Любопытно, что Шумский конфликтовал именно с Радченко, которого Н. С. Хрущев в своих воспоминаниях связывал с Кагановичем: «В ЦК КП(б)У у него (Кагановича. — Е. Б.) были очень сложные отношения с коллективом. Против него вели борьбу „старики“ — Петровский, Чубарь и другие, не признавала его Екатеринославская группа, где было сильным влияние Григория Ивановича Петровского. Опорой Кагановича, собственно, был Донбасс, главным образом Сталино, Луганск и Артемовск (бывший Бахмут). В Бахмуте Кагановичу доверие оказывалось больше через Радченко, чем непосредственно. Там был секретарем Никитенко, а он являлся близким человеком Радченко, Радченко же был председателем Совета профсоюзов Украины»
[457]. Тем не менее во время «выезда членов Политбюро ЦК КП(б)У»
[458], организованного в преддверии украинского партийного съезда, Каганович посетил, наряду с Донбассом, Киев и Екатеринослав. Сделано, по-видимому, это было не случайно: Каганович не жалел сил для объяснения правильности позиций Сталина и пополнения рядов его сторонников. В итоге верный сталинец смог с гордостью рапортовать, что все окружные и крупные районные конференции, состоявшиеся в конце 1925 г., «одобрили работу ЦК КП(б)У и особенно политику и деятельность ЦК РКП(б)». Сделано это было в основном при помощи жесткого административного нажима — оппозиционеры жаловались на «давление», «зажим» и «травлю» со стороны ЦК
[459].
Помощь Кагановича для Сталина была весьма существенной. Как вспоминал Б. Г. Бажанов, «в декабре в организациях и на партийных конференциях шла полемика. Выборы делегатов на съезд, происшедшие в начале декабря на краевых и губернских партийных конференциях, предрешили и состав съезда, и поражение Зиновьева. Не имея возможности контролировать весь местный партийный аппарат (чем могли заниматься только Сталин и Молотов, сидя в ЦК), Зиновьев и Каменев рассчитывали на поддержку трех основных и ведущих организаций — двух столичных, московской и ленинградской, и самой важной из провинциальных — украинской. Посланный секретарем ЦК КПУ Каганович сделал все нужное, чтобы украинская организация была для Зиновьева и Каменева потеряна»
[460].
Завершили богатый на события 1925 год два съезда — в Харькове и Москве. С 6 по 12 декабря проходил IX съезд КП(б)У. В произнесенных Кагановичем на съезде словах о национальном вопросе и украинизации слышались сталинские призывы 1923 года. Если на XII съезде РКП(б) московский генсек призывал сделать советскую власть в республиках «понятной и родной» населению, то в политическом отчете ЦК КП(б)У 1925 г. звучало, что «ни о каком вовлечении масс в государственное строительство не может быть и речи, если само государство и государственное строительство противоречат культуре, быту, языку той нации, которую они представляют». «Мы должны наш госаппарат и партию приблизить к большинству населения украинской республики, мы должны приблизиться к быту, к культуре, к языку, к нуждам, больше вовлечь крестьян в советское строительство и тем самым укрепить наш союз с крестьянством, — призывали с высокой трибуны. — Мы строим новое государство — ведь украинского государства не было в течение сотен лет. …Только сейчас силами большевиков, силами нашей партии строится, создается украинское государство, которое, конечно, не нравится белогвардейцам потому, что это государство рабоче-крестьянское, а не буржуазное»
[461].
«Мы должны пойти вглубь, мы должны овладеть национальной культурой, а не только языком, — утверждал Каганович. — До сих пор еще у нас часть украинской интеллигенции во главе с Грушевским пытается монополизировать представительство украинской культуры; в частности, этот самый Грушевский… до сих пор пытается еще быть нейтральным, нигде открыто и прямо не признает советской власти»
[462]. Соответствующей была и резолюция съезда: «Партия должна усилить работу по овладению руководящими партийными и советскими кадрами украинским языком и растущим культурным строительством, укрепляя этим свою связь с массами и решительно пресекая все попытки мелкобуржуазных шовинистических групп украинской интеллигенции и кулачества влиять на крестьянство»
[463].
Отвечая на упреки, звучавшие в адрес республиканского руководства, Каганович объявил: «Когда они пытаются критиковать наше отношение к Союзу, то они говорят: „Вы фактически находитесь под руководством Москвы“. Я думаю, что каждый честный украинец, и не только член партии, но и беспартийный, скажет: „Быть под руководством Красной Москвы — величайшая честь для каждого рабочего и крестьянина“»
[464]. Съезд подтвердил, что политика украинизации будет продолжаться. В его резолюции подчеркивалось, что партия должна усилить работу по овладению украинским языком и «растущим культурным строительством», одновременно «пресекая все попытки мелкобуржуазных шовинистических групп украинской интеллигенции и кулачества влиять на крестьянство»
[465].
Однако среди делегатов съезда нашлись и критики методов работы Кагановича. Так, ректор Коммунистического университета им. Артема И. К. Дашковский указывал на сформировавшийся в партии «личный режим»: «все, кто не из вас, кто не согласен с тт. Кагановичем и Сталиным, конечно, — это не ленинцы, это уклонисты». На это обвинение в своем заключительном слове Каганович объявил о своей приверженности украинизации, аргументируя ее тем, что благодаря индустриализации рабочий класс и городское население в республике становятся преимущественно украиноязычными. Присутствующий на съезде председатель ЦИК СССР М. И. Калинин поддержал Кагановича: «Каганович теперь такой же украинец и патриот не меньше каждого из вас». В то же время «всесоюзный староста» заявил, что бояться централизации со стороны Москвы не надо, так как реальную угрозу для сформированной в СССР системы управления составляет местный автономизм
[466].
После украинского партийного съезда состоялся XIV съезд ВКП(б) (18–31 декабря 1925 г.), на котором делегаты от Украины сыграли ключевые роли в осуждении позиций оппонентов Сталина. Л. Б. Каменев прямо заявил: «…я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба»
[467]. Однако Л. М. Каганович, П. П. Постышев, Г. И. Петровский, Н. А. Скрыпник поддержали Сталина, а В. Я. Чубарь предложил снять доклад Каменева о хозяйственном строительстве: «Ввиду того, что тов. Каменев не выражает линию Центрального комитета, что нашло свое отражение в его голосовании против резолюции по отчету Центрального комитета, которая включает в себя и важнейшие хозяйственные вопросы, — украинская, уральская, московская и белорусская делегации предлагают снять доклад тов. Каменева о хозяйственном строительстве»
[468].
