— Да, решила прогуляться немного, — ее глаза смотрят в мои, выглядит она абсолютно спокойной и невозмутимой.
Наверное, способность держать себя непринужденно и с достоинством передается генами. Леди. Вот что приходит в голову при взгляде на Инессу. Точно так же умела вести себя моя мама: подчинять окружающих своим природным изяществом, так что рядом с ней они начинали чувствовать себя гримасничающими обезьянками. Примерно так я ощущаю себя сейчас. Вспоминаю, что не успела помыть голову, что моя кожа никогда была такой ровной, как у нее, и что когда я волнуюсь, то начинаю часто облизывать губы.
Мне и Инессе никогда не доводилось общаться с глазу на глаз, и сейчас едва ли хороший повод начать. Однако, она почему-то не торопится уходить, и я начинаю чувствовать себя обязанной что-то сказать. Дурацкая привычка, но сейчас я слишком ошарашена нашей встречей, чтобы взять в себя в руки и вежливо попрощаться. Почему она разглядывает меня? Ей о чем-то известно? Арсений ей рассказал?
— А ты… Куда-то улетала, кажется?
— Годовщина свадьбы родителей. Мы с семьей каждый год улетаем куда-нибудь вместе на неделю.
Я переминаюсь с ноги на ногу, отчаянно желая, чтобы она ушла. Угрызений совести по-прежнему нет. Есть дискомфорт оттого, что нужно удерживать ее взгляд и чувствовать на себе давящее превосходство.
— Ясно.
— Приедешь на день рождения Луизы в выходные?
Я киваю с заминкой. Это в момент отчаяния я решила больше никогда не ездить в Одинцово, но на деле… Разве я могу вычеркнуть отчима и Луизу из своей жизни? Это как добровольно лишится руки.
— А ты? — не удерживаюсь от встречного вопроса.
— Конечно. У нас с Арсением было обговорено, что я вернусь пораньше, — с секунду задержавшись взглядом на моем лице, Инесса кивает на крутящиеся двери. — Ладно, я пойду. Увидимся в субботу.
Я пропускаю ее первой, потому что ноги превратились в кусок чугуна. Моя уверенность, что тот вечер с сексом и поцелуями все изменил, только что получила сильнейший удар. А что если… Эта мысль бьет меня под дых, заставляя резко развернуться и ловить ртом воздух. А если Арсений просто решит сохранить наш секс втайне и продолжит жить так, как жил дальше? То есть останется с ней?
Если раньше я чувствовала, что мне есть что сделать и что сказать, то сейчас… Мне больше нечего. Я не смогу написать ему или звонить — так я буду выглядеть жалкой даже в собственных глазах. Если то, что случилось, для Арсения недостаточно, чтобы понять, то… Это будет действительно все.
И вот так всего за какую-то пару минут мое настроение меняется на прямо противоположное. За кистями я не иду — нет ни желания, ни времени. Хочется вернуться домой, и лишь усилием воли я заставляю себя следовать намеченному плану и пойти на занятия.
Колючий ветер царапает шею и заставляет меня плотнее укутаться в куртку. Не надо расстраиваться, — уговариваю я себя. — Ведь всего три дня прошло. Он еще появится.
24
— Вов, ну а аккуратнее, а? — возмущается Даша, покачивающая на руках Ярослава. — Вообще уж по сторонам не смотришь. Чуть дверью меня не прищемил.
Володя вытаскивает из багажника спортивную сумку и перекидывает ее через плечо. Точно такая же была с ними в прошлый раз — кажется, там находятся вещи Ярослава.
— Не жужжи, родная, — без улыбки парирует он. — Вино уже совсем близко.
Мне неловко становится безмолвным свидетелем их перепалки, поэтому я позволяю двери за собой оглушительно хлопнуть и первой выкрикиваю «Привет!».
Радкевичи как по команде поворачиваются ко мне. Даша начинает широко улыбаться, а Володя, как и обычно, поднимает руку в знак приветствия.
— Последний гость прибыл. Да начнется пати!
Я иду к ним, попутно осматривая разноцветные бампера припаркованных машин. Луиза здесь, Петр, Арсений… Взгляд останавливается на сияющем белом пятне, которое с привычной гамме черного и красного выглядит инородным. Даже гадать не нужно. Этот автомобиль ей настолько идет, что другой и представить сложно. Белоснежный «Мерседес», идеальный в своей дороговизне и изяществе линий. «Мини-купер» на его фоне будет выглядеть неказистой коробочкой.
— Няня значит взяла выходной? — отпихнув от себя депрессивные мысли, я осторожно сжимаю пальчики Ярослава.
Малыш в течение нескольких секунд смотрит на меня с самым серьезным выражением на лице, а потом начинает улыбаться. Ярик меня узнал. Приятно.
— Да, решили сегодня не вызывать, — отвечает Володя, приобнимая свою жену. — Пусть Яр познает безудержное веселье на дне рождении тети Луизы.
Мой смешок выходит почти беззвучным. Это потому что я начинаю волноваться. Хорошо, что я встретилась с Радкевичами во дворе и в дом мы войдем вместе.
Мне нужно помнить, что я приехала к Луизе, а не к нему. Проще ведь было не приехать, правда? Видеть их двоих, сидящих за одним столом — то еще испытание, особенно когда собственные боеприпасы исчерпали себя.
У меня было несколько дней, чтобы взвесить все «за» и «против». Если Арсений останется с ней, то они с Инессой так или иначе будут приезжать в Одинцово. Что мне остается в этом случае? Отрубить его вместе с остальными людьми, которых я люблю? Я не могу. Возможно, когда я перееду в собственную квартиру, то смогу ощутить себя там как дома, но пока мой дом ощущается здесь.
— Здравствуйте, дорогие гости! — с шутливым реверансом Луиза встречает нас в прихожей. На ней кремовое платье свитер, на голове — ободок с забавными ушками. Настоящая именинница по-домашнему.
Я не знаю, как правильно себя вести с ней. На праздновании в ресторане мы обнимались как раньше, но тогда была другая атмосфера, и мы обе выпили. А сейчас как все будет?
— Небольшой презент к столу, — немного смущенно говорю я, протягивая ей пакет с вином и фруктами. Не приходить же с пустыми руками.
— Спасибо! — Луиза быстро касается губами моей щеки и поворачивается к Радкевичам. Точнее, все ее внимание обращено к Ярославу: — Это что за красивый пупсик приехал к нам в гости? Ярик, расти быстрее, а? Хочу за тебя замуж.
— Именинница кажется переслушала примадонну, — насмешливо произносит Володя, забирая сына из рук Даши. — В очередь, дамы.
Мы с Луизой смеемся, не сговариваясь. Интуитивно я чувствую, что между нами не все так радужно, как казалось на дне рождении, но и точно не так плохо как раньше. Вчера вечером она прислала мне сообщение в уточнением времени празднования, а сегодня поцеловала в щеку, чего ни разу не делала во время своего вежливого бойкота. Все совсем не плохо, — напоминаю я себе. — По-крайней мере, с сестрой все было не напрасно.
Идти к гостиной — это все равно, что шагать по шаткому мосту. Мысленно я готовлю себя к тому, что увижу их сидящими в обнимку, и по-настоящему выдыхаю, когда картина оказывается иной. Отчим стоит возле окна, Арсений — с ним рядом. Оба смотрят в телефон, который Петр держит в руке. Инессы нет.
