«Уклонистам» пришлось каяться в оправдательных письмах. Первый текст был составлен 18 марта, после пленума ЦК КП(б)У. А. Я. Шумский, Г. Ф. Гринько и К. А. Максимович в письме в редакцию «Правды» признавали: «У каждого из нас были и есть некоторые разногласия с ЦК КП(б)У в области практического проведения национальной политики на Украине. Но мы решительно отвергаем наличие таких разногласий, которые давали хотя бы малейшее оправдание расколу или поднятой теперь группой Василькова — Турянского недопустимой кампании против политической линии КП(б)У в национальном вопросе»
[722]. Письмо не опубликовали и потребовали внести «редакционные поправки»
[723]. История вышла долгой: Шумский не соглашался с «правкой» и в июне 1928 г. даже попытался объяснить Бухарину как главному редактору газеты «Правда», что под очередным текстом подписаться не может. «Согласитесь, тов. Бухарин, что, пока я не сошел с ума, пока остаюсь идейным человеком и убежденным коммунистом, а не беспринципным шкурником и холуем, я не могу подписать такого документа не только потому, что я не хочу подписаться под приписанными мне тягчайшими обвинениями, которых я не заслужил, но и потому, что я считаю вредным для партии культивирование таких методов расправы и шельмования членов партии, какие применил в отношении меня ЦК КП(б)У»
[724]. Впрочем, «каяться» Шумскому пришлось не раз, в том числе и после перевода Кагановича из Харькова в Москву. Так, 19 декабря 1929 г. он направил заявление в ИККИ, ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У с признанием ошибочной его позиции в вопросе украинизации
[725].
Последний этап работы Кагановича в качестве генсека КП(б)У ознаменовался еще одним интересным событием в общественной жизни Украины. В январе-феврале на страницах партийной прессы появилась любопытная статья М. С. Волобуева на экономическую тему. Весьма возможно, что появилась она не случайно. Уже давно республиканская парторганизация мечтала получить определенные преференции в обмен на поддержку Сталина. Руководство УССР было озабочено вопросом о распределении финансирования в Союзе и бюджетных правах республики. И в период образования СССР и учреждения структуры власти единого государства, и позднее представители Украины пытались предложить свой вариант распределения властных полномочий. Однако точка в разногласиях не была поставлена, и в начале 1928 г. во втором и третьем номере журнала «Більшовик України» появилась статья молодого украинского экономиста «К проблеме украинской экономики». М. С. Волобуев поднимал вопрос о целостности украинского национально-хозяйственного пространства и о характере руководства промышленностью УССР. «Конечно, можно условно называть СССР „одной страной“, если речь идет о противопоставлении СССР как целого всему капиталистическому миру, — писал Волобуев. — Если же речь идет о внутренней характеристике экономики СССР — называть ее экономикой одной страны было бы большой ошибкой. Ведь такая постановка вопроса выявила бы непонимание того, что после революции украинская экономика перестала быть „придатком“ к русской, что эта экономика теперь равноправна…»
[726]
Украинский экономист считал ошибочным подход Госплана СССР: этот высший хозяйственный орган рассматривал экономику Союза как единое целое, без деления на отдельные национальные народнохозяйственные комплексы. По мнению Волобуева, это было в корне неправильно, поскольку в этом случае Госплан забывал о перспективе. В будущем, как писал ученый, «национально-хозяйственные комплексы должны войти в состав мирового хозяйства» в соответствии с мировым разделением труда
[727]. Вследствие такого неправильного подхода, писал Волобуев, общесоюзные органы рассматривали экономические организации национальных республик как «подведомственные им организации», а не как часть национального хозяйственного организма
[728]. Харьковский экономист считал также необоснованным распределение союзного бюджета, поскольку прибыль от украинской экономики шла на союзные нужды, а не на развитие УССР
[729].
Волобуев считал необходимым исправить отмеченные им ошибки хозяйствования. Прежде всего, предлагалось в статье, руководство народным хозяйством УССР должно принадлежать украинским экономическим центрам, а за союзным Госпланом необходимо оставить общие директивные функции. Последней инстанцией в утверждении украинского бюджета должен был стать ВУЦИК. Волобуев подчеркивал, что доходы от украинской экономики должны использоваться на нужды республики. Волобуев требовал также установления контроля за деятельностью союзных органов со стороны республиканских органов власти
[730].
Статья стала предметом дискуссии в харьковском Институте марксизма, а в шестом номере журнала «Більшовик України» появилась статья Н. А. Скрыпника под говорящим названием «По поводу экономической платформы национализма». Скрыпник доказывал, что Волобуев «дает антиленинскую теорию, с которой можно бороться против КП(б)У, ВКП и Коминтерна и дальше проводить свою отравляющую работу среди рабочих и крестьян Западной Украины»
[731]. Вывод был категоричен: «Кто стоит на позиции противоположности интересов Украины и СССР, тот сторонник или русского, или украинского национализма»
[732]. В том же духе была выдержана еще одна статья, помещенная — в порядке дальнейшего обсуждения статьи Волобуева — в том же номере журнала под названием «Новейшая „теория“ советской экономики». По словам ее автора, Л. Перчика, «основное в теории советской экономики тов. Волобуева — это экономический национализм, который подкапывается под единство экономики СССР»
[733].
Современные украинские историки пришли к выводу, что печать статьи была заранее запланированной акцией. Одни считают, что статья была помещена, чтобы спровоцировать, дать еще один импульс борьбе против «национального уклона»
[734]. Другие подчеркивают, что появление статьи согласовывалось, а ее содержание было созвучно настроениям украинского руководства, которое решило использовать «волобуевщину» в борьбе с централизаторскими устремлениями Москвы и добиться увеличения финансирования Украины в годы первой пятилетки
[735].
