— Нет, бассейн будет только в доме.
— Тогда куда столько места? — я удивленно обвожу глазами щедрый периметр дома. — Или ты задумывал выращивать сад?
— Справа будет терраса и теннисный корт, слева — детская площадка.
Я снова ощущаю учащенное сердцебиение. Детская площадка. Ну кто бы мог подумать, что Арсений… такой? Не уверена, что даже в Одинцово когда-либо была специальная территория для детей. А Арсений же, пока не имея своих, планирует все так, чтобы в будущем им было хорошо.
— Ты очень любишь детей, да? — тихо спрашиваю я, вновь находя его руку. — Заметила, когда ты нянчился с Ярославом.
Арсений просто пожимает плечами, как бы говоря, что, и так все понятно. Не в его манере распинаться о своих привязанностях.
Какое-то время мы стоим молча, что позволяет моему воображению снова пуститься вскачь. Свинцовое небо светлеет, окрашиваясь в насыщенно-голубой, неровные пласты земли разглаживаются, зарастая травой, слева вырастает разноцветная детская горка, качели, растягивается батут; звучит звонкий мальчишеский смех, перемежающийся строгим голосом Арсения; в воздухе плывет аромат жареного мяса и пахнет садовыми цветами. В моих мечтах здесь живет наша с ним семья.
— Мне очень нравится, — растрогавшись от наплыва счастливых картин, шепчу я и крепче сжимаю его руку. — Наверное, хорошо, что бассейна во дворе не будет. Дети ведь могут в него упасть.
— Замерзла, наверное? — спустя паузу Арсений поворачивается ко мне и дотрагивается тыльной стороной ладони до кончика моего носа. — Пошли в машину.
— Так ты же наверное что-то сделать или посмотреть тут собирался? — спохватываюсь я, когда пассажирская дверь передо мной распахивается.
— Нет. Работы до весны приостановлены. Я тебе хотел показать.
С хлопком закрывшейся двери по шее, груди, спине и ногам растекается благодатное тепло. И дело вовсе не только в том, что в салоне не прекращал работу климат-контроль. У Арсения оказывается не было тут дел. Он приехал специально, чтобы показать дом мне.
43
— Заедем в Одинцово? — спрашивает Арсений по дороге. — Отец и Луиза там.
Предложение заставляет меня напрячься. С одной стороны, мне ужасно хочется, чтобы о наших отношениях знал весь мир, а с другой, очень страшно. Допустим, Луиза и без того осведомлена о моих чувствах к Арсению, и для нее новость о нас шоком не станет, но как отнесется к этому отчим? Если уж Арсений считает себя консерватором, то Петр в силу возраста еще куда более консервативен. Я понятия не имею, как в современном мире люди старше реагируют на отношения между сводными братом и сестрой.
От волнения я начинаю нервно теребить замок куртки. В голову некстати лезут воспоминания о том, как на людях отчим пару раз называл меня приемной дочерью.
— А ты не думаешь, что если мы приедем вместе, то нас могут заподозрить?
Бровь Арсения иронично ползет вверх вместе с уголком рта.
— Как вариант, я могу высадить тебя мерзнуть у ворот, а позже постараться удивиться твоему появлению.
— Ты оказывается такой шутник, — обиженно ворчу я. — Я ведь серьезно тебя спрашиваю.
— А что ты хотела услышать? Конечно, нас могут заподозрить. Поэтому ни к чему скрывать правду.
— И ты готов? — от волнения мой голос взвивается и тут же падает вниз. — В смысле, уверен, что твой отец обрадуется?
— Совсем не уверен.
Я смотрю, как пальцы Арсения барабанят по рулю и как напрягается его лоб, и ощущаю, как нервозность достигает пиковой отметки. Уж лучше бы он промолчал. С другой стороны, его можно понять. Арсений ведь сам и переживает. Как я уже знаю, он совсем не скала, когда дело касается близких ему людей.
— Может, имеет смысл повременить? — робко предлагаю я.
— Для чего?
Я не нахожусь с ответом. На деле нужно радоваться тому, что Арсений настроен настолько решительно. Если бы он вдруг предложил держать наши отношения втайне перед его семьей, я бы начала истязать себя дурацкими мыслями о том, что он меня стыдится или что для него все недостаточно серьезно. Но все равно страшно. Слабовольно хочется отстрочить тот момент, когда придется взглянуть в глаза Петру и прочитать в них упрек. Он ведь спит и видит, как породнится с Ладыгиными, а тут я… Бесприданница, дочь его покойной жены, которую он называл своей приемной дочерью.
— Делай как считаешь нужным, — бормочу я, хотя у самой даже губы слегка онемели от страха. Как было бы здорово сослаться на срочные дела и попросить Арсения вернуться в город.
Когда знакомые ворота со скрежетом разъезжаются, волнение достигает своего пика. Во дворе я вижу Луизу. Свесившись над багажником своей «БМВ», она один за другим достает из него бумажные пакеты с логотипом ее любимого супермаркета. Я нервно приглаживаю волосы и кошусь на Арсения: каково ему? Его лицо невозмутимо. Я протяжно вздыхаю. Вот как ему удается?
Он выходит из машины первым, я вылезаю следом и моментально напарываюсь на изучающий взгляд сестры.
— Ты опять на мое место встала, — раздраженно замечает Арсений.
— Это ты типа меня так отвлечь пытаешься? — не переставая разглядывать то его, то меня, Луиза поджимает губы и покачивает головой, выразительно демонстрируя «Ну вы даете».
— Привет, — мямлю я, начиная растерянно переминаться с ноги на ногу.
Луиза глубоко вздыхает и, взмахнув пакетами, резко разворачивается на пятках.
— Давай понесу, — Арсений догоняет ее и принудительно забирает ношу из ее рук. — Что за лицо у тебя?
— А ты чего ждал-то? — огрызается Луиза, не прекращая настойчиво вышагивать к дому. — Могли бы заранее предупредить.
— О чем? Что вместе приедем?
— Ой, а то ты не знаешь! Хотя бы за руки в дом не заходите. Папе третий инсульт ни к чему.
Вот так неожиданно к моей тревожности примешивается стойкое чувство вины. Может быть, мне стоило хотя бы намекнуть сестре на то, что мы с Арсением решили быть вместе? Вдруг она обиделась, что я держала ее в неведении? Просто тогда между нами была вся эта невыясненность с Инессой, и я боялась спугнуть свое счастье.
— А вы, смотрю, все вместе решили сегодня заехать? — Петр, стоящий посреди гостиной, окидывает нас обеспокоенным взглядом и выглядит так будто его застали врасплох.
Я понимаю, в чем заключается причина его растерянности, когда в следующее мгновение из кухни выходит незнакомая женщина. На вид ей сорок-сорок пять, пышные темные волосы, красивая. Лицо ухоженное, брюки и джемпер явно дорогие.
— Знакомься, Аина, это Лена, — понизив голос, представляет нас отчим.
У меня не сразу получается совладать с собой. Надо улыбнуться, но губы совсем не слушаются. Сомнений быть не может. Передо мной стоит она, замена моей мамы.
