Ларин вновь обратился к вопросу о русских рабочих. Критикуя «принудительную украинизацию профсоюзами», он подчеркивал, что «вообще в профсоюзах Украины… только одна шестая часть членов умеет говорить по-украински», а в городах Украины (Донбасс) «обычно говорят по-украински еще меньшая часть членов профсоюзов, чем по Украине в целом»
[604], и недопустимо навязывать всем в качестве «языка обслуживания» украинский. Подобная практика может иметь негативные последствия в виде снижения общего культурного уровня рабочих, предупреждал Ларин и привел в пример письмо в «Правду» одного рабочего-металлиста из Украины. «Из грамотного меня сделали неграмотным… Пятнадцать лет своей сознательной жизни, — пишет этот пролетарий, — я участвовал в партийных организациях на территории Украины, слушал доклады и выступал на собраниях, читал газету, живу среди русских же рабочих, и вдруг мы сразу перестали понимать доклады, газеты и т. д…»
[605]. В результате возникает «раздражение против украинизации». Более того, «расходящиеся с Украины вести… и разъезжающиеся с Украины люди… разносят затем зародыши таких настроений и по РСФСР», а у московских рабочих появляются вопросы: «Правда ли, что на Украине хотят на заводах рассчитать всех русских и заменить украинцами» и т. п. «Обязательность ознакомления с украинским языком деятелей профдвижения и всего рабочего класса на Украине несомненна, — признает Ларин. — …Но из обязательности ознакомления на Украине с украинским языком никоим образом не вытекает перевод на украинский язык всей работы профсоюзов… ибо для подавляющей части их членов… украинский язык не является разговорным»
[606].
По мнению Ларина, введение украинского языка в городскую жизнь имеет «единственный смысл — создать внешнюю видимость, что Киев, Одесса, Харьков и т. п. центры — сплошь украинские по языку города. Но какая цена такой „потемкинской деревне“?..»
[607] «Почему в Одессе, где подавляющее большинство жителей говорит по-русски, а не по-украински — на почте вывеска „до востребования“ — должна быть только по-украински и по-французски? — задавался вопросом автор. — Это установлено на Одесской почте в ноябре 1926 г. членом ЦКК нашей партии. Есть нечто кривое в такой манере украинизации»
[608].
Ларин настаивал, что «принудительность в вопросе изучения украинского языка служащими соответствующих публично-правовых органов государства (судов, железных дорог и проч.) — не только не вредна, но необходима». Однако «принудительность недопустима и вредна там и тогда, где она стесняет население в употреблении неукраинского языка или навязывает ему обязательно украинский (да еще под страхом уголовной кары)»
[609]. Почему столько жалоб «на применение в школах языка обучения, не являющегося разговорным для детей местного населения»?
[610] Чтобы устранить подобные явления, Ларин предлагал поставить язык обучения в зависимость от языка, используемого в семье, а в качестве языка делопроизводства советов употреблять «язык большинства населения данного города, местечка или иного поселения». При этом он предлагал предоставить национальным меньшинствам «селений, местечек и городов фактическую возможность выделиться в самостоятельные, территориально обособленные советы», а «в местах с разноязычным населением» обеспечить «разноязычный состав местных советов с употреблением соответственных языков в их делопроизводстве и учреждениях»
[611].
Выступления Ларина не прошли впустую — они вновь привлекали внимание к проблеме статуса русских на Украине. В еженедельной сводке секретного отдела ГПУ УССР от 1–7 января 1927 г. указывалось, что статья Ларина «вызвала среди украинской общественности большое возбуждение. На следующий же день после прибытия журнала из Москвы все номера его были расхватаны, остаток продавался из-под полы по повышенным ценам». Ходили слухи, что в Политбюро ЦК ВКП(б) существуют разногласия: Рыков, Калинин, Бухарин и Молотов «якобы не одобряют современный курс национальной политики», а Сталин «настаивает на продолжении этой линии»
[612].
8–11 января на Украине при ВУЦИК прошло совещание представителей национальных меньшинств. Заместитель секретаря ЦИК СССР Н. И. Пахомов, докладывая в Президиум ЦИК СССР о результатах этого совещания, признал, что в национальном строительстве «имеются большие достижения»
[613], но в то же время «очень большое значение приобретает на Украине русский вопрос», не получивший «конкретного разрешения со стороны высших руководящих органов». По его мнению, имеется ряд сложностей, связанных с разграничением сфер применения национальных языков. Несмотря на то, что «многие районы имеют в своем составе сельские советы разного национального состава: немецкие, болгарские, украинские, русские», в районных исполкомах «все делопроизводство ведется на украинском языке, в сельсоветах же делопроизводство ведется на языке данной национальности». Такая ситуация «нередко порождает недоразумения, как, например, возвращение в немецкий сельсовет всей переписки с предложением последнему присылать на „понятном“ языке свои отношения». Существенные трудности возникли и при организации школ на национальном языке, в частности, «во многих местах встает уже вопрос о высших национальных школах — 7- и 9-летках, рабфаках и др.»
[614].
В дополнение к докладной записке Пахомова М. И. Калинину были направлены предложения Комиссии по русскому вопросу. В записке подчеркивалось, что «при осуществлении украинизации в местностях с русским населением имели место отдельные случаи искажения нашей национальной политики и недочета интересов русского меньшинства: советский аппарат переходил полностью на украинский язык в сношениях со всем населением, окладные листы по сельхозналогу, страховые листы и документы Госстраха, справки и удостоверения выдавались на украинском языке, печатание всех официальных материалов в центральных и местных учреждениях на двух языках также соблюдалось не всюду, отмечен ряд случаев печатания приказов и распоряжений на одном украинском языке и т. д.»
[615]. По подсчетам комиссии, «процент охвата русской национальности административно-территориальными единицами исчисляется в 30,3 % всего русского населения УССР и 90 % по сельской части». Комиссия предлагала «более интенсивно» выделять русские поселковые советы на Донбассе, Криворожье и Днепропетровщине; выявлять «поселения городского типа с преобладающим русским населением» и объединить «русские сельсоветы в самостоятельные районы с русскими райисполкомами», одновременно усилив обслуживание русского меньшинства «в городах со смешанным населением»
[616].
