже сейчас украинизация проводится формально, в действительности же во всех учреждениях преобладают „кацапи“ и „жиды“ и т. п.» [399].

Активные действия республиканских властей в области украинизации привели к тому, что национальная принадлежность становилась одним из условий успешной карьеры. Одновременно взращиваемая большевиками советская украинская элита пыталась определить свое место в едином советском пространстве. В культурном плане это нашло выражение в подчеркивании отличий украинской культуры от русской, причем первая зачастую расценивалась как прогрессивная в противовес антиреволюционности второй. Например, в своих воспоминаниях украинский советский писатель Ю. К. Смолич описывал одну из своих встреч (речь шла о 1924 г.) с Л. Курбасом, возглавлявшим художественное объединение «Березиль». Смолич, работавший в отделе искусств Наркомпроса, писал, что в начале 1920-х годов русские актеры и режиссеры нередко переходили на украинскую сцену: «Вслед за русским актером и режиссером Загаровым, который первым из русских театральных деятелей перешел на украинскую сцену и стал одним из организаторов послеоктябрьского украинского театра, — двинулось с русской сцены на украинскую немало выдающихся актеров: Мещерская — в театр им. Шевченко в Киеве, Петипа — в театр им. Франко, Новинская — в театр музыкальной комедии в Харькове. Перешли и режиссеры: Глаголин — в театр им. Франко, Клещеев — в театр им. Шевченко в Полтаве, Инкижинов — в „Березиль“» [400]. Как раз о возможном переходе на украинскую сцену русских актеров Юреневой и Максимова спросил Л. Курбас Смолича и, получив подтверждение, разразился «пылкой тирадой»: «Вы поймите… что все эти Петипа и Максимовы тащат на сцену юного-преюного театра старые обычаи и нормы скомпрометированного бесперспективного провинциального мещанского театра! А ведь нам же надо строить новый, революционный театр! И, может быть, это счастье, что строим мы его почти на пустом месте и с почти неграмотными новичками-актерами — нетронутыми и неиспорченными еще» [401].

Отношение интеллигенции к культурному наследию было самым различным: от весьма популярного революционного нигилизма, решительного боровшегося с «культурным старьем», до весьма бережного отношения к культурным традициям «неоклассиков», стремившихся поднять украинскую литературу на мировой уровень и высказывавшихся против революционно-массовой литературы. Отношения между различными организациями нередко были весьма напряженными. Так, пролетарская литературная организация «Гарт» во главе с В. М. Эллан-Блакитным находилась в весьма натянутых отношениях с союзом украинских крестьянских писателей «Плуг», которым руководил С. В. Пилипенко. Пилипенко, считая основной задачей «Плуга» воспитание крестьянства в большевистском духе, был сторонником привлечения к культурному строительству широких масс украинского населения. Он утверждал, что сами рабочие и крестьяне должны быть творцами своей культуры. Блакитный же занимал несколько иную позицию. В 1924 г. он пытался создать пролетарскую академию украинской литературы, куда бы вошли наиболее талантливые коммунистические литераторы, способные привлечь массы к участию в литературном процессе и одновременно представить высокие образцы художественного творчества — всесоюзного и даже мирового уровня. Различным было и отношение этих двух организаций к Всеукраинской ассоциации пролетарских писателей (ВУАПП). Блакитный выступил против ВУАПП, подчеркивая, что она является украинским филиалом Российской ассоциации пролетарских писателей, что нарушает принцип суверенитета литературных организаций в разных республиках. Пилипенко же, напротив, приветствовал федеративные связи с ВУАПП [402].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация